И пока он с комфортом дожидается желаемого результата во дворце, мы умираем. Ни один солдат не верит в справедливость нашего дела, и даже Люсилер испытывает сомнения относительно своего дэгога. Он понимает: царствующая фамилия Люсел-Лора обречена, революция дролов в конце концов уничтожит прежний уклад. И все же он и другие верноподданные сражаются за своего жирного короля, а мы, жители Нара, воюем вместе с ними исключительно для того, чтобы наш собственный деспот стал богаче. Я ненавижу дролов, но в одном они не ошибаются: император высосет из трийцев все соки.
Однако, дорогой дневник, мне не следует говорить о подобных вещах. И вообще сегодня мне нужно отдохнуть. Вечер выдался тихий. Слышны звуки населяющих долину тварей. Изредка в лесу выкликают мое имя. Но все это меня не пугает. Только мысль о волках, которые могут сюда явиться, мешает мне заснуть. Погибшие сегодня уже похоронены; охота оказалась удачной, и до меня доносится аромат жарящихся на вертеле жирных птиц. Сейчас хорошо бы выкурить трубочку или выпить вина Экл-Ная. Если мой сон будет мирным, возможно, именно они мне и приснятся.
А завтра мы начнем все сначала — быть может, в последний раз. Если Волку долины известно, насколько мы слабы, он наверняка соберет лучшие силы и разгромит нас. Мы сделаем все, чтобы выстоять, будем надеяться, что обещанные Гейлом всадники успеют явиться вовремя. К нам в долину новости почти не доходят — всадники здесь быстро передвигаться не могут. Жаль только, что это будут не мои собственные всадники, а люди Гейла, известного мошенника. Уж он-то не преминет похвастаться, что спас меня!
Если мы завтра выстоим, я отправлю отцу еще одно послание. Пусть он знает, что в нашем положении мы вынуждены рассчитывать на род Гейла. Как еще можно заставить отца оказать нам поддержку! Спору нет, ему не нужна эта война, но я здесь, и он должен мне помочь. Если нам не пришлют подкрепление, то вся долина снова окажется в руках Волка. Мы проиграем эту войну, и спор отца с императором станет для нас гибельным. Только ради нашего спасения мне придется убедить отца, что эту войну стоит продолжать.
1
Ричиус проснулся от запаха керосина. Вдали послышался знакомый крик. Еще не успев разлепить глаза, он уже понял, что происходит.
«О Боже, нет!»
Ричиус рывком вскочил на ноги. Желтые пальцы рассвета едва успели коснуться горизонта. Воин прищурился, стараясь разглядеть хоть что-то в глубине траншеи. Угасающие факелы бросали отсвет на мужчин в грязных мундирах: несколько солдат сгрудились в дальнем ее конце. Ричиус поплелся к ним, с трудом переставляя ноги.
— Люсилер, что происходит? — вопросил он, увидев своего светлолицего друга.
— Джимсин, — ответил триец. — Достали его, пока он спал.
Ричиус пробился в центр защищенного круга. Несколько солдат, оглушенных ужасающе хриплыми воплями, пытались удержать конвульсивно дергающиеся руки и ноги Джимсина. Рядом с ним дыбилось неподвижное тело волка; шкура его была испещрена сотней колотых ран.
— Получил по горлу, — сказал один из солдат, массивный краснолицый человек с наивным по-детски лицом.
Когда Ричиус склонился над Джимсином, великан опустился рядом с ним на колени.
— Осторожнее, — предупредил кто-то, — дело плохо.
Клыки боевого волка истерзали Джимсину шею. От порванного дыхательного горла отходили колеблющиеся клочья плоти. Раненый узнал Ричиуса и широко открыл глаза.
— Не двигайся, Джимсин! — приказал Ричиус. — Люсилер, что тут, черт возьми, случилось?
— Это я виноват, — потупился триец. — Была такая темень! Он пробрался в траншею незаметно. Позволь мне помочь…
— Возвращайся на настил! — рявкнул Ричиус. — Следи, чтобы они не подобрались. И все — возвращайтесь на настил!
Великан подал Ричиусу грязную тряпку. Тот осторожно обернул ее вокруг кровоточащей раны. Приглушенный вопль вырвался из разорванной глотки, и Джимсин схватил Ричиуса за запястья. Несмотря на желание освободить руки, Ричиус не стал ослаблять повязку.
— Нет, Джимсин, — сказал он. — Динадин, помоги мне с ним!
Солдат быстро отвел руки несчастного и удерживал их, пока Ричиус закреплял повязку, приглушая ею ужасный полукрик. Краем глаза Ричиус заметил, что светловолосая голова Динадина стала поворачиваться.
— Они уже наступают? — Ричиус начал действовать более поспешно.
— Пока нет, — печально ответил Динадин. К концу этого дня Джимсин будет лежать рядом с Лоналом, подумал он.
— Боже мой, — простонал Ричиус, — он задыхается!
Динадин продолжал держать Джимсину руки, а тот снова пытался закричать — и с каждой попыткой на повязку выталкивался новый алый цветок. Пронзительное бульканье становилось все более страшным. Джимсин закрыл глаза. Из-под век побежали струйки слез.
— Помоги ему, Ричиус!
— Я стараюсь! — в отчаянии вскричал Ричиус.
Если он уберет повязку, Джимсин наверняка умрет от потери крови. Если же повязку оставить, он задохнется. Наконец Ричиус протянул руку и слегка дотронулся до залитого слезами лица раненого.
— Джимсин, — прошептал он — Извини меня, друг. Я не знаю, как тебя спасти.
— Что ты делаешь? — ужаснулся Динадин, выпуская руки Джимсина. — Разве ты не видишь, что он умирает? Сделай же что-нибудь!
— Прекрати! — Ричиус навалился на раненого, чтобы не позволить ему биться.
Динадин вознамерился распустить окровавленную повязку, но Ричиус оттолкнул его.
— Дьявольщина, Ричиус, он же не может дышать!
— Оставь его! — Резкий тон заставил Динадина отшатнуться. — Я знаю, что он умирает. Так дай ему умереть. Если ты снимешь тряпку, он проживет немного дольше. Тебе этого хочется?
Глаза у Динадина стали стеклянными и немыми, словно у куклы. Он ошеломленно замер, но Ричиус сделал ему знак придвинуться ближе.
— Ты хочешь ему помочь? — молвил он. — Тогда удерживай его. Будь с ним в минуты его ухода.
— Ричиус…
— Это все, Динадин. Большего тебе не сделать. Хорошо?
Динадин медленно кивнул. Он притянул Джимсина к себе на колени и крепко обнял. Ричиус отвернулся и пошел искать Люсилера, оставив двоих солдат в безнадежном объятии.
В темной траншее трийца найти было легко. Его белая кожа служила маяком, белые волосы развевались как флаг, возвещающий о капитуляции. Он возвышался на наблюдательной площадке, установленной на скате траншеи, неотрывно наблюдая за безмолвным березовым лесом в отдалении. Он едва пошевелился, когда Ричиус забрался на площадку и встал рядом с ним.
— Он умер? — спросил Люсилер.
— Почти.
Люсилер низко опустил голову.
— Мне очень жаль, — устало выговорил он.
— Вини в этом мятежников, а не себя, — сказал Ричиус.
— Мне следовало бы заметить приближение волка.
— Одного-единственного волка в темноте? Никто бы этого не увидел, Люсилер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233
Однако, дорогой дневник, мне не следует говорить о подобных вещах. И вообще сегодня мне нужно отдохнуть. Вечер выдался тихий. Слышны звуки населяющих долину тварей. Изредка в лесу выкликают мое имя. Но все это меня не пугает. Только мысль о волках, которые могут сюда явиться, мешает мне заснуть. Погибшие сегодня уже похоронены; охота оказалась удачной, и до меня доносится аромат жарящихся на вертеле жирных птиц. Сейчас хорошо бы выкурить трубочку или выпить вина Экл-Ная. Если мой сон будет мирным, возможно, именно они мне и приснятся.
А завтра мы начнем все сначала — быть может, в последний раз. Если Волку долины известно, насколько мы слабы, он наверняка соберет лучшие силы и разгромит нас. Мы сделаем все, чтобы выстоять, будем надеяться, что обещанные Гейлом всадники успеют явиться вовремя. К нам в долину новости почти не доходят — всадники здесь быстро передвигаться не могут. Жаль только, что это будут не мои собственные всадники, а люди Гейла, известного мошенника. Уж он-то не преминет похвастаться, что спас меня!
Если мы завтра выстоим, я отправлю отцу еще одно послание. Пусть он знает, что в нашем положении мы вынуждены рассчитывать на род Гейла. Как еще можно заставить отца оказать нам поддержку! Спору нет, ему не нужна эта война, но я здесь, и он должен мне помочь. Если нам не пришлют подкрепление, то вся долина снова окажется в руках Волка. Мы проиграем эту войну, и спор отца с императором станет для нас гибельным. Только ради нашего спасения мне придется убедить отца, что эту войну стоит продолжать.
1
Ричиус проснулся от запаха керосина. Вдали послышался знакомый крик. Еще не успев разлепить глаза, он уже понял, что происходит.
«О Боже, нет!»
Ричиус рывком вскочил на ноги. Желтые пальцы рассвета едва успели коснуться горизонта. Воин прищурился, стараясь разглядеть хоть что-то в глубине траншеи. Угасающие факелы бросали отсвет на мужчин в грязных мундирах: несколько солдат сгрудились в дальнем ее конце. Ричиус поплелся к ним, с трудом переставляя ноги.
— Люсилер, что происходит? — вопросил он, увидев своего светлолицего друга.
— Джимсин, — ответил триец. — Достали его, пока он спал.
Ричиус пробился в центр защищенного круга. Несколько солдат, оглушенных ужасающе хриплыми воплями, пытались удержать конвульсивно дергающиеся руки и ноги Джимсина. Рядом с ним дыбилось неподвижное тело волка; шкура его была испещрена сотней колотых ран.
— Получил по горлу, — сказал один из солдат, массивный краснолицый человек с наивным по-детски лицом.
Когда Ричиус склонился над Джимсином, великан опустился рядом с ним на колени.
— Осторожнее, — предупредил кто-то, — дело плохо.
Клыки боевого волка истерзали Джимсину шею. От порванного дыхательного горла отходили колеблющиеся клочья плоти. Раненый узнал Ричиуса и широко открыл глаза.
— Не двигайся, Джимсин! — приказал Ричиус. — Люсилер, что тут, черт возьми, случилось?
— Это я виноват, — потупился триец. — Была такая темень! Он пробрался в траншею незаметно. Позволь мне помочь…
— Возвращайся на настил! — рявкнул Ричиус. — Следи, чтобы они не подобрались. И все — возвращайтесь на настил!
Великан подал Ричиусу грязную тряпку. Тот осторожно обернул ее вокруг кровоточащей раны. Приглушенный вопль вырвался из разорванной глотки, и Джимсин схватил Ричиуса за запястья. Несмотря на желание освободить руки, Ричиус не стал ослаблять повязку.
— Нет, Джимсин, — сказал он. — Динадин, помоги мне с ним!
Солдат быстро отвел руки несчастного и удерживал их, пока Ричиус закреплял повязку, приглушая ею ужасный полукрик. Краем глаза Ричиус заметил, что светловолосая голова Динадина стала поворачиваться.
— Они уже наступают? — Ричиус начал действовать более поспешно.
— Пока нет, — печально ответил Динадин. К концу этого дня Джимсин будет лежать рядом с Лоналом, подумал он.
— Боже мой, — простонал Ричиус, — он задыхается!
Динадин продолжал держать Джимсину руки, а тот снова пытался закричать — и с каждой попыткой на повязку выталкивался новый алый цветок. Пронзительное бульканье становилось все более страшным. Джимсин закрыл глаза. Из-под век побежали струйки слез.
— Помоги ему, Ричиус!
— Я стараюсь! — в отчаянии вскричал Ричиус.
Если он уберет повязку, Джимсин наверняка умрет от потери крови. Если же повязку оставить, он задохнется. Наконец Ричиус протянул руку и слегка дотронулся до залитого слезами лица раненого.
— Джимсин, — прошептал он — Извини меня, друг. Я не знаю, как тебя спасти.
— Что ты делаешь? — ужаснулся Динадин, выпуская руки Джимсина. — Разве ты не видишь, что он умирает? Сделай же что-нибудь!
— Прекрати! — Ричиус навалился на раненого, чтобы не позволить ему биться.
Динадин вознамерился распустить окровавленную повязку, но Ричиус оттолкнул его.
— Дьявольщина, Ричиус, он же не может дышать!
— Оставь его! — Резкий тон заставил Динадина отшатнуться. — Я знаю, что он умирает. Так дай ему умереть. Если ты снимешь тряпку, он проживет немного дольше. Тебе этого хочется?
Глаза у Динадина стали стеклянными и немыми, словно у куклы. Он ошеломленно замер, но Ричиус сделал ему знак придвинуться ближе.
— Ты хочешь ему помочь? — молвил он. — Тогда удерживай его. Будь с ним в минуты его ухода.
— Ричиус…
— Это все, Динадин. Большего тебе не сделать. Хорошо?
Динадин медленно кивнул. Он притянул Джимсина к себе на колени и крепко обнял. Ричиус отвернулся и пошел искать Люсилера, оставив двоих солдат в безнадежном объятии.
В темной траншее трийца найти было легко. Его белая кожа служила маяком, белые волосы развевались как флаг, возвещающий о капитуляции. Он возвышался на наблюдательной площадке, установленной на скате траншеи, неотрывно наблюдая за безмолвным березовым лесом в отдалении. Он едва пошевелился, когда Ричиус забрался на площадку и встал рядом с ним.
— Он умер? — спросил Люсилер.
— Почти.
Люсилер низко опустил голову.
— Мне очень жаль, — устало выговорил он.
— Вини в этом мятежников, а не себя, — сказал Ричиус.
— Мне следовало бы заметить приближение волка.
— Одного-единственного волка в темноте? Никто бы этого не увидел, Люсилер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233