И, может быть, потом еще немного поспит. Она бесшумно соскользнула с кровати, с трудом заставила себя поставить босые ноги на холодный пол. Ветер за окном проникал в комнату, и она задрожала. Даже весной Арамур был холодным уголком империи. Она поспешно сняла халат со спинки кровати. Подошла к окну — небо было затянуто плотным слоем облаков. Молодожены заняли главную спальню замка, откуда просматривались почти все владения Вентранов. И все утопали в грязи.
«Неподходящий день для поездки, — подумала она с улыбкой. — Вот и хорошо».
До дома Лоттсов было довольно далеко, и Сабрина надеялась, что Ричиус отсрочит свой отъезд. Тогда, возможно, они побудут вместе.
Громкий крик мужа вырвал ее из мира грез. Она повернулась и поспешила к постели. Его лицо и грудь блестели от пота. Он бормотал какие-то слова, повторяя их снова и снова странным, сдавленным голосом. Она наклонила голову и прислушалась к этим отрывистым словам. Что он говорит? Какое-то имя. Да, решила она, это имя.
Наконец сон закончился, и Ричиус затих. Его дыхание постепенно выровнялось. Успокоившись, Сабрина всмотрелась в его лицо. Бледность с него еще не сошла, но пот уже начал высыхать; постепенно лицо становилось умиротворенным. Она едва заметно поцеловала его в щеку и пригладила влажные волосы. Она почти не помнила матери, но сейчас ей показалось, что именно так вела бы себя мать, обеспокоенная болезнью ребенка. Ричиуса уже несколько недель тревожили сны — с того времени, как они вернулись в Арамур. Казалось, во время сна им овладевает какая-то адская лихорадка. Что еще хуже — он никогда не говорил о своих снах, вместо этого только невнятно извинялся за то, что разбудил ее. Какими бы ни были эти кошмары, он считал их своей собственностью, и ее тревожило его нежелание ими делиться. В этой большой кровати она всегда была одна.
Сабрина снова вернулась к окну, безуспешно пытаясь обнаружить солнце. Земля уже начала просыпаться и в нежном свете зарождающегося утра выглядела особенно прекрасной. Арамур действительно походил на Горкней, и ее сердце неожиданно защемило. Она скучала по Горкнею, скучала по Дэйсону и его странной дружбе. И почему-то ей не хватало даже ее жестокого отца. Сегодня ей хотелось бы чего-то привычного.
— Внимание! — пробормотала она, и от ее дыхания стекло запотело.
После трех недель пребывания в замке по-настоящему ее замечал один только Джоджастин. Он даже предложил поучить ее ездить верхом. Ричиус обещал учить ее сам, но, видимо, забыл об этом. Однако она не была влюблена в старого управляющего. Он был славный и благожелательный, но она жаждала общества Ричиуса — этого прекрасного незнакомца, который спал в ее постели. Ей необходимо найти возможность взломать ту стену, которой он себя окружил.
Она снова посмотрела на небо. Дождь был не сильный, но настырный. Двор замка усеивали обломки веток и палки. В выбоинах собрались лужи. Скоро во дворе и внутри замка начнется жизнь. Эта мысль вынудила ее стиснуть зубы. Все будут отнимать у Ричиуса время. Не было минуты, чтобы его кто-нибудь не разыскивал. А когда к вечеру она где-нибудь его отыщет, он просто улыбнется ей и скажет:
— Времена сейчас хлопотные.
«Слишком хлопотные, — печально подумала она. — Но только не сегодня!»
Сегодня она заодно с тучами заставит его остаться дома. Конечно же, он сможет отложить свою поездку до более удобного времени, хотя он с волнением говорил об этом Динадине. Может быть, Петвин ей поможет. Она решила переговорить с ним.
Осторожно прошла по комнате, стараясь избегать скрипучих половиц. Ричиус по-прежнему спал — наконец совсем спокойно. Она почти миновала кровать, когда ударилась большим пальцем ноги о какой-то угол и чуть не упала.
— Боже! — прошипела она, едва успев проглотить крик.
Она оказалась на коленях, а ее лицо — на уровне матраса. Ричиус тихо застонал, но не проснулся. Внезапно она посмотрела вниз. У кровати лежала небольшая книга в кожаном переплете. Дневник Ричиуса! Она подняла его. Обычно ее радовало, когда он оставлял его на виду. Это был единственный маленький знак доверия — сознательный или неосознанный — и она очень его ценила. Но теперь, когда она держала дневник в дрожащих руках, ей вдруг захотелось вышвырнуть его из окна. Даже эта книжица в последнее время получала больше внимания, чем она сама, и в эту секунду Сабрина ненавидела ее.
А потом ей в голову пришла новая, еще более мрачная мысль. То, что тревожит ее молчаливого мужа, наверное, можно отыскать там, на этих грязных страничках. Достаточно только открыть дневник.
«Нет, — подумала она, почувствовав острый стыд. — Я не могу. Я не буду. Он мне доверяет. Доверяет, и я не могу этим рисковать».
Однако дневник остался в ее руках. Она смотрела на него долгие мгновения, размышляя над его тайнами. Там есть имена — словно ключи к шифрам его непонятных снов. Если она прочтет его дневник, то сможет что-то понять. Это будет полезно им обоим. И тогда ему не придется говорить о войне и тех ужасах, которые он пережил. Она будет все знать. И она сможет ему помочь.
— Нет, — решительно прошептала она.
Она положила дневник на пол, чуть задвинув его под кровать. Ее окатило волной отвращения. В этом дневнике были личные мысли и чувства Ричиуса, и он имел право скрывать их от всех — даже от нее. Она выпрямилась. У нее горели колени; она провела по ним рукой, стараясь справиться с подступившими к глазам слезами. Ричиус повернулся к ней спиной.
К спальне примыкала крошечная гардеробная, Сабрина сделала ее своим убежищем. Комната была наполнена одеждой и украшениями. В изящном зеркале можно было увидеть себя в полный рост. Сабрина вошла в комнату. Там не было освещения, но она все равно закрыла за собой дверь, спрятавшись от рассвета. Вслепую прошла к зеркалу. Рядом стоял комод. Хотя в гардеробной были сотни предметов одежды, сложенных в кипы и развешанных на вешалках в шкафах, она не стала выбирать из них. Как бы то ни было, большинство нарядов ей не принадлежали. Эту одежду когда-то носила королева Джессикейн, мать Ричиуса, а она, похоже, была женщиной высокой. Сабрина могла бы надевать ее вещи только после значительной переделки. Но были в комнате и такие вещи, которые Сабрине нравились, в основном те, что она привезла с собой из Горкнея. Их она и держала в комоде.
Она выдвинула верхний ящик и опустила туда руку. Изумрудно-зеленое платье лежало именно там, где она его оставила. В нем она впервые увидела Ричиуса. В тот день в его взгляде было нечто особенное — то, что она намерена возродить. Это платье должно ей помочь. Она бесшумно скинула халат и надела платье, пытаясь нащупать завязки на спине. Даже при дневном свете ей было нелегко справиться с золотыми шнурами, которые стягивали наряд на талии, но уже через несколько минут ей это удалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233
«Неподходящий день для поездки, — подумала она с улыбкой. — Вот и хорошо».
До дома Лоттсов было довольно далеко, и Сабрина надеялась, что Ричиус отсрочит свой отъезд. Тогда, возможно, они побудут вместе.
Громкий крик мужа вырвал ее из мира грез. Она повернулась и поспешила к постели. Его лицо и грудь блестели от пота. Он бормотал какие-то слова, повторяя их снова и снова странным, сдавленным голосом. Она наклонила голову и прислушалась к этим отрывистым словам. Что он говорит? Какое-то имя. Да, решила она, это имя.
Наконец сон закончился, и Ричиус затих. Его дыхание постепенно выровнялось. Успокоившись, Сабрина всмотрелась в его лицо. Бледность с него еще не сошла, но пот уже начал высыхать; постепенно лицо становилось умиротворенным. Она едва заметно поцеловала его в щеку и пригладила влажные волосы. Она почти не помнила матери, но сейчас ей показалось, что именно так вела бы себя мать, обеспокоенная болезнью ребенка. Ричиуса уже несколько недель тревожили сны — с того времени, как они вернулись в Арамур. Казалось, во время сна им овладевает какая-то адская лихорадка. Что еще хуже — он никогда не говорил о своих снах, вместо этого только невнятно извинялся за то, что разбудил ее. Какими бы ни были эти кошмары, он считал их своей собственностью, и ее тревожило его нежелание ими делиться. В этой большой кровати она всегда была одна.
Сабрина снова вернулась к окну, безуспешно пытаясь обнаружить солнце. Земля уже начала просыпаться и в нежном свете зарождающегося утра выглядела особенно прекрасной. Арамур действительно походил на Горкней, и ее сердце неожиданно защемило. Она скучала по Горкнею, скучала по Дэйсону и его странной дружбе. И почему-то ей не хватало даже ее жестокого отца. Сегодня ей хотелось бы чего-то привычного.
— Внимание! — пробормотала она, и от ее дыхания стекло запотело.
После трех недель пребывания в замке по-настоящему ее замечал один только Джоджастин. Он даже предложил поучить ее ездить верхом. Ричиус обещал учить ее сам, но, видимо, забыл об этом. Однако она не была влюблена в старого управляющего. Он был славный и благожелательный, но она жаждала общества Ричиуса — этого прекрасного незнакомца, который спал в ее постели. Ей необходимо найти возможность взломать ту стену, которой он себя окружил.
Она снова посмотрела на небо. Дождь был не сильный, но настырный. Двор замка усеивали обломки веток и палки. В выбоинах собрались лужи. Скоро во дворе и внутри замка начнется жизнь. Эта мысль вынудила ее стиснуть зубы. Все будут отнимать у Ричиуса время. Не было минуты, чтобы его кто-нибудь не разыскивал. А когда к вечеру она где-нибудь его отыщет, он просто улыбнется ей и скажет:
— Времена сейчас хлопотные.
«Слишком хлопотные, — печально подумала она. — Но только не сегодня!»
Сегодня она заодно с тучами заставит его остаться дома. Конечно же, он сможет отложить свою поездку до более удобного времени, хотя он с волнением говорил об этом Динадине. Может быть, Петвин ей поможет. Она решила переговорить с ним.
Осторожно прошла по комнате, стараясь избегать скрипучих половиц. Ричиус по-прежнему спал — наконец совсем спокойно. Она почти миновала кровать, когда ударилась большим пальцем ноги о какой-то угол и чуть не упала.
— Боже! — прошипела она, едва успев проглотить крик.
Она оказалась на коленях, а ее лицо — на уровне матраса. Ричиус тихо застонал, но не проснулся. Внезапно она посмотрела вниз. У кровати лежала небольшая книга в кожаном переплете. Дневник Ричиуса! Она подняла его. Обычно ее радовало, когда он оставлял его на виду. Это был единственный маленький знак доверия — сознательный или неосознанный — и она очень его ценила. Но теперь, когда она держала дневник в дрожащих руках, ей вдруг захотелось вышвырнуть его из окна. Даже эта книжица в последнее время получала больше внимания, чем она сама, и в эту секунду Сабрина ненавидела ее.
А потом ей в голову пришла новая, еще более мрачная мысль. То, что тревожит ее молчаливого мужа, наверное, можно отыскать там, на этих грязных страничках. Достаточно только открыть дневник.
«Нет, — подумала она, почувствовав острый стыд. — Я не могу. Я не буду. Он мне доверяет. Доверяет, и я не могу этим рисковать».
Однако дневник остался в ее руках. Она смотрела на него долгие мгновения, размышляя над его тайнами. Там есть имена — словно ключи к шифрам его непонятных снов. Если она прочтет его дневник, то сможет что-то понять. Это будет полезно им обоим. И тогда ему не придется говорить о войне и тех ужасах, которые он пережил. Она будет все знать. И она сможет ему помочь.
— Нет, — решительно прошептала она.
Она положила дневник на пол, чуть задвинув его под кровать. Ее окатило волной отвращения. В этом дневнике были личные мысли и чувства Ричиуса, и он имел право скрывать их от всех — даже от нее. Она выпрямилась. У нее горели колени; она провела по ним рукой, стараясь справиться с подступившими к глазам слезами. Ричиус повернулся к ней спиной.
К спальне примыкала крошечная гардеробная, Сабрина сделала ее своим убежищем. Комната была наполнена одеждой и украшениями. В изящном зеркале можно было увидеть себя в полный рост. Сабрина вошла в комнату. Там не было освещения, но она все равно закрыла за собой дверь, спрятавшись от рассвета. Вслепую прошла к зеркалу. Рядом стоял комод. Хотя в гардеробной были сотни предметов одежды, сложенных в кипы и развешанных на вешалках в шкафах, она не стала выбирать из них. Как бы то ни было, большинство нарядов ей не принадлежали. Эту одежду когда-то носила королева Джессикейн, мать Ричиуса, а она, похоже, была женщиной высокой. Сабрина могла бы надевать ее вещи только после значительной переделки. Но были в комнате и такие вещи, которые Сабрине нравились, в основном те, что она привезла с собой из Горкнея. Их она и держала в комоде.
Она выдвинула верхний ящик и опустила туда руку. Изумрудно-зеленое платье лежало именно там, где она его оставила. В нем она впервые увидела Ричиуса. В тот день в его взгляде было нечто особенное — то, что она намерена возродить. Это платье должно ей помочь. Она бесшумно скинула халат и надела платье, пытаясь нащупать завязки на спине. Даже при дневном свете ей было нелегко справиться с золотыми шнурами, которые стягивали наряд на талии, но уже через несколько минут ей это удалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233