Я прикидывал, много ли Клод знает и откуда он мог получить сведения.
В деле уже наметились какие-то проблески, и оно мне теперь казалось более привлекательным. Прежде всего должна последовать реакция миссис Эллерден, когда она узнает, что я забрал ее деньги, но не сказал Джону Эллердену того, что должен был сказать, и не убрался, как она рассчитывала, из Мэлки. И конечно, очень бурно отреагирует Клод, когда узнает, как я его подставил, и поймет, что без меня ему не выкарабкаться.
Я немного поразмыслил насчет того, не пойти ли мне к редактору «Мэлки Рекорд» и поинтересоваться, что он обо всем этом думает. Но тут же отбросил эту мысль. Я всегда считал, что о ведущемся расследовании должно знать как можно меньше людей. Да и что мог сказать мне редактор? Если бы он знал, кто подсунул в набор этот злосчастный абзац, он бы наверняка уже принял меры. Но он этого не знал и, скорее всего, не мог сообщить мне ничего нового.
Что же сразу бросалось в глаза, словно мертвый кит на песчаной отмели,— так это то, что человек, который провернул дело, очень ловко с ним управился. Здорово сработано, даже очень! Он сделал все, что хотел, и не оставил никаких следов. Не каждому мошеннику это удается. У того, кто стоит за этим делом, были какие-то серьезные причины — пока неясно, какие — расквитаться с Дениз. Это мог быть как мужчина, так и женщина... А может, тот и другой. Если Дениз холодна и ей безразличны мужчины, она наверняка могла испортить ненароком настроение какому-нибудь мстительному парню. А теперь он хочет помешать ей выйти замуж за Трединора. Почему бы нет?
Мужчина, особенно если он считает, что женщина его оттолкнула, бывает злопамятным, как школьница. Вам никогда не приходилось такого слышать? Если же это была женщина, может быть то же. Лучшая месть для женщины — не дать Трединору жениться и таким образом утереть нос Дениз. И если это на самом деле была женщина и она узнала, что свадьба все равно состоится, тут я готов держать пари, что она на этом не остановится. Поэтому Джон Эллерден прав, что настаивает на расследовании.
Я перевернулся и поплыл к берегу. Зашел в раздевалку, быстро переоделся и пошел в гостиницу. Когда я вернулся, девушка-телефонистка сказала, что кто-то мне звонил и оставил номер телефона. Я позвонил из телефонной будки в конце зала. Это оказался Мак-Эндрю, начальник следственного отдела.
— Человек, о котором вы говорили,— сказал он,— пришел сегодня в банк к самому открытию и получил по чеку деньги банкнотами по пять фунтов.
Я поблагодарил его и сказал, что, если решу дать делу ход, позвоню ему, а потом зайду в полицию и напишу заявление. Попрощавшись, я повесил трубку и пошел в ресторан. За обедом я думал о Клоде.
В половине третьего я вернулся в свой номер, и через пять минут зазвонил телефон. Голос Клода звучал дружелюбно и удовлетворенно.
— Мне нужно с вами поговорить, мистер Гейл. У меня есть для вас новости. Мы можем встретиться в пять часов?
Я согласился, и он предложил встретиться в коктейль-баре в «Шеппи», у дороги в Мэплтор. Я разделся и лег вздремнуть. Спать я могу в любое время — ведь никогда заранее не знаешь, когда еще выпадет такая возможность.
Но перед тем, как отключиться, я еще немного подумал о миссис Эллерден. Она действительно очень привлекательная женщина. Я вспомнил ее походку, прекрасную фигуру, молодую кожу и волосы. Я подумал, что Джон Эллерден на добрых пятнадцать-двадцать лет старше своей жены.
А возраст у нее сейчас такой, когда женщины склонны срываться с цепи. Особенно такие привлекательные, как она. А если еще постоянно встречать и принимать у себя американских летчиков, которых — хотите верьте, хотите нет— вовсе не интересует возраст женщины — при условии, конечно, что она действительно хороша. А миссис Эллерден была по-настоящему красива и знала это.
Я еще немного поразмышлял над этим, а потом решил, что все же сейчас лучше поспать. Проснулся я ровно в четыре, принял душ, оделся, выпил четыре чашки чая, сел в машину и поехал к Мэплторской дороге. День был чудесный, и я подумал, как было бы хорошо, если бы рядом со мной сейчас сидела Лана. Я решил, что в такой же чудесный день приеду к Лане и постараюсь ей все объяснить. И она все поймет.
В такой же день... «Шеппи» оказался маленьким отелем, построенным на Мэплтор-ской дороге в пяти милях от Мэлки. Бармен в белой куртке протирал бокалы, а Клод Уипс сидел в углу совершенно пустого коктейль-бара и пил лимонад. Выглядел он как майский цветок. На нем был бледно-серый костюм, коричневые туфли, светло-коричневая шелковая рубашка и серый шелковый галстук с тонкой фиолетовой полосой. Я заказал виски с содовой, сел за его столик и закурил. Клод повернулся ко мне, демонстрируя свою обычную кривую улыбку.
— У меня для вас плохие новости,— сказал Клод.— Мне у ж а с-н о жаль, но это так. Я все обдумал и решил, что не должен говорить с вами об этом деле. Я чувствую, что это было бы неправильно. Вот ваши деньги. Мне очень жаль.
Я взял пачку банкнот, пересчитал их и положил в карман пятьсот фунтов.
— Нет, Клодетта... Ты так просто не отделаешься. Тебе придется многое рассказать, все дело в том, что ты это сделаешь бесплатно.
Он растерянно фыркнул.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ты, наверное, считаешь меня полным идиотом? — ухмыльнулся я.— Неужели ты действительно думаешь, что я позволю тебе просто так уйти?
— Что вы имеете в виду? — голос его стал резким, ноздри неприятно задергались.
— Послушай, дорогой,— сказал я ему,— слушай внимательно. Прошлой ночью ты взял у меня этот чек до того, как решил, будешь ли со мной говорить. Ты сказал, что тебе нужно это обдумать. А если ты хотел это обдумать, то какого черта ты взял у меня чек тогда? Почему не подождал до сегодняшнего дня, пока я обменяю чек на деньги и ты сможешь получить от меня банкноты в обмен на информацию? Сказать тебе почему?
Клод ничего не ответил. Он смотрел на меня, как рассерженная змея.
— Тебе нужно было иметь этот чек сегодня утром,— сказал я.— Тебе нужен был чек, чтобы обменять его на деньги, а потом подойти к ком у-т о и сказать, что тебе предложили пятьсот фунтов за то, что ты развяжешь язык. Тебе нужны были деньги для того, чтобы их показать. Поэтому ты и взял чек прошлой ночью. Ты и не собирался рассказывать мне о том, что знаешь.
— Ты, проклятая ищейка! — взвизгнул он.— Я ненавижу тебя!
— Хорошо,— ответил я.— Но это чепуха по сравнению с тем, какие чувства ты будешь испытывать ко мне через минуту.— Я улыбнулся Клоду.— Ты ничего не собирался мне рассказывать,— продолжал я,— потому что знал, что как только ты покажешь кое-кому пятьсот фунтов, этот к о е-к т о скажет, чтобы ты вернул их мне и ничего не говорил. Потому что он — или она — даст тебе гораздо больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
В деле уже наметились какие-то проблески, и оно мне теперь казалось более привлекательным. Прежде всего должна последовать реакция миссис Эллерден, когда она узнает, что я забрал ее деньги, но не сказал Джону Эллердену того, что должен был сказать, и не убрался, как она рассчитывала, из Мэлки. И конечно, очень бурно отреагирует Клод, когда узнает, как я его подставил, и поймет, что без меня ему не выкарабкаться.
Я немного поразмыслил насчет того, не пойти ли мне к редактору «Мэлки Рекорд» и поинтересоваться, что он обо всем этом думает. Но тут же отбросил эту мысль. Я всегда считал, что о ведущемся расследовании должно знать как можно меньше людей. Да и что мог сказать мне редактор? Если бы он знал, кто подсунул в набор этот злосчастный абзац, он бы наверняка уже принял меры. Но он этого не знал и, скорее всего, не мог сообщить мне ничего нового.
Что же сразу бросалось в глаза, словно мертвый кит на песчаной отмели,— так это то, что человек, который провернул дело, очень ловко с ним управился. Здорово сработано, даже очень! Он сделал все, что хотел, и не оставил никаких следов. Не каждому мошеннику это удается. У того, кто стоит за этим делом, были какие-то серьезные причины — пока неясно, какие — расквитаться с Дениз. Это мог быть как мужчина, так и женщина... А может, тот и другой. Если Дениз холодна и ей безразличны мужчины, она наверняка могла испортить ненароком настроение какому-нибудь мстительному парню. А теперь он хочет помешать ей выйти замуж за Трединора. Почему бы нет?
Мужчина, особенно если он считает, что женщина его оттолкнула, бывает злопамятным, как школьница. Вам никогда не приходилось такого слышать? Если же это была женщина, может быть то же. Лучшая месть для женщины — не дать Трединору жениться и таким образом утереть нос Дениз. И если это на самом деле была женщина и она узнала, что свадьба все равно состоится, тут я готов держать пари, что она на этом не остановится. Поэтому Джон Эллерден прав, что настаивает на расследовании.
Я перевернулся и поплыл к берегу. Зашел в раздевалку, быстро переоделся и пошел в гостиницу. Когда я вернулся, девушка-телефонистка сказала, что кто-то мне звонил и оставил номер телефона. Я позвонил из телефонной будки в конце зала. Это оказался Мак-Эндрю, начальник следственного отдела.
— Человек, о котором вы говорили,— сказал он,— пришел сегодня в банк к самому открытию и получил по чеку деньги банкнотами по пять фунтов.
Я поблагодарил его и сказал, что, если решу дать делу ход, позвоню ему, а потом зайду в полицию и напишу заявление. Попрощавшись, я повесил трубку и пошел в ресторан. За обедом я думал о Клоде.
В половине третьего я вернулся в свой номер, и через пять минут зазвонил телефон. Голос Клода звучал дружелюбно и удовлетворенно.
— Мне нужно с вами поговорить, мистер Гейл. У меня есть для вас новости. Мы можем встретиться в пять часов?
Я согласился, и он предложил встретиться в коктейль-баре в «Шеппи», у дороги в Мэплтор. Я разделся и лег вздремнуть. Спать я могу в любое время — ведь никогда заранее не знаешь, когда еще выпадет такая возможность.
Но перед тем, как отключиться, я еще немного подумал о миссис Эллерден. Она действительно очень привлекательная женщина. Я вспомнил ее походку, прекрасную фигуру, молодую кожу и волосы. Я подумал, что Джон Эллерден на добрых пятнадцать-двадцать лет старше своей жены.
А возраст у нее сейчас такой, когда женщины склонны срываться с цепи. Особенно такие привлекательные, как она. А если еще постоянно встречать и принимать у себя американских летчиков, которых — хотите верьте, хотите нет— вовсе не интересует возраст женщины — при условии, конечно, что она действительно хороша. А миссис Эллерден была по-настоящему красива и знала это.
Я еще немного поразмышлял над этим, а потом решил, что все же сейчас лучше поспать. Проснулся я ровно в четыре, принял душ, оделся, выпил четыре чашки чая, сел в машину и поехал к Мэплторской дороге. День был чудесный, и я подумал, как было бы хорошо, если бы рядом со мной сейчас сидела Лана. Я решил, что в такой же чудесный день приеду к Лане и постараюсь ей все объяснить. И она все поймет.
В такой же день... «Шеппи» оказался маленьким отелем, построенным на Мэплтор-ской дороге в пяти милях от Мэлки. Бармен в белой куртке протирал бокалы, а Клод Уипс сидел в углу совершенно пустого коктейль-бара и пил лимонад. Выглядел он как майский цветок. На нем был бледно-серый костюм, коричневые туфли, светло-коричневая шелковая рубашка и серый шелковый галстук с тонкой фиолетовой полосой. Я заказал виски с содовой, сел за его столик и закурил. Клод повернулся ко мне, демонстрируя свою обычную кривую улыбку.
— У меня для вас плохие новости,— сказал Клод.— Мне у ж а с-н о жаль, но это так. Я все обдумал и решил, что не должен говорить с вами об этом деле. Я чувствую, что это было бы неправильно. Вот ваши деньги. Мне очень жаль.
Я взял пачку банкнот, пересчитал их и положил в карман пятьсот фунтов.
— Нет, Клодетта... Ты так просто не отделаешься. Тебе придется многое рассказать, все дело в том, что ты это сделаешь бесплатно.
Он растерянно фыркнул.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ты, наверное, считаешь меня полным идиотом? — ухмыльнулся я.— Неужели ты действительно думаешь, что я позволю тебе просто так уйти?
— Что вы имеете в виду? — голос его стал резким, ноздри неприятно задергались.
— Послушай, дорогой,— сказал я ему,— слушай внимательно. Прошлой ночью ты взял у меня этот чек до того, как решил, будешь ли со мной говорить. Ты сказал, что тебе нужно это обдумать. А если ты хотел это обдумать, то какого черта ты взял у меня чек тогда? Почему не подождал до сегодняшнего дня, пока я обменяю чек на деньги и ты сможешь получить от меня банкноты в обмен на информацию? Сказать тебе почему?
Клод ничего не ответил. Он смотрел на меня, как рассерженная змея.
— Тебе нужно было иметь этот чек сегодня утром,— сказал я.— Тебе нужен был чек, чтобы обменять его на деньги, а потом подойти к ком у-т о и сказать, что тебе предложили пятьсот фунтов за то, что ты развяжешь язык. Тебе нужны были деньги для того, чтобы их показать. Поэтому ты и взял чек прошлой ночью. Ты и не собирался рассказывать мне о том, что знаешь.
— Ты, проклятая ищейка! — взвизгнул он.— Я ненавижу тебя!
— Хорошо,— ответил я.— Но это чепуха по сравнению с тем, какие чувства ты будешь испытывать ко мне через минуту.— Я улыбнулся Клоду.— Ты ничего не собирался мне рассказывать,— продолжал я,— потому что знал, что как только ты покажешь кое-кому пятьсот фунтов, этот к о е-к т о скажет, чтобы ты вернул их мне и ничего не говорил. Потому что он — или она — даст тебе гораздо больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52