— Моя комната не рядом с ним.
Ее комната оказалась в южной башне — довольно далеко от апартаментов Тарна. В этом коридоре было больше окон, через которые лилось теплое весеннее солнце, а пол застелен пышным ковром. Ковер мягко пружинил под ногами, так что Ричиус смог оценить его высокое качество, несмотря на то что был в сапогах. На стенах осталось несколько украшений из поблекшего золота, а также инкрустации из слоновой кости и яшмы. Здесь явно чувствовалась королевская роскошь — та, что когда-то царила во всей цитадели. Из-за ближайшей двери слышались голоса беседующих женщин. Ричиус приостановился, боясь, что их увидят.
— Кто здесь? — тихо спросил он.
— Слуги. Женщины, которые мне прислуживают.
Ричиус удивленно поднял брови. Похоже, Тарн не жалеет для Дьяны денег. Остальные обитатели крепости жили в относительной бедности, она же была всеми ублажаемой королевой Тарна. Он почувствовал легкий укол ревности.
— Сюда. — Дьяна подошла к открытой двери.
Ричиус заглянул в комнату. Она оказалась светлой, солнечной и удивительно чистой. Женщина не намного старше Дьяны стояла в дальнем углу комнаты и хлопотала у странного цредмета обстановки, доходившего ей до талии. Комната была столь велика, что женщина не услышала их, пока они не оказались совсем близко от нее. Заметив Ричиуса, она испуганно вскрикнула и протянула руки к Дьяне. Та старалась ее успокоить: взмахнула руками и быстро-быстро заговорила — видимо, уверяла служанку, что все в порядке. Женщина продолжала с тревогой глядеть на Ричиуса, пока Дьяна буквально не вытолкала ее из комнаты, закрыв за ней дверь. Когда их спор закончился, Дьяна совершенно обессилела. Она приложила руку ко лбу и привалилась к двери, с трудом переводя дыхание. Ричиус подошел к ней и подхватил на руки. Она не стала сопротивляться. Ричиус вновь ощутил болезненную худобу ее тела и понял: с ней творится что-то неладное.
— Ох, Дьяна! Что с тобой?
Она указала ему на кресло, стоявшее в углу, где только что возилась служанка.
— Туда, пожалуйста. Дай я сяду.
Высокий и странный предмет мебели стоял у кресла, покрытый кружевами и лентами из белого льна. Он опирался на четыре крепкие ножки, а верх его был наполовину закрыт тканым пологом. Ричиус подвел Дьяну к креслу, с любопытством глядя на этот предмет. Там, где полог раздвигался в стороны, выбивались края пушистой ткани. Когда Дьяна села, он заглянул под полог. Оттуда на него уставилось нечто розовое.
— О Боже! — прошептал он и попятился. Его взгляд метнулся к Дьяне. Она в его сторону не смотрела. — Это младенец! — пролепетал он. Смысл увиденного обрушился на него подобно ураганному ветру. — Младенец! — повторил он снова. — Дьяна…
— Моя дочь, — тихо молвила она, бросив на Ричиуса виноватый взгляд.
Ричиус был ошеломлен. Он попытался взять себя в руки и рискнул еще раз заглянуть в колыбель. Под пеленками из нежнейшей ткани шевелился крошечный младенец — такого маленького ему еще никогда не приходилось видеть. Глаза малышки уставились на него с неосмысленным интересом. При каждом вздохе ее румяные щечки выдували крошечные облачка воздуха. Увидев незнакомое лицо, она обиженно всхлипнула.
— Она прекрасна, — печально прошептал Ричиус. Люсилер солгал ему, и он с трудом мог скрыть горечь. — Наверное, я ошибался насчет Тарна. Люсилер сказал мне, что он не мог быть с тобой близок.
Дьяна протянула руку и прикоснулась к его пальцам.
— Посмотри на нее внимательнее, — попросила она.
Ричиус бережно отодвинул полог и пристальнее всмотрелся в ребенка. Он догадался, что малышка родилась совсем недавно. Дома ему доводилось видеть новорожденных, у них всегда была красная кожица и довольно худые мордашки. Этой девочке было не больше нескольких дней. К тому же на головке виднелись только пушинки коричневого цвета. Пальчики правой руки слабо ухватились за воздух и сжались в кулачок размером с грецкий орех. Он медленно протянул руку к колыбельке, чтобы малышка успела разглядеть его движение. Ее глазки пытались следовать за его рукой, а когда он дотронулся до головки, она пустила пузырь слюней. Ричиус рассмеялся.
— Как ее зовут? — спросил он.
— Шани. — В усталом голосе Дьяны слышались нотки материнской гордости. — Я назвала ее в честь двоюродной сестры, которую очень любила.
Ричиус посмотрел на нее.
— Она умерла?
— Да, — опустила голову Дьяна. — Еще совсем маленькой. Я когда-то говорила тебе о ней. Помнишь?
Ричиус помнил — и это воспоминание было для него мукой.
— В долине, — прошептал он. — Ее затоптала лошадь.
— И я винила тебя в том, что ты ее убил. Кажется, я не просила у тебя прощения за это.
— В этом нет нужды. — Ричиус вновь взглянул на девочку. — Привет, Шани, — проворковал он, поглаживая ей шейку, как гладил бы щеночка. — Привет. — Он бросил мгновенный взгляд на Дьяну. — Она прекрасна, — еще раз повторил он. — Вся в мать.
— И в отца. Ты ее не видишь как следует, Ричиус. Посмотри.
— В чем дело? — спросил он с внезапным беспокойством. — Она больна? Ей передалась болезнь Тарна?
Он уставился на личико и ручки ребенка, силясь уловить некие признаки болезни. Но кроме обычных следов трудных родов, он ничего не увидел.
Если не считать глаз. Они были необычно темные — и странной формы. Не уродливые, как можно было бы ожидать от потомства Тарна, а просто другие. Более округлые, отличавшиеся от типичного узкого разреза трийцев. Но Ричиус никогда раньше не видел трийских младенцев. Возможно, это нормально. Возможно, у всех глаза бывают как у…
Он отскочил от колыбели, словно на месте младенца там неожиданно появилась гадюка.
— Боже правый! — воскликнул он. — Она моя?
Ему показалось, будто пол под ним колеблется, и поспешил сделать глубокий вдох, потом — еще один. Дьяна встревоженно наблюдала за ним. Она протянула руку, сжала его пальцы, пытаясь привлечь к себе, но он отдернул руку и гневно нахмурился.
— Она моя! — взревел он, прижимая ладони к вискам — казалось, голова вот-вот взорвется. — Будь все проклято, она моя!
Он зажмурился и стиснул зубы. Руки сами собой сжались в кулаки. Он почувствовал, что у него начинают подгибаться колени и он вот-вот упадет. Однако он выпрямился и возмущенно посмотрел на Дьяну.
— Ричиус, — пролепетала она, — я…
— И ты ничего мне не сказала! Ты вернула мне этот чертов перстень и не сказала, что ждешь от меня ребенка! И Люсилер тоже, будь он проклят!
— Я надеялась, что ты не приедешь, — сердито ответила она. — Я попросила Люсилера ничего тебе не говорить. Я вообще не собиралась тебе об этом говорить — никогда!
— Ты такая же ненормальная, как Тарн, — кипятился Ричиус. — Это — мой ребенок. Я имел право знать!
— Зачем? Ты ничего не можешь сделать. Неужели ты не видишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233