Путники вернулись в свой павильон. Леголас пошел с ними: это была
последняя их ночь в Лотлориене, и, несмотря на пожелание Галадриэль, они
хотели посовещаться.
Долгое время они обсуждали, что им делать и как лучше выполнить свою
задачу, касающуюся кольца, но ни к какому решению не пришли. Было ясно,
что большинство хотело вначале идти в Минас Тирит и хотя бы на время
избавиться от ужаса врага. Они пошли бы за предводителем через реку и в
тень Мордора, но Фродо не сказал ни слова, а Арагорн все не мог принять
решения.
Его собственный план, пока с ними оставался Гэндальф, заключался в
том, чтобы отправиться с Боромиром и помочь мечем освобождению Гондора. Он
верил, что весть пришедшая Боромиру во сне, была вызовом и что наконец
потомок Элендила может вступить с Сауроном в схватку за господство...
Но в Мории ноша Гэндальфа была возложена на него, и он знал, что не
сможет оставить кольцо, если Фродо в конце концов откажется идти с
Боромиром. Но какую помощь он или любой другой член товарищества сможет
оказать Фродо? Только идти с ним рядом во тьму?
- Я пойду в Минас Тирит один, если понадобится, ибо это мой долг, -
сказал Боромир, после этого он долго молчал, не сводя глаз с Фродо, как бы
стараясь прочесть мысли невысоклика. Наконец он снова заговорил, мягко,
как бы рассуждая с самим собой. - Если вы только хотите уничтожить Кольцо,
- сказал он, - тогда мало пользы в войне или оружии, и люди Минас Тирита
не смогут помочь. Но если вы хотите уничтожить вооруженную мощь Повелителя
Тьмы, тогда глупо идти с оружием в его владения и безрассудно бросить... -
Он внезапно замолчал, как будто поняв, что произносит свои мысли вслух. -
Безрассудно рисковать жизнями, я имею в виду, - закончил он. - Это выбор
между обороной в укрепленном месте и походом прямо в объятия смерти. По
крайней мере, так мне кажется.
Фродо уловил что-то новое и страшное во взгляде Боромира и пристально
взглянул на него... Очевидно, мысли Боромира отличались от его
заключительных слов. Безрассудство бросить... Что? Кольцо власти? Он
сказал нечто подобное на Совете, но потом принял поправку Элронда. Фродо
посмотрел на Арагорна, но тот был глубоко погружен в собственные мысли и,
казалось, не заметил слов Боромира. Так и кончился спор. Мерри и Пиппин
уже уснули. Сэм клевал носом. Было уже поздно.
Утром, когда они начали паковать свои пожитки, к ним пришли эльфы,
владеющие их языком, и принесли в подарок много еды и одежды. Еда была в
основном в виде очень тонких лепешек, снизу коричневых, а сверху цвета
крема. Гимли взял одну лепешку и с сомнением посмотрел на нее.
- Хлеб, - тихонько сказал он, обломив хрупкий кусочек и пробуя его.
Выражение его лица быстро изменилось, и он с удовольствием съел всю
лепешку.
- Не больше! Не больше! - со смехом воскликнул эльф. - Вы съели
достаточно для дневного перехода.
- Я думал, это что-то вроде хлеба, который люди Дейла пекут для
путешествий в диких местах, - пояснил гном.
- Так и есть, - согласился эльф. - Но мы называем его лембас или
путевой хлеб, он подкрепляет лучше, чем любая пища людей, и он гораздо
вкуснее.
- Верно, - сказал Гимли. - Он вкуснее медовых тортов беорнингов, а
это очень высокая похвала: никто лучше беорнингов не печет тортов, но они
не очень охотно угощают своими тортами путешественников в наши дни. Вы
гостеприимные хозяева!
- И все же мы просим вас беречь эту еду, - сказали эльфы. - Ешьте
понемногу и только когда захотите. Эти лепешки будут служить вам, когда
все остальное кончится. Они много дней сохраняют свежесть, если их не
ломать и держать завернутыми в листья, как мы их вам принесли. Одна
лепешка может дать силы для дневной работы, и даже если это высокий
человек из Минас Тирита.
Затем эльфы раздали всем путникам принесенную ими одежду. Каждому они
дали плащ с капюшоном, сшитый по размеру из легкой и теплой пряжи
Галадриэли. Трудно было определить цвет плащей: под деревьями они казались
серыми, как сумерки, но когда они двигались или попадали под луч света, то
становились зелеными, как листья в тени, или коричневыми, как хлебное поле
ночью, или темно-серебряными, как вода при свете звезд. Каждый плащ
укреплялся на шее брошью в виде листа, зеленого, выложенного серебром.
- Это волшебные плащи? - спросил Пиппин, удивленно глядя на них.
- Не знаю, что вы имеете в виду, - ответил предводитель эльфов. - Это
отличная одежда, и сделана она из хорошей шерсти. Это обычная эльфийская
одежда, если вы это имеете в виду. Лист и ветвь, вода и камень - у них
цвет этих прекрасных вещей в Лориене, который мы так любим, мы вкладываем
мысли о том, что любим, в то, что делаем. Это одежда, а не латы, и она не
отразит меч или стрелу. Но она будет хорошо служить вам: ее легко носить,
она в холод согреет вас, а в жару в ней прохладно. И она спрячет вас от
вражеского глаза, когда вы идете среди камней или деревьев. Госпожа
действительно любит вас! Она сама со своими девушками спряла эту пряжу...
И никогда раньше не давали мы чужестранцам нашу одежду.
После завтрака товарищество распрощалось с лужайкой у фонтана. На
сердце у них было тяжело: это прекрасное место стало им вторым домом, хотя
они и не могли сказать, сколько дней и ночей провели они здесь. Когда они
стояли, глядя на белую воду в солнечном свете, к ним подошел Халдир. Фродо
с радостью приветствовал его.
- Я вернулся с северной границы, - сказал эльф, - и теперь вновь
назначен вашим проводником. Долина Димрилл полна облаков дыма, а горы
беспокойны. В глубине же земли слышен гром. Если кто-то из вас думал
вернуться на север, домой, вы больше не сможете идти этим путем. Но
идемте! На юг лежит теперь ваша дорога.
Когда они шли через Карас Галадон, зеленые тропы были пусты, но в
деревьях над ними были слышны голоса и пение. Сами они шли молча. Наконец
Халдир привел их на южный склон холма к белому мосту: они перешли его и
покинули город эльфов. Затем они свернули с мощеной дороги и пошли по
тропе, которая вела вглубь деревьев меллорн, на юго-восток, к берегам
реки.
К полудню они прошли около десяти миль и оказались на высоком зеленом
холме. Выйдя на поляну, они неожиданно увидели себя на краю леса. Перед
ними лежала длинная лужайка со сверкающей травой, усеянная золотыми
э_л_а_н_о_р_а_м_и. Лужайка узким языком тянулась между яркими полосами:
справа и к западу сверкала Сильверлоуд, слева и к востоку катила свои
широкие воды великая река, темная и глубокая. На дальнем берегу лесистая
местность тянулась на юг, сколько хватало глаз, но берег был мрачным и
обнаженным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141