Мы с тобой не будем в этом участвовать, Ричиус.
Тарн повернулся к Джарре и стал говорить с ним по-трийски — видимо, излагал старому боевому мастеру свои планы. Джарра был недоволен услышанным, но спорить не стал. Когда Тарн умолк, Джарра обратился к Ричиусу.
— Он спрашивает, можно ли ему идти, — объяснил Тарн. — Я все ему сказал, он знает, что разговор закончен, и ждет, чтобы ты его отпустил.
— Да, — сказал Ричиус по-трийски, махнув старику рукой, — ты можешь идти, Джарра.
Боевой мастер встал, низко поклонился Ричиусу и Тарну и ушел. После этого Тарн обернулся к Карлазу и душевно распрощался с ним тоже. Казалось, львиного всадника не смутила просьба уйти — но он захватил с собой еды. Наконец Тарн обратился к Дьяне:
— Теперь ты тоже нас оставишь, хорошо, жена? Я хочу поговорить с Ричиусом наедине.
Дьяна бросила на Ричиуса косой взгляд, вздохнула — и покинула комнату. Ричиус поднял голову и хмуро уставился на Тарна.
— Я хочу получить объяснения, — заявил он. — Почему вы меня отстранили? Я имею такое же право сражаться, как и другие. Даже больше.
— И ты заслуживаешь того, чтобы узнать мои соображения, — ответил Тарн. — Я не еду потому, что болен. А ты не едешь потому, что не болен.
— О Господи, вы опять взялись за ваши загадки? Пожалуйста, Тарн, дайте хоть раз прямой ответ. Почему вы не отпускаете меня?
— Потому, что ты не триец, и потому, что у тебя впереди вся жизнь. Ричиус, пойми меня. Твоя задача здесь выполнена. У тебя больше нет причин сражаться рядом с нами, и я не допущу, чтобы ты бессмысленно погиб. Теперь я могу тебя спасти — и я это сделаю. Ты останешься здесь и будешь жить.
Ричиуса привело в ярость намерение искусника его спасти. Но вдруг он осознал, что напомнили ему слова дрола. Когда-то он сам пытался спасти Дьяну.
— Тарн, не пытайтесь меня спасти. Я хочу защищать Люсел-Лор. Разве это так отличается от того, что делают Люсилер и остальные?
— Они — трийцы, а ты — нет. Если боги призовут их защищать эту землю, они должны умереть. Но тебя боги не призывают, Ричиус. Возможно, они воспользовались твоими услугами, привели тебя к нам, чтобы ты нам помогал, но теперь ты сделал то, что им было нужно, — и остался жив. Я позабочусь о том, чтобы это и дальше было так.
— Но у меня ничего нет! Зачем мне жить?
Тарн сочувственно улыбнулся.
— Мне уже приходилось видеть таких нарцев, как ты. Они вечно сетуют, что у них ничего нет. Но ведь твое сердце все еще бьется, не так ли? Ты дышишь. У тебя есть жизнь, Ричиус. Если б ты был болен и проклят, как я, то я дал бы тебе согласие. Но ты здоров и молод. Я больше не могу допустить, чтобы ты рисковал собой. Раньше ты был мне необходим, теперь — нет.
— Значит, я больше нигде не нужен, — с горечью бросил Ричиус. — Арамур потерян, а долина Дринг во мне не нуждается. Мое правление здесь — просто комедия.
— Это отнюдь не комедия, — сурово возразил Тарн. — Так делается всегда. Форис передал тебе свою семью. Им ты нужен. — И уже мягче он добавил: — Но если ты не захочешь оставаться здесь в качестве военачальника и правителя, тебя не станут принуждать. Я своей властью могу это изменить. Ты можешь передать свои полномочия Джарре, если тебе действительно этого хочется.
— Именно этого мне и хочется, и как можно скорее.
Тарн кивнул.
— Это будет сделано. Но сначала подумай, Ричиус. Этот замок может стать для тебя новым домом, ты начнешь здесь новую жизнь. А если уедешь отсюда, везде будешь чужаком. Конечно, ты можешь вернуться с нами в Фалиндар и жить там, сколько пожелаешь, не подчиняясь при этом нашим законам. Я прошу только, чтобы ты не критиковал нас за то, как мы, дролы, устраиваем свою жизнь.
Ричиус кусал губы. Его жизнь ускользала от него, и он ничего не мог поделать. Тарн жив. Дьяна потеряна для него навсегда.
— Вы правы, — сказал он. — Мне надо над этим подумать. Не говорите ничего Джарре и Наджир, пока я не объявлю вам свое решение. Я должен поразмыслить.
— Думай, сколько нужно. Прими во внимание все — и знай: для нас в Таттераке ты — герой.
— Чудесно. — Ричиус встал с пола. — Но если б вы спросили жителей Арамура, то, уверен, услышали бы нечто иное.
— Ричиус, еще одно…
Искусник опустил глаза, дабы не встретиться с ним взглядом.
— Мне трудно об этом говорить. Но ты и Дьяна… — Тарн вздохнул. — Она не нарушила данную мне клятву. Я это чувствую. Мне следует тебя поблагодарить.
— Не надо, Тарн! — взмолился Ричиус. — Я не могу говорить об этом. Вы вернулись. Я ее лишился. Я это понимаю.
Тарн улыбнулся.
— Я не доверял тебе, уезжая в Чандаккар. Я рад, что ты оказался лучше, чем я мог думать.
49
На балконе, откуда открывался вид на столицу Нара, на прохладном северном ветерке, возвещавшем утро, граф Ренато Бьяджио сидел один в окружении цветов. Раннее солнце было ярко-желтым, и он наблюдал, как оно упорно пробивается сквозь пелену дыма военных лабораторий. Перед ним лежала священная книга — редкое издание, доставшееся ему в наследство от отца. Ее листы были истрепаны многими поколениями верующих. Он провел здесь целую ночь в молитвах, прижимаясь лбом к книге и обливая ее бессильными слезами. А его император умирал.
Бьяджио никогда не был верующим. Хотя Аркус призвал всех членов Железного Круга посвятить себя единому Богу — Богу епископа Эррита — Бьяджио так и не обрел глубокой веры. Он был человеком непокорным, как солнце, за которым теперь наблюдал, и намеревался рассеять тьму силой собственного ума. Но порой, когда впадал в отчаяние или ощущал себя ничтожным, он взывал к Небесам. Этой ночью он вложил в молитву все силы своей души — однако интуитивно чувствовал, что его мольбы оказались напрасными. Бовейдин не пришел к нему с сообщением о чуде, и сердце подсказало графу, что самый любимый человек гибнет.
Аркус не переживет этого дня. Так сказал Бовейдин. Разум старика уже погас: он даже не улавливал дружеского голоса. Даже голоса Бьяджио! Граф закрыл глаза. Наконец его слезы иссякли. Он вдруг понял, что больше не испытывает скорби — один только гнев. Возникло осознание покинутости, и это новое ощущение его удивило. Он сердился на старого императора за то, что тот его оставляет. В конце концов, что он такое без Аркуса? Он был главой Рошанна, он имел союзников, но он посвятил свою жизнь идеалам Нара, и сейчас эти идеалы испускали последний вздох, харкая кровью. Пройдут считанные часы — и империя станет совершенно иной.
И виноват в этом будет сам Аркус — хотя бы отчасти. Оставаясь упрямым до конца, император отказался поверить в неизбежность собственной кончины. И члены Железного Круга уже кружили над головой подобно стервятникам. Эррит и сейчас сидел с Аркусом, декларируя всякую чушь о Небесах. Начнется борьба за трон — возможно, кровавая. И несмотря на кажущуюся мудрость, Аркус сам довел дело до крайности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233
Тарн повернулся к Джарре и стал говорить с ним по-трийски — видимо, излагал старому боевому мастеру свои планы. Джарра был недоволен услышанным, но спорить не стал. Когда Тарн умолк, Джарра обратился к Ричиусу.
— Он спрашивает, можно ли ему идти, — объяснил Тарн. — Я все ему сказал, он знает, что разговор закончен, и ждет, чтобы ты его отпустил.
— Да, — сказал Ричиус по-трийски, махнув старику рукой, — ты можешь идти, Джарра.
Боевой мастер встал, низко поклонился Ричиусу и Тарну и ушел. После этого Тарн обернулся к Карлазу и душевно распрощался с ним тоже. Казалось, львиного всадника не смутила просьба уйти — но он захватил с собой еды. Наконец Тарн обратился к Дьяне:
— Теперь ты тоже нас оставишь, хорошо, жена? Я хочу поговорить с Ричиусом наедине.
Дьяна бросила на Ричиуса косой взгляд, вздохнула — и покинула комнату. Ричиус поднял голову и хмуро уставился на Тарна.
— Я хочу получить объяснения, — заявил он. — Почему вы меня отстранили? Я имею такое же право сражаться, как и другие. Даже больше.
— И ты заслуживаешь того, чтобы узнать мои соображения, — ответил Тарн. — Я не еду потому, что болен. А ты не едешь потому, что не болен.
— О Господи, вы опять взялись за ваши загадки? Пожалуйста, Тарн, дайте хоть раз прямой ответ. Почему вы не отпускаете меня?
— Потому, что ты не триец, и потому, что у тебя впереди вся жизнь. Ричиус, пойми меня. Твоя задача здесь выполнена. У тебя больше нет причин сражаться рядом с нами, и я не допущу, чтобы ты бессмысленно погиб. Теперь я могу тебя спасти — и я это сделаю. Ты останешься здесь и будешь жить.
Ричиуса привело в ярость намерение искусника его спасти. Но вдруг он осознал, что напомнили ему слова дрола. Когда-то он сам пытался спасти Дьяну.
— Тарн, не пытайтесь меня спасти. Я хочу защищать Люсел-Лор. Разве это так отличается от того, что делают Люсилер и остальные?
— Они — трийцы, а ты — нет. Если боги призовут их защищать эту землю, они должны умереть. Но тебя боги не призывают, Ричиус. Возможно, они воспользовались твоими услугами, привели тебя к нам, чтобы ты нам помогал, но теперь ты сделал то, что им было нужно, — и остался жив. Я позабочусь о том, чтобы это и дальше было так.
— Но у меня ничего нет! Зачем мне жить?
Тарн сочувственно улыбнулся.
— Мне уже приходилось видеть таких нарцев, как ты. Они вечно сетуют, что у них ничего нет. Но ведь твое сердце все еще бьется, не так ли? Ты дышишь. У тебя есть жизнь, Ричиус. Если б ты был болен и проклят, как я, то я дал бы тебе согласие. Но ты здоров и молод. Я больше не могу допустить, чтобы ты рисковал собой. Раньше ты был мне необходим, теперь — нет.
— Значит, я больше нигде не нужен, — с горечью бросил Ричиус. — Арамур потерян, а долина Дринг во мне не нуждается. Мое правление здесь — просто комедия.
— Это отнюдь не комедия, — сурово возразил Тарн. — Так делается всегда. Форис передал тебе свою семью. Им ты нужен. — И уже мягче он добавил: — Но если ты не захочешь оставаться здесь в качестве военачальника и правителя, тебя не станут принуждать. Я своей властью могу это изменить. Ты можешь передать свои полномочия Джарре, если тебе действительно этого хочется.
— Именно этого мне и хочется, и как можно скорее.
Тарн кивнул.
— Это будет сделано. Но сначала подумай, Ричиус. Этот замок может стать для тебя новым домом, ты начнешь здесь новую жизнь. А если уедешь отсюда, везде будешь чужаком. Конечно, ты можешь вернуться с нами в Фалиндар и жить там, сколько пожелаешь, не подчиняясь при этом нашим законам. Я прошу только, чтобы ты не критиковал нас за то, как мы, дролы, устраиваем свою жизнь.
Ричиус кусал губы. Его жизнь ускользала от него, и он ничего не мог поделать. Тарн жив. Дьяна потеряна для него навсегда.
— Вы правы, — сказал он. — Мне надо над этим подумать. Не говорите ничего Джарре и Наджир, пока я не объявлю вам свое решение. Я должен поразмыслить.
— Думай, сколько нужно. Прими во внимание все — и знай: для нас в Таттераке ты — герой.
— Чудесно. — Ричиус встал с пола. — Но если б вы спросили жителей Арамура, то, уверен, услышали бы нечто иное.
— Ричиус, еще одно…
Искусник опустил глаза, дабы не встретиться с ним взглядом.
— Мне трудно об этом говорить. Но ты и Дьяна… — Тарн вздохнул. — Она не нарушила данную мне клятву. Я это чувствую. Мне следует тебя поблагодарить.
— Не надо, Тарн! — взмолился Ричиус. — Я не могу говорить об этом. Вы вернулись. Я ее лишился. Я это понимаю.
Тарн улыбнулся.
— Я не доверял тебе, уезжая в Чандаккар. Я рад, что ты оказался лучше, чем я мог думать.
49
На балконе, откуда открывался вид на столицу Нара, на прохладном северном ветерке, возвещавшем утро, граф Ренато Бьяджио сидел один в окружении цветов. Раннее солнце было ярко-желтым, и он наблюдал, как оно упорно пробивается сквозь пелену дыма военных лабораторий. Перед ним лежала священная книга — редкое издание, доставшееся ему в наследство от отца. Ее листы были истрепаны многими поколениями верующих. Он провел здесь целую ночь в молитвах, прижимаясь лбом к книге и обливая ее бессильными слезами. А его император умирал.
Бьяджио никогда не был верующим. Хотя Аркус призвал всех членов Железного Круга посвятить себя единому Богу — Богу епископа Эррита — Бьяджио так и не обрел глубокой веры. Он был человеком непокорным, как солнце, за которым теперь наблюдал, и намеревался рассеять тьму силой собственного ума. Но порой, когда впадал в отчаяние или ощущал себя ничтожным, он взывал к Небесам. Этой ночью он вложил в молитву все силы своей души — однако интуитивно чувствовал, что его мольбы оказались напрасными. Бовейдин не пришел к нему с сообщением о чуде, и сердце подсказало графу, что самый любимый человек гибнет.
Аркус не переживет этого дня. Так сказал Бовейдин. Разум старика уже погас: он даже не улавливал дружеского голоса. Даже голоса Бьяджио! Граф закрыл глаза. Наконец его слезы иссякли. Он вдруг понял, что больше не испытывает скорби — один только гнев. Возникло осознание покинутости, и это новое ощущение его удивило. Он сердился на старого императора за то, что тот его оставляет. В конце концов, что он такое без Аркуса? Он был главой Рошанна, он имел союзников, но он посвятил свою жизнь идеалам Нара, и сейчас эти идеалы испускали последний вздох, харкая кровью. Пройдут считанные часы — и империя станет совершенно иной.
И виноват в этом будет сам Аркус — хотя бы отчасти. Оставаясь упрямым до конца, император отказался поверить в неизбежность собственной кончины. И члены Железного Круга уже кружили над головой подобно стервятникам. Эррит и сейчас сидел с Аркусом, декларируя всякую чушь о Небесах. Начнется борьба за трон — возможно, кровавая. И несмотря на кажущуюся мудрость, Аркус сам довел дело до крайности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233