И ваши слова меня ничуть не удивили. Ей совершенно не хочется, чтобы кто-то ворошил эту историю.
— Джон Эллерден не знал, что я буду говорить с ней об этом. И она намекнула, что было бы неплохо, если бы я поболтался здесь несколько дней, а потом сказал Эллердену, что нет никаких шансов разобраться в этой истории. Я ответил: почему бы и нет, а она, чтобы ее
просьба была более убедительна, тут же выписала мне открытый чек на пять сотен.
Клод посмотрел на меня. Глаза его горели, как у кошки во время ночной охоты.
— Что вы собираетесь делать? — спросил он.
— Собираюсь отдать тебе этот чек,— дружески улыбнулся я.— Утром ты сможешь получить по нему наличные, а потом вернешься, и мы с тобой потолкуем.
Клод только усмехнулся в ответ.
— Не считайте меня дураком. Если я приду в банк, они потребуют, чтобы я расписался на чеке. И когда он в конце концов попадет к миссис Эллерден, она сразу увидит, что деньги получил я. Она может что-нибудь заподозрить. Она...
— Ты слишком много говоришь и слишком пуглив,— перебил я.— Смотри, Клод.
Я достал из кармана чек миссис Эллерден. Включил свет в кабине, чтобы Клод мог хорошо его рассмотреть, потом достал авторучку, написал на чеке «Николас Гейл» и протянул чек Клоду.
— Теперь в банке не станут требовать, чтобы ты подписал чек. А когда использованный чек вернется к миссис Эллерден, она ничего не заподозрит. Это тебя устраивает?
— Да.— В голосе Клода послышались восторженные нотки.— Да... Утром я обменяю чек. Но есть одно затруднение...
— Что еще? — спросил я.
— Мне нужно все как следует обдумать. Я не смогу дать вам ответ раньше завтрашнего дня. Но все равно утром обменяю чек и после обеда позвоню вам в гостиницу. По телефону я только скажу, где мы встретимся — в каком-нибудь месте, где нас никто не увидит. Если я решу, что не должен вам ничего рассказывать, то просто верну эти пять сотен, если же решу рассказать, то расскажу вам все как есть и оставлю денежки сеое. Вас это устраивает.' Можете мне доверять?
— Я тебе доверяю,— спокойно ответил я.— Сделаем, как ты предлагаешь. Завтра после обеда жду твоего звонка в гостинице «Курт».
— О'кей! — сказал Клод.— Я позвоню.
Я развернул машину, и мы поехали в Мэлки. Клод вышел на тихой улице неподалеку от набережной.
Он придержал дверцу и улыбулся мне своей кривой улыбкой.
— Может быть, об этом рано говорить, но вы мне очень нравитесь. Мне кажется, вы ужасно милы. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
«Погоди, Клодетта! Как бы не оказалось, что я тебе совсем не нравлюсь»,— подумал я, глядя, как он семенит по облитым лунным сиянием улицам. А еще я подумал, что он мерзкий и порочный сукин сын.
Я немного проехал и остановился перед телефонной будкой возле сельского клуба Мэлки. Оттуда я позвонил в полицейское управление и попросил позвать начальника следственного отдела,
а если его нет, то детектива, который его замещает. Мне ответили, что инспектор Мак-Эндрю на месте. Когда он взял трубку, я стал рассказывать ему заранее придуманную версию.
— Мистер Мак-Эндрю,— начал я.— Меня зовут Николас Гейл. Вам не приходилось слышать обо мне? Во время войны я работал вместе в Чарли Даггасом из пятого управления военной разведки и спецотдела контрразведи и с суперинтендантом Ломаксом, который работал в школе подготовки агентов-парашютистов. Мое имя говорит вам о чем-нибудь? Если нет, вы сможете навести справки утром.
— Я слышал о вас, мистер Гейл,— ответил он.— Конечно, если речь идет о важном деле, мне придется уточнить кое-что в Лондоне. Чем могу быть вам полезен?
— Дело не слишком серьезное. Я приехал в Мэлки для проведения частного расследования от лондонского бюро Линнена и остановился в гостинице «Курт». Вы знаете местного молодого человека по имени
Клод Уипс?
— Да, я знаю его,— инспектор рассмеялся.— Его каждый знает. Он занимается антиквариатом и отделочными работами. Хитрый, как лиса. Весьма странный мужчина, если его можно назвать мужчиной. Но у нас против него ничего нет, если это вас интересует.
— Я хочу выяснить другое. Вам известно что-нибудь о его родных?
Как я и ожидал, Мак-Эндрю ответил отрицательно.
— Много лет назад я был знаком с его отцом,— продолжал я.— А сейчас молодой Уипс сыграл со мной довольно грязную шутку, и я хотел бы с вашей помощью проучить его. Дело вот в чем: сегодня вечером я встретился с ним, и он попросил одолжить ему деньги — довольно большую сумму. Наверное, у него какие-то неприятности. Я спросил, сколько ему нужно. Оказалось, что он хочет одолжить несколько сот фунтов. Я сказал ему, что это слишком много, и достал бумажник, рассчитывая дать ему фунтов десять. Разговаривая с ним, я случайно уронил бумажник, и он помог мне собрать рассыпавшиеся бумаги и банкноты. У меня был открытый чек на пятьсот фунтов — он
исчез.
— Вы считаете, что его взял Уипс? — спросил инспектор.
— Я абсолютно уверен. Меня интересует только, согласны ли вы мне помочь. По-моему, завтра утром он первым делом пойдет в банк и получит по чеку деньги. Чек выписала Вайолет Эллерден. Она написала «Прошу оплатить наличными» и удостоверила это второй подписью. Я написал на чеке свое имя — Николас Гейл. Мне нужно, чтобы завтра с утра в Мэйнтонском дорожном отделении банка дежурил ваш человек. Пусть он проследит, когда Уипс обменяет чек. Больше ничего. Завтра днем у меня с ним свидание. Если он обменяет чек и признается в краже, я просто заберу у него деньги, немножко попугаю, и этим дело кончится. А если он успеет избавиться от денег и будет все отрицать, мне придется обратиться в полицию. Вы к этому
уже будете готовы.
— Все в порядке, мистер Гейл. Я это сделаю,— ответил инспектор.— Завтра утром я первым делом направлю человека в банк. Мы найдем для этого какой-то благовидный предлог. Если он зайдет и обменяет чек, я сразу сообщу вам по телефону. А после встречи с Уипсом вы скажете, арестовывать нам его или нет — как найдете нужным.
Я поблагодарил инспектора и положил трубку. Потом вернулся к машине и поехал в гостиницу «Курт». Я подумал, что Клодетта, должно быть, действительно умен. Но беда его в том, что все-таки недостаточно умен.
Я выпил виски с содовой и лег спать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Среда. Дениз
Я перевернулся на спину и раскинул руки. Море было теплым, ласковым, и я чувствовал себя почти счастливым. Я подумал о Лане, но сразу оставил эту мысль, потому что Лана казалась мне сейчас чертовски далекой, а все, что было с ней связано, казалось, происходило тысячи лет назад. Образ Ланы исчез, голова моя освободилась. Я перевернулся со спины на живот и поплыл от берега. Потом опять лег на спину. Я стал думать о Джоне Эллердене, захотевшем разобраться в истории с клеветой, о его жене Вайолет, которая этого не хотела, о Клоде Уипсе — тот, похоже, только и думал, на чем бы заработать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Джон Эллерден не знал, что я буду говорить с ней об этом. И она намекнула, что было бы неплохо, если бы я поболтался здесь несколько дней, а потом сказал Эллердену, что нет никаких шансов разобраться в этой истории. Я ответил: почему бы и нет, а она, чтобы ее
просьба была более убедительна, тут же выписала мне открытый чек на пять сотен.
Клод посмотрел на меня. Глаза его горели, как у кошки во время ночной охоты.
— Что вы собираетесь делать? — спросил он.
— Собираюсь отдать тебе этот чек,— дружески улыбнулся я.— Утром ты сможешь получить по нему наличные, а потом вернешься, и мы с тобой потолкуем.
Клод только усмехнулся в ответ.
— Не считайте меня дураком. Если я приду в банк, они потребуют, чтобы я расписался на чеке. И когда он в конце концов попадет к миссис Эллерден, она сразу увидит, что деньги получил я. Она может что-нибудь заподозрить. Она...
— Ты слишком много говоришь и слишком пуглив,— перебил я.— Смотри, Клод.
Я достал из кармана чек миссис Эллерден. Включил свет в кабине, чтобы Клод мог хорошо его рассмотреть, потом достал авторучку, написал на чеке «Николас Гейл» и протянул чек Клоду.
— Теперь в банке не станут требовать, чтобы ты подписал чек. А когда использованный чек вернется к миссис Эллерден, она ничего не заподозрит. Это тебя устраивает?
— Да.— В голосе Клода послышались восторженные нотки.— Да... Утром я обменяю чек. Но есть одно затруднение...
— Что еще? — спросил я.
— Мне нужно все как следует обдумать. Я не смогу дать вам ответ раньше завтрашнего дня. Но все равно утром обменяю чек и после обеда позвоню вам в гостиницу. По телефону я только скажу, где мы встретимся — в каком-нибудь месте, где нас никто не увидит. Если я решу, что не должен вам ничего рассказывать, то просто верну эти пять сотен, если же решу рассказать, то расскажу вам все как есть и оставлю денежки сеое. Вас это устраивает.' Можете мне доверять?
— Я тебе доверяю,— спокойно ответил я.— Сделаем, как ты предлагаешь. Завтра после обеда жду твоего звонка в гостинице «Курт».
— О'кей! — сказал Клод.— Я позвоню.
Я развернул машину, и мы поехали в Мэлки. Клод вышел на тихой улице неподалеку от набережной.
Он придержал дверцу и улыбулся мне своей кривой улыбкой.
— Может быть, об этом рано говорить, но вы мне очень нравитесь. Мне кажется, вы ужасно милы. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
«Погоди, Клодетта! Как бы не оказалось, что я тебе совсем не нравлюсь»,— подумал я, глядя, как он семенит по облитым лунным сиянием улицам. А еще я подумал, что он мерзкий и порочный сукин сын.
Я немного проехал и остановился перед телефонной будкой возле сельского клуба Мэлки. Оттуда я позвонил в полицейское управление и попросил позвать начальника следственного отдела,
а если его нет, то детектива, который его замещает. Мне ответили, что инспектор Мак-Эндрю на месте. Когда он взял трубку, я стал рассказывать ему заранее придуманную версию.
— Мистер Мак-Эндрю,— начал я.— Меня зовут Николас Гейл. Вам не приходилось слышать обо мне? Во время войны я работал вместе в Чарли Даггасом из пятого управления военной разведки и спецотдела контрразведи и с суперинтендантом Ломаксом, который работал в школе подготовки агентов-парашютистов. Мое имя говорит вам о чем-нибудь? Если нет, вы сможете навести справки утром.
— Я слышал о вас, мистер Гейл,— ответил он.— Конечно, если речь идет о важном деле, мне придется уточнить кое-что в Лондоне. Чем могу быть вам полезен?
— Дело не слишком серьезное. Я приехал в Мэлки для проведения частного расследования от лондонского бюро Линнена и остановился в гостинице «Курт». Вы знаете местного молодого человека по имени
Клод Уипс?
— Да, я знаю его,— инспектор рассмеялся.— Его каждый знает. Он занимается антиквариатом и отделочными работами. Хитрый, как лиса. Весьма странный мужчина, если его можно назвать мужчиной. Но у нас против него ничего нет, если это вас интересует.
— Я хочу выяснить другое. Вам известно что-нибудь о его родных?
Как я и ожидал, Мак-Эндрю ответил отрицательно.
— Много лет назад я был знаком с его отцом,— продолжал я.— А сейчас молодой Уипс сыграл со мной довольно грязную шутку, и я хотел бы с вашей помощью проучить его. Дело вот в чем: сегодня вечером я встретился с ним, и он попросил одолжить ему деньги — довольно большую сумму. Наверное, у него какие-то неприятности. Я спросил, сколько ему нужно. Оказалось, что он хочет одолжить несколько сот фунтов. Я сказал ему, что это слишком много, и достал бумажник, рассчитывая дать ему фунтов десять. Разговаривая с ним, я случайно уронил бумажник, и он помог мне собрать рассыпавшиеся бумаги и банкноты. У меня был открытый чек на пятьсот фунтов — он
исчез.
— Вы считаете, что его взял Уипс? — спросил инспектор.
— Я абсолютно уверен. Меня интересует только, согласны ли вы мне помочь. По-моему, завтра утром он первым делом пойдет в банк и получит по чеку деньги. Чек выписала Вайолет Эллерден. Она написала «Прошу оплатить наличными» и удостоверила это второй подписью. Я написал на чеке свое имя — Николас Гейл. Мне нужно, чтобы завтра с утра в Мэйнтонском дорожном отделении банка дежурил ваш человек. Пусть он проследит, когда Уипс обменяет чек. Больше ничего. Завтра днем у меня с ним свидание. Если он обменяет чек и признается в краже, я просто заберу у него деньги, немножко попугаю, и этим дело кончится. А если он успеет избавиться от денег и будет все отрицать, мне придется обратиться в полицию. Вы к этому
уже будете готовы.
— Все в порядке, мистер Гейл. Я это сделаю,— ответил инспектор.— Завтра утром я первым делом направлю человека в банк. Мы найдем для этого какой-то благовидный предлог. Если он зайдет и обменяет чек, я сразу сообщу вам по телефону. А после встречи с Уипсом вы скажете, арестовывать нам его или нет — как найдете нужным.
Я поблагодарил инспектора и положил трубку. Потом вернулся к машине и поехал в гостиницу «Курт». Я подумал, что Клодетта, должно быть, действительно умен. Но беда его в том, что все-таки недостаточно умен.
Я выпил виски с содовой и лег спать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Среда. Дениз
Я перевернулся на спину и раскинул руки. Море было теплым, ласковым, и я чувствовал себя почти счастливым. Я подумал о Лане, но сразу оставил эту мысль, потому что Лана казалась мне сейчас чертовски далекой, а все, что было с ней связано, казалось, происходило тысячи лет назад. Образ Ланы исчез, голова моя освободилась. Я перевернулся со спины на живот и поплыл от берега. Потом опять лег на спину. Я стал думать о Джоне Эллердене, захотевшем разобраться в истории с клеветой, о его жене Вайолет, которая этого не хотела, о Клоде Уипсе — тот, похоже, только и думал, на чем бы заработать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52