Оруженосец и все остальные военные советники столпились вокруг короля, громко протестуя, хотя и добродушно ухмыляясь при этом, из чего Гриффит заключил, что дела идут неплохо. Бросив поводья пажу, он спросил:
- Где граф Линкольн с армией?
- Приятное приветствие! - воскликнул Генрих, дружески хлопнув Гриффита по плечу. Поняв, что был слишком резок, Гриффит пояснил:
- Ваше величество, вы послали за вашим ничтожным слугой, и я прилетел на крыльях надежды. - И, поплотнее закутавшись в плащ, настойчиво повторил: - Где Линкольн?
Рассмеявшись, Генрих покачал головой и обратился к собравшимся:
- Видели вы когда-нибудь валлийца, не наделенного льстивым языком?
- Может, ваше величество, - вмешался Оливер, - он нуждается в валлийской земле под ногами и прекрасной женщине в объятиях, прежде чем с языка потечет мед.
Гриффит свирепо уставился на Оливера:
- Может, королевскому секретарю лучше держать рот на замке, чтобы сохранить оставшиеся зубы?
Оливер тихо фыркнул и потребовал у оруженосца всю переписку Генриха, но Гриффит понимал, что этим дело не кончится. Обязанности личного секретаря заключались не только в составлении посланий. Оливер служил еще и шпионом Генриха, отсеивая мусор ненужных сплетен и принося лишь драгоценные камни необходимых сведений. Сцена, свидетелем которой Оливеру пришлось быть в замке Пауэл, оказалась настоящим золотым самородком.
Генрих направился в шатер, Гриффит и Оливер последовали за королем. За ними поплелся Арт, волоча седельные сумки.
Показав на скамью напротив полевого трона, Генрих приказал:
- Садитесь и выпейте эля. Твой оруженосец Арт… ведь так его зовут? - Арт, расплывшись в улыбке, кивнул, польщенный тем, что король помнит даже такие мелочи. - Арт принесет кубки, пока я все расскажу о Линкольне.
Гриффит пробормотал благодарность, опустился на скамью, все еще страдая от пренебрежения Мэриан. Неужели он никогда не сможет забыть об этой женщине?
Генрих, не обращая внимания на мрачное лицо Гриффита, принялся рассказывать:
- Мне донесли, что Линкольн хочет искать убежища в укрепленном Йорке.
Приняв эль и хлеб от Арта, Гриффит спросил:
- Неужели он так глуп, что не понимает, какой опасности подвергает собственную армию, пробираясь через всю страну?
- Хорошо, если бы так и оказалось, - вздохнул Генрих. - Он переправился через Трент и раскинул лагерь вдоль скалистого гребня.
- Тогда почему мы здесь, когда следовало бы направиться в Фоссуэй и втоптать их в грязь? - И когда Генрих кивнул, Гриффит свирепо прорычал: - Когда выходим?
- Скоро. Сегодня днем. Моя армия лучше вооружена и подготовлена, чем силы мятежников. - Генрих принял чашу и поднял ее, приветствуя Гриффита. - Кроме того, шпионы донесли, что людей у нас вдвое больше. Только ужасная ошибка или удар судьбы могут помешать нам выиграть сражение.
Гриффит неодобрительно поморщился. Он был достаточно опытным солдатом, чтобы знать: исход битвы подчас зависит от любого пустяка. И достаточно суеверным, чтобы съежиться от ужаса, услышав столь самонадеянное заявление короля.
- Одна такая ошибка при Босуорте стоила Ричарду жизни, повелитель.
Присутствующие громко охнули как один человек, не зная, куда девать глаза и какое наказание грозит дерзкому, а Генрих опустил чашу.
- Черт возьми, какая муха тебя укусила?
Гриффит с ужасом понял, что совершенно забыл, с кем говорит, и попытался смягчить сказанное:
- Ваше величество, во мне говорит лишь желание защитить вас от последствий неуместного хвастовства. - Собравшиеся снова загудели, но Гриффит упрямо продолжал: - По моему разумению, нужно молить Бога даровать нам победу, а не бросать ему вызов хвастливыми обещаниями.
- Понимаю тебя… невозможно не понять… и, поверь, постараюсь прислушаться.
Генрих, посмотрев на Оливера, вопросительно поднял брови, и тот, наклонившись, начал что-то шептать ему на ухо. Гриффит пылал под настойчивым взглядом короля, и когда Оливер замолчал, Генрих жестом отослал секретаря.
- Что он успел донести? - взорвался Гриффит.
- А ты что думаешь? - парировал Генрих, наклонившись вперед.
- Я собираюсь жениться на ней, - поспешно заверил Гриффит, вызывающе подняв подбородок, поскольку суверен имел полное право запретить брак, если бы пожелал, и Гриффит хорошо сознавал, что у него остался всего один шанс, чтобы убедить монарха не противиться союзу.
Генрих, очевидно, все понял. Кроме того, Оливер явно упомянул имя дамы, поскольку Генрих ничего больше не спросил. Но глаза его прищурились, и у валлийца упало сердце. Король повелительным жестом указал на него:
- Тебя не было при дворе около месяца. Почему ты не женился на ней?
Гриффит переглянулся с едва сдерживающим улыбку Оливером. Остальные придворные постарались сделать вид, что очень заняты, но Гриффит знал, что все уши, привыкшие улавливать сплетни, направлены в его сторону.
- Потому что не смог убедить выйти за меня. Она, по всей видимости… - Гриффит взглянул прямо в глаза королю, - боится вашего вмешательства в судьбу ее сына.
Генрих медленно провел ладонью по щеке и подбородку.
- Нужно бы побриться, - задумчиво вздохнул он. - Ненавижу идти в бой растрепой. Это может повлиять на боевой дух армии. Арт, ты сумеешь побрить человека, не порезав его?
Арт низко поклонился.
- Я могу перерезать ему горло, могу и пожалеть, но вас побрею без единой царапинки.
- Он хвастает? - спросил Генрих Гриффита.
- Вовсе нет.
- Тогда побрей меня, - приказал король. - Возьми мой кинжал и хорошенько наточи его.
- Если не возражаете, мой король, я лучше возьму кинжал сэра Гриффита. Я сам подарил его много лет назад, и клинок - из лучшей испанской стали.
Не дожидаясь разрешения, Арт вывалил содержимое седельной сумки Гриффита на королевский ковер и начал рыться в одежде.
- Арт, что ты делаешь? - раздраженно осведомился Гриффит.
- Ищу кинжал.
- Ты что, окончательно потерял рассудок? - Гриффит вытащил кинжал из-за пояса и помахал им перед носом слуги. - Я всегда держу его при себе.
- А я и забыл.
Запихав вещи обратно в мешок, Арт вынул кинжал и провел загрубевшим пальцем по лезвию.
- На то, чтобы заточить его, уйдет не больше минуты.
- Тогда поторопись.
Генрих велел оруженосцу принести горячей воды и объявил собравшимся придворным:
- Мне не нравится бриться на людях.
Гриффит понял, что при желании Генрих мог почти мгновенно избавиться от посторонних. Остался лишь Оливер, но и тот был занят тем, что старательно писал на пергаменте очередной приказ короля.
- Что касается леди Мэриан Уэнтхейвен… - тонкие губы Генриха сжались в упрямую линию, - она представляет интерес для короны, лишь поскольку является любимой подругой королевы. Мы вспомнили о ее сыне только, потому, что королева - его крестная мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96