— Замечательно! Не хуже любого первоклассного отеля во Франции. Прекрасно отделанная гостиная, за ней спальня и ванная комната. А по другую сторону люкса этот простофиля умудрился построить кладовые гостиницы. Так что если вам нужно взять бутылку спиртного, приходится идти в кладовую через люкс или же обходить вокруг всего здания.
— Значит, вы ходите через люкс? — уточнил я. Он покачал головой.
— Нет, я всегда хожу вокруг дома. На уик-энд к нам часто приезжают посетители и останавливаются в люксе. Многие знают об этом номере и, если хотят провести уик-энд спокойно, уйти от повседневных забот, они приезжают сюда. В основном это люди, которые любят ходить пешком, ловить рыбу и предпочитают одиночество шумной компании.
— Вы знаете мисс Эллерден? — спросил я.
— Да, она иногда бывает у нас. Приезжает с родителями или с мистером Трединором — это человек, с которым она обручена. Раз в месяц у нас бывают танцы — чаще люди сюда просто не соберутся. В эти дни она обычно и приезжает. Мисс Эллерден очень милая девушка.
— Да,— кивнул я.— Мне говорили, что в одной из местных газет была напечатана о ней скандальная заметка?
— В жизни не слышал о большей подлости! — ответил он— Каждый, кто знаком с мисс Эллерден, подтвердит, что она на такое просто не способна.
Я улыбнулся парню. Мне понравилось, с какой горячностью он это сказал.
— Ну что ж, сейчас вы ее снова увидите. Через несколько минут она будет здесь. Я подожду ее в коктейль-баре. Принесите, пожалуйста, пару мартини.
Он улыбнулся и вышел.Я прошел по коридору и открыл дверь в коктейль-бар. Это была небольшая, со вкусом обставленная комната, в конце которой располагалась стойка бара. На стене висели зеркала и стеклянные полки, уставленные бутылками. В общем, веселая обстановка. Я представил себе, как здесь толпились американские и английские военные'. В те дни, наверное, «Орендж Хетч» был шикарным заведением.
В бар вошел мой новый знакомый с бокалами в руках.
— Я какое-то время еще пробуду в Мэлки,— обратился я к нему.— Может, мы еще увидимся. Как вас зовут?
Он ответил, что его фамилия — Берт Фелпс.
— Ваши посетители в основном пользуются этим баром?
— Нет, они предпочитают бар по другую сторону танцевального зала. По вечерам он обычно открыт. Кстати, в том баре работает хорошая девушка. Может быть, вы хотите перейти туда?
— Нет,— отказался я.— Мне больше нравится здесь. Я люблю тишину.
— Когда придет мисс Эллерден, я предупрежу ее, что вы здесь,— сказал он и вышел.
Я сел за столик и закурил. Минут через пять дверь открылась, и на пороге появилась Дениз. Я молча смотрел на нее.В жизни мне довелось повидать множество женщин самых различных типов и характеров, в самых разных уголках земли. Но Дениз невозможно было сравнить ни с кем из них.
В этой девушке было что-то особенное, не поддающееся определению, нечто ошеломляющее, как удар между глаз. И дело не только в ее совершенной красоте. В ней было что-то еще. Женственность и привлекательность. Они притягивали еще сильнее оттого, что Дениз совершенно их не осознавала.
Ее красота была очень спокойной. Природная скромность сквозила в каждом движении. И это печальное выражение глаз. Неизменное. Она могла улыбаться, как улыбалась мне вчера, но в глазах сквозила грусть. Я вспомнил, что подумал о ее глазах, когда увидел ее впервые.
Это были глаза собаки, которую били так долго и сильно, что все для нее уже потеряло смысл. Абсолютно все. Потому что собака знает — она столько уже получила побоев за свою жизнь, что если даже с ней произойдет что-нибудь хорошее — даже если кто-то бросит ей кость — она все равно будет помнить о побоях.
Можно было понять Трединора. Каждый мужчина на его месте вел бы себя так же. Он с радостью все выдержал бы и пошел бы на все ради обладания такой женщиной.
Я мысленно одернул себя — подумал, что начинаю чересчур интересоваться этой девушкой. Если бы я не был таким чертовски осторожным, то давно уже влюбился бы в нее — по-настоящему влюбился. А я себя знаю. Я один из тех счастливых — или несчастных — типов, которые, если по-настоящему полюбят женщину, обязательно долж-н ы действовать.
А у нее, подумал я, хватает забот и без влюбленного Николаса Гейла.Дениз вошла в комнату. На ней было платье из пурпурного льна, сшитое отличным портным. Цвет платья подчеркивал ее чудесный загар и медовый цвет волос. Капроновые чулки были того же цвета, что и загорелая кожа, а белые босоножки на высоких каблуках прекрасно сидели на маленьких красивых ножках.
Девушка сняла белый шифоновый платок и остановилась посреди комнаты, глядя на меня.
— Извините, если я опоздала,— сказала она.— Мне пришлось з а-ставить себя приехать. Я уже готова была позвонить вам сюда и сказать, чтобы вы не ждали. Потому что ... Потому что я просто не могу этого вынести.
Дениз отвернулась. Я видел, как ей тяжело. Я встал и спросил:
— Неужели все действительно так уж плохо? Она кивнула, продолжая глядеть в сторону.
— Все гораздо хуже, чем вы думаете,— сказала она так тихо, что я едва расслышал.
— Садитесь, успокойтесь и выпейте мартини. Он здесь вполне приличный. Выкурите сигарету и не беспокойтесь ни о чем. Вы же знаете — то, что сначала воспринимаешь как трагедию, потом нередко оказывается сущей ерундой.
Она села на бархатный диванчик, стоявший у стены напротив маленького бара. Я поднес зажигалку к сигарете Дениз и увидел, как дрожат ее руки. Она была в ужасном состоянии, а я не мог понять, что с ней происходит.
Девушка не притронулась к мартини. Она сидела, глядя вниз, и дым от ее сигареты тонкой струйкой поднимался к потолку.Я взял свой пустой бокал и вышел из комнаты. Прошел по коридору, потом через совершенно пустой танцевальный зал и вышел в большой бар. Там выпивали и неспешно беседовали с полдюжины мужчин. Я попросил у девушки, стоявшей за стойкой, двойной мартини и вернулся в маленький коктейль-бар.
Дениз сидела в той же позе, глядя в пол..
— Выпейте мартини и возьмите себя в руки,— резко сказал я. Она медленно поднесла бокал к губам и сделала глоток.
— Выпейте все.
Дениз выпила мартини. Я подошел и сел рядом с ней.
— Думать о вещах, которые уже произошли и которые могут произойти,— это последнее дело,— сказал я.— Все наверняка будет лучше, чем вам сейчас кажется. Расскажите, что вас беспокоит.
— Я ужасно напугана,— сказала она.— Мне страшно со вчерашнего вечера, когда во время танцев в «Паласе» я получила эту записку. Там было написано, что я должна идти в коттедж Клода Уипса. Я очень испугалась, когда это прочла. Ведь я надеялась, что с этим ужасным делом покончено, и со временем я, может быть, вообще о нем забуду.
— А после записки Уипса вы стали думать по-другому?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52