Она так преданно охраняла и меня, и гробницу! А эта жалкая газетка «Аль-Ахрам»? Вы только вдумайтесь, они обвинили меня - меня! - в том, что я хочу похитить мумию Тутанхамона. Как я устал от клеветы! Я все-таки выступил с опровержением и заявил, что если мумия окажется в гробнице, то я распоряжусь, чтобы ее там оставили и не передавали в Каирский музей. Не разделяю болезненной страсти некоторых людей к разглядыванию трупов в музейных витринах. Но египтяне мне не верят! Они считают, что Тутанхамон их предок, а я суюсь не в свое дело.
- Какая чушь! Не думайте об этом.
- Но что же мне делать? Англия больше не правит миром, Говард! Однако мы с вами обязаны сберечь наследие фараона, ставшего нам братом. О, только бы увидать его лицо! - Вдруг граф вздрогнул и схватился за щеку. - Меня кто-то укусил… Как больно!
На его щеке выступила капля крови. Карнарвон вытер ее носовым платком с вышитым родовым гербом и вздохнул:
- Пора в Каир.
- К Лако?
- Он скользкий тип. Наверное, сейчас интригует, чтобы помешать нам продолжать работу и лишить меня права на находки. Пора припереть его к стенке! Я намерен получить свою долю древностей в конце месяца. Представьте, как эти великолепные вещи буду смотреться в Хайклере!
Граф мечтательно прикрыл глаза, затем надел шляпу и вышел из мастерской, опираясь на трость. Его худощавый силуэт вскоре исчез в вихре светло-охристой пыли, витавшей над истерзанной Долиной.
74
Лако заболел и не принимал посетителей. Карнарвон вернулся в отель лег спать.
На следующее утро леди Эвелина, целуя отца, заметила, что у него опухла шея.
- Это ганглий… больно. Я так устал в Долине за последние недели!
Вошел цирюльник. Граф вспомнил, как несколько лет тому назад брадобрей грозился перерезать ему горло. На этот раз бритва нежно скользила по его лицу, щедро намазанному густой пеной.
Вдруг Карнарвон вскрикнул. Цирюльник отпрянул:
- Простите!
Граф провел рукой по щеке. Укус кровоточил.
- Подите прочь! - рассерженно воскликнул он.
Цирюльник поспешил ретироваться. Граф побрился сам, встал, но чуть не упал - сильно закружилась голова. Он еле добрел до кровати и рухнул без сил.
Зайдя к отцу в поддень, Эвелина увидела, что он по-прежнему лежит, и вызвала врача. Доктор поставил диагноз воспаление легких и назначил курс лечения. Однако жар не спадал.
- По-моему, дело плохо, Эва.
- Не беспокойтесь, отец, я с вами!
- Телеграфируй матери и брату, пускай сейчас же приезжают.
Леди Эвелина выполнила его просьбу и заодно написала Картеру, что отец тяжело болен, и пообещала ежедневно сообщать ему о состоянии его здоровья.
Вечером девушку окружили репортеры. Пришлось сказать, что чувствует себя граф неважно.
Назначили консилиум. Прогнозы были самыми неутешительными. Диагностировали сепсис. Кто-то предположил отравление, но остальные доктора с подобным мнением не согласились.
В местной прессе ежедневно публиковали сводки о состоянии здоровья графа. Картер впервые в жизни стал читать газеты. Репортеры подчеркивали бодрость духа больного, его мужество и ясный ум.
Картеру приходилось торчать в Луксоре из-за тысячи административных неурядиц. Энгельбах или его подручные приезжали в Долину через день, чтобы следить, за реставрационными работами. Однако Говард готов был все бросить и ринуться в Каир по первому зову леди Эвелины.
Граф находился в курсе всех последних событий. Эвелина рассказывала ему об успехах Говарда и его помощников.
- Ты счастлива, Эва? - как-то спросил граф.
- Пока вы нездоровы, слово «счастье» для меня не существует.
- Подумай о себе. Я уже стар и не могу устроить твою жизнь.
- Вы уже все мне дали! Как я могу забыть наши прогулки по Хайклеру, наши разговоры при луне, уроки чтения в библиотеке, охоту? А ваш Египет! Совсем иной мир, величественный фараон, сияние золота, соседство с вечностью - это все вы подарили мне!
- Придется тебе теперь справляться без меня!
- Подобные слова недостойны лорда Карнарвона!
- Ты выйдешь замуж за Говарда?
- Не скажу.
- Почему?
- Потому, что вы сами узнаете, когда поправитесь.
Через несколько дней Эвелина прочитала отцу письмо из министерства общественных работ, под которым также стояла подпись Лако. Графа заверяли, что правила дележа находок не изменятся до 1924 года. А значит, он по-прежнему имел на них законные права.
- Вы довольны, отец?
- Слишком поздно, Эва.
- Перестаньте, вы обязательно поправитесь!
- Я слышал зов и готовлюсь уйти.
- Нет!…
- Похорони меня в Хайклере, на вершине холма. Там скоро весна. И чтобы без всяких похоронных маршей. Я хочу, чтобы звучало только пение жаворонков. Пусть все будет просто и лаконично! Позовите родственников, старых слуг, наших арендаторов и Сьюзи. И чтобы никаких политиков и высокопоставленных особ!
- А Картер?
- Он должен вести себя так, будто я жив. Пусть не смеет покидать Долину! Сокровища Тутанхамона важнее, чем агония старого лорда.
Эвелина разрыдалась:
- Вы не имеете права умирать!
- Да, смерть - сомнительная шутка, но эту шутку выдумал не я.
Вскоре граф погрузился в кому. Леди Эвелина не посмела написать об этом Картеру. В его глазах граф должен был остаться сильным и несокрушимым человеком.
Приехали жена и сын, но лорд Карнарвон уже никого не узнавал. Виконт служил офицером Индийского корпуса. Для того чтобы он смог проститься с отцом, корабль изменил курс.
Благородный, великий граф Карнарвон скончался пятого апреля 1923 года, в один час сорок пять минут утра.
В это мгновение во всем Каире погас свет, хотя город снабжали шесть независимых электростанций. Электрики так и не смогли выяснить причину неполадки. А в далеком Хайклере Сьюзи, любимая собака пятого графа Карнарвона, вдруг протяжно завыла и упала замертво в тот самый миг, когда ее хозяин ступил на тропу иного мира, где она по-прежнему собиралась служить ему верой и правдой.
75
Как теперь жить без графа, замечательного человека и верного друга? Он ушел из жизни всего через полгода после того, как нашли гробницу Тутанхамона, и ему не суждено увидеть ни саркофага знаменитого царя, ни его мумии. У Картера перед глазами по-прежнему стояло свидетельство о смерти, написанное на французском языке, где было сказано, что Джордж Эдвард Станхоп, граф Карнарвон, родившийся двадцать второго июня 1866 года и прибывший из Лондона, умер от пневмонии после восьми дней болезни в возрасте пятидесяти семи лет.
Граф - человек чести, благородный авантюрист и герой. Под его аристократически холодной внешностью билось пламенное сердце. Жизнь без него казалась серой и холодной даже под жарким египетским солнцем, Картер подумывал о том, чтобы закрыть реставрационную мастерскую и навсегда уехать из Долины. Пусть Тутанхамон с миром покоится в песках!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
- Какая чушь! Не думайте об этом.
- Но что же мне делать? Англия больше не правит миром, Говард! Однако мы с вами обязаны сберечь наследие фараона, ставшего нам братом. О, только бы увидать его лицо! - Вдруг граф вздрогнул и схватился за щеку. - Меня кто-то укусил… Как больно!
На его щеке выступила капля крови. Карнарвон вытер ее носовым платком с вышитым родовым гербом и вздохнул:
- Пора в Каир.
- К Лако?
- Он скользкий тип. Наверное, сейчас интригует, чтобы помешать нам продолжать работу и лишить меня права на находки. Пора припереть его к стенке! Я намерен получить свою долю древностей в конце месяца. Представьте, как эти великолепные вещи буду смотреться в Хайклере!
Граф мечтательно прикрыл глаза, затем надел шляпу и вышел из мастерской, опираясь на трость. Его худощавый силуэт вскоре исчез в вихре светло-охристой пыли, витавшей над истерзанной Долиной.
74
Лако заболел и не принимал посетителей. Карнарвон вернулся в отель лег спать.
На следующее утро леди Эвелина, целуя отца, заметила, что у него опухла шея.
- Это ганглий… больно. Я так устал в Долине за последние недели!
Вошел цирюльник. Граф вспомнил, как несколько лет тому назад брадобрей грозился перерезать ему горло. На этот раз бритва нежно скользила по его лицу, щедро намазанному густой пеной.
Вдруг Карнарвон вскрикнул. Цирюльник отпрянул:
- Простите!
Граф провел рукой по щеке. Укус кровоточил.
- Подите прочь! - рассерженно воскликнул он.
Цирюльник поспешил ретироваться. Граф побрился сам, встал, но чуть не упал - сильно закружилась голова. Он еле добрел до кровати и рухнул без сил.
Зайдя к отцу в поддень, Эвелина увидела, что он по-прежнему лежит, и вызвала врача. Доктор поставил диагноз воспаление легких и назначил курс лечения. Однако жар не спадал.
- По-моему, дело плохо, Эва.
- Не беспокойтесь, отец, я с вами!
- Телеграфируй матери и брату, пускай сейчас же приезжают.
Леди Эвелина выполнила его просьбу и заодно написала Картеру, что отец тяжело болен, и пообещала ежедневно сообщать ему о состоянии его здоровья.
Вечером девушку окружили репортеры. Пришлось сказать, что чувствует себя граф неважно.
Назначили консилиум. Прогнозы были самыми неутешительными. Диагностировали сепсис. Кто-то предположил отравление, но остальные доктора с подобным мнением не согласились.
В местной прессе ежедневно публиковали сводки о состоянии здоровья графа. Картер впервые в жизни стал читать газеты. Репортеры подчеркивали бодрость духа больного, его мужество и ясный ум.
Картеру приходилось торчать в Луксоре из-за тысячи административных неурядиц. Энгельбах или его подручные приезжали в Долину через день, чтобы следить, за реставрационными работами. Однако Говард готов был все бросить и ринуться в Каир по первому зову леди Эвелины.
Граф находился в курсе всех последних событий. Эвелина рассказывала ему об успехах Говарда и его помощников.
- Ты счастлива, Эва? - как-то спросил граф.
- Пока вы нездоровы, слово «счастье» для меня не существует.
- Подумай о себе. Я уже стар и не могу устроить твою жизнь.
- Вы уже все мне дали! Как я могу забыть наши прогулки по Хайклеру, наши разговоры при луне, уроки чтения в библиотеке, охоту? А ваш Египет! Совсем иной мир, величественный фараон, сияние золота, соседство с вечностью - это все вы подарили мне!
- Придется тебе теперь справляться без меня!
- Подобные слова недостойны лорда Карнарвона!
- Ты выйдешь замуж за Говарда?
- Не скажу.
- Почему?
- Потому, что вы сами узнаете, когда поправитесь.
Через несколько дней Эвелина прочитала отцу письмо из министерства общественных работ, под которым также стояла подпись Лако. Графа заверяли, что правила дележа находок не изменятся до 1924 года. А значит, он по-прежнему имел на них законные права.
- Вы довольны, отец?
- Слишком поздно, Эва.
- Перестаньте, вы обязательно поправитесь!
- Я слышал зов и готовлюсь уйти.
- Нет!…
- Похорони меня в Хайклере, на вершине холма. Там скоро весна. И чтобы без всяких похоронных маршей. Я хочу, чтобы звучало только пение жаворонков. Пусть все будет просто и лаконично! Позовите родственников, старых слуг, наших арендаторов и Сьюзи. И чтобы никаких политиков и высокопоставленных особ!
- А Картер?
- Он должен вести себя так, будто я жив. Пусть не смеет покидать Долину! Сокровища Тутанхамона важнее, чем агония старого лорда.
Эвелина разрыдалась:
- Вы не имеете права умирать!
- Да, смерть - сомнительная шутка, но эту шутку выдумал не я.
Вскоре граф погрузился в кому. Леди Эвелина не посмела написать об этом Картеру. В его глазах граф должен был остаться сильным и несокрушимым человеком.
Приехали жена и сын, но лорд Карнарвон уже никого не узнавал. Виконт служил офицером Индийского корпуса. Для того чтобы он смог проститься с отцом, корабль изменил курс.
Благородный, великий граф Карнарвон скончался пятого апреля 1923 года, в один час сорок пять минут утра.
В это мгновение во всем Каире погас свет, хотя город снабжали шесть независимых электростанций. Электрики так и не смогли выяснить причину неполадки. А в далеком Хайклере Сьюзи, любимая собака пятого графа Карнарвона, вдруг протяжно завыла и упала замертво в тот самый миг, когда ее хозяин ступил на тропу иного мира, где она по-прежнему собиралась служить ему верой и правдой.
75
Как теперь жить без графа, замечательного человека и верного друга? Он ушел из жизни всего через полгода после того, как нашли гробницу Тутанхамона, и ему не суждено увидеть ни саркофага знаменитого царя, ни его мумии. У Картера перед глазами по-прежнему стояло свидетельство о смерти, написанное на французском языке, где было сказано, что Джордж Эдвард Станхоп, граф Карнарвон, родившийся двадцать второго июня 1866 года и прибывший из Лондона, умер от пневмонии после восьми дней болезни в возрасте пятидесяти семи лет.
Граф - человек чести, благородный авантюрист и герой. Под его аристократически холодной внешностью билось пламенное сердце. Жизнь без него казалась серой и холодной даже под жарким египетским солнцем, Картер подумывал о том, чтобы закрыть реставрационную мастерскую и навсегда уехать из Долины. Пусть Тутанхамон с миром покоится в песках!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86