Я им завидую, – Марк кивнул в сторону спящего командора, – ожидание не будет для них столь тягостным, как для нас с тобой. Можно сказать, что они уже там
– Где – там?
– Плером Я назвал это место Плером, оно далеко, в сотню раз дальше, чем Альфа Кентавра, но мы туда долетим, вот увидишь И там исполнятся все наши мечты
– Ты… ты…. сошел с ума. Какой Плером? Как ты сказал, в сто раз дальше?! Ты болен, Марк, ты болен Давай сделаем все как было, ведь еще не поздно
– Тише, успокойся, – Марк стал утирать ей слезы – я не сумасшедший Я все рассчитал Если из расходовать топливо, запасенное на обратную дорогу, то мы сможем полететь так быстро, что время сожмется в десят ки раз На Земле пройдут века, поколение за поколением, а мы будем все лететь Двадцать лет – это ведь совсем немного по сравнению с вечностью – совсем чуть чуть, надо только подождать
– Значит, мы не вернемся? – всхлипнула Вера
– Глупенькая, кто же возвращается из Вечности. Билет туда только в один конец Но нас там ждут – я не знаю кто, но они возьмут нас с собой Я слышал их музыку, в ней звучало поже лание счастливого пути и обещание скорой встречи Они обещали нас ждать И нам надо подождать, это нелегко, я знаю. Ждать всегда нелегко Но потом, потом мы с тобой отдохнем
Он погладил ее по каштановому ежику Вера не пошевелилась, она словно оцепенела, ее губы что-то шептали – было еле слышно Марк наклонился к ней
– Что, что ты говоришь, я не слышу?
– мы отдохнем, мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим – доносилось до него слабое причитание Она разрыдалась
– Да, Вера, да, все так и будет Я тоже это помню, все так и будет – "и жизнь наша станет тихою, нежною, сладкою, как ласка "
– как ласка, – в прострации повторила она Глядя куда то в сторону невидящим взглядом, медленно, словно испорчен ная заводная кукла, Вера потянулась к рукоятке револьвера Марк не шевелясь следил за движением ее руки, попытался перехватить оружие, когда она уже взвела курок От грохота выстрела Вулшитер перестал храпеть
Кровоточила легкая царапина с левой стороны живота, но Марк думал, что это кровоточит его сердце Он поднял Веру на руки (она была в обмороке) и понес в медицинский отсек.
Здесь я ничего не сокращал, рассказ обрывался именно на этой сцене Либо так и было задумано, либо часть текста была утеряна при пересылке Энтони постарался изложить события так, чтобы никто ему не поверил. Не верил и я, но Плером… Снова Плером. Сейчас там Берх. Была ли его встреча с Абметовым случайной? Абметов тоже твердил про Плером, вернее, про Плерому, но разница невелика. Я еще нe знал, насколько это может быть важным, но все же попросил нейросимулятор разыскать мне статьи о Плероме – не о звездной паре, а о настоящей, если так можно выразиться, Плероме. Статей о ней оказалась масса – исторических, философских, ок культных. Я начал с исторических, поскольку они понятнее. И сразу почувствовал, что нахожусь на правильном пути.
Я позвал Татьяну – она недавно вернулась из Университета и, чтобы не мешать мне, сидела тихохонько в спальне.
– Ты звал? – спросила она.
– Звал, звал. Скажи, что ты знаешь про Плерому.
– Тебе про которую из них?
– Про… – я заглянул в одну из статей, – гностическую.
– А зачем тебе?
Все как всегда – нет чтобы просто ответить. Вообще-то надо отдать ей должное – после возвращения с Оркуса Татьяна ни разу не напомнила мне об обещании «все рассказать, но попозже».
– Это имеет отношение к Абметову, – объяснил я, – ну так как, расскажешь ты мне «о кеноме и Плероме»?
– Ну смотри. Как ты уже, наверное, понял, понятие «Плерома», то есть «полнота», ввели гностики. Гностиками же называют адептов целого ряда религиозно-философских школ раннехристианской эпохи. Всех гностиков объединяло убеждение, что в нашем мире борются два начала – доброе и злое. Да и сам мир, тот, который мы видим, плод некой коллизии между божествами, находящимися на разных ступенях божественной иерархии. Зло оказалось как бы зашитым в саму ткань мира. В первоначальном состоянии мир был един, потом раскололся, и человечеству досталась худшая его часть – кенома. Про Плерому объяснить сложнее, поскольку ее никто никогда не видел. Условно говоря, Плерома – это место, где хоть мало-мальски сохранилось единство всего-всего, включая всякие божественные аспекты. Вот только слово «место» тут не очень-то уместно – в Плероме нет того, что мы называем пространством. И что самое приятное – там нет времени. В узком же смысле Плерома объединяет в себе всю божественную иерархию, за исключением тех богов, кого выгнали за порчу Абсолюта – за создание кеномы то есть. А во главе создания кепомы стоял злой бог по имени то ли Демиург, то ли Явал… Ялдал… в общем, не помню. У гностиков всяких богов и прочих архонтов – десятки, если не сотни. И один другого злее. Как из Единого Бога получилось несколько, да еще таких разных, мне, например, непонятно…
– Зато мне понятно! Единому было скучно наедине с самим собой, и у него произошло раздвоение личности – модель божественного сознания оказалась нестабильной. Две личности – два сублимационных числа. Божественная личность с сублимационным числом, близким к единице, стала Богом Добра. А у другой божественной личности сублимационное число – ноль или чуть больше, вот она и творит Зло почем зря. А где два бога – там и двадцать. Так они и размножались.
– Но тогда Единый бы перестал существовать, остались бы только две его половинки – Бог Добра и Бог Зла. При каждом делении исходный Бог должен исчезнуть, а у гностиков ничего подобного нет.
– В этом и заключалась их ошибка! И не мудрено – они же не читали трудов Абметова. Зато он их сочинения читал и еще как читал!.. Извини, я тебя, кажется, прервал…
– Не кажется, а точно. Путь спасения гностики видели в обретении знания – «гнозиса», но слово «знание» они употребляли не в современном его смысле, а в трансцендентном, то есть как откровение. Знание должно открыть путь из падшего мира – кеномы – в Плерому. Казус в том, что знание-гнозис доступно не всем и каждому, а только избранным – так называемым «пневматикам». Твой Абметов считает себя пневматиком. Из нас с тобой пневматики не получились. Обретя знание, пневматики попадут в Плерому, а там, в Плероме, уже не будет ни времени, ни пространства, одна сплошная райская жизнь, короче… Ты слушаешь? – недовольно спросила Татьяна, наблюдая, как я, вместо того чтобы внимательно ее слушать, шарю в компьютере.
Так вот, думаю, откуда Абметов черпал вдохновение! Опять же цепочка: гностики – гнозис – гномы. Снова гномы. «Гномы прочно вошли в нашу жизнь» – вспомнилось мне сообщение из мира моды. Похоже, от них никуда не деться. Расследование походило на игру, в которой надо получить из одного слова другое, заменяя по одной букве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Где – там?
– Плером Я назвал это место Плером, оно далеко, в сотню раз дальше, чем Альфа Кентавра, но мы туда долетим, вот увидишь И там исполнятся все наши мечты
– Ты… ты…. сошел с ума. Какой Плером? Как ты сказал, в сто раз дальше?! Ты болен, Марк, ты болен Давай сделаем все как было, ведь еще не поздно
– Тише, успокойся, – Марк стал утирать ей слезы – я не сумасшедший Я все рассчитал Если из расходовать топливо, запасенное на обратную дорогу, то мы сможем полететь так быстро, что время сожмется в десят ки раз На Земле пройдут века, поколение за поколением, а мы будем все лететь Двадцать лет – это ведь совсем немного по сравнению с вечностью – совсем чуть чуть, надо только подождать
– Значит, мы не вернемся? – всхлипнула Вера
– Глупенькая, кто же возвращается из Вечности. Билет туда только в один конец Но нас там ждут – я не знаю кто, но они возьмут нас с собой Я слышал их музыку, в ней звучало поже лание счастливого пути и обещание скорой встречи Они обещали нас ждать И нам надо подождать, это нелегко, я знаю. Ждать всегда нелегко Но потом, потом мы с тобой отдохнем
Он погладил ее по каштановому ежику Вера не пошевелилась, она словно оцепенела, ее губы что-то шептали – было еле слышно Марк наклонился к ней
– Что, что ты говоришь, я не слышу?
– мы отдохнем, мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим – доносилось до него слабое причитание Она разрыдалась
– Да, Вера, да, все так и будет Я тоже это помню, все так и будет – "и жизнь наша станет тихою, нежною, сладкою, как ласка "
– как ласка, – в прострации повторила она Глядя куда то в сторону невидящим взглядом, медленно, словно испорчен ная заводная кукла, Вера потянулась к рукоятке револьвера Марк не шевелясь следил за движением ее руки, попытался перехватить оружие, когда она уже взвела курок От грохота выстрела Вулшитер перестал храпеть
Кровоточила легкая царапина с левой стороны живота, но Марк думал, что это кровоточит его сердце Он поднял Веру на руки (она была в обмороке) и понес в медицинский отсек.
Здесь я ничего не сокращал, рассказ обрывался именно на этой сцене Либо так и было задумано, либо часть текста была утеряна при пересылке Энтони постарался изложить события так, чтобы никто ему не поверил. Не верил и я, но Плером… Снова Плером. Сейчас там Берх. Была ли его встреча с Абметовым случайной? Абметов тоже твердил про Плером, вернее, про Плерому, но разница невелика. Я еще нe знал, насколько это может быть важным, но все же попросил нейросимулятор разыскать мне статьи о Плероме – не о звездной паре, а о настоящей, если так можно выразиться, Плероме. Статей о ней оказалась масса – исторических, философских, ок культных. Я начал с исторических, поскольку они понятнее. И сразу почувствовал, что нахожусь на правильном пути.
Я позвал Татьяну – она недавно вернулась из Университета и, чтобы не мешать мне, сидела тихохонько в спальне.
– Ты звал? – спросила она.
– Звал, звал. Скажи, что ты знаешь про Плерому.
– Тебе про которую из них?
– Про… – я заглянул в одну из статей, – гностическую.
– А зачем тебе?
Все как всегда – нет чтобы просто ответить. Вообще-то надо отдать ей должное – после возвращения с Оркуса Татьяна ни разу не напомнила мне об обещании «все рассказать, но попозже».
– Это имеет отношение к Абметову, – объяснил я, – ну так как, расскажешь ты мне «о кеноме и Плероме»?
– Ну смотри. Как ты уже, наверное, понял, понятие «Плерома», то есть «полнота», ввели гностики. Гностиками же называют адептов целого ряда религиозно-философских школ раннехристианской эпохи. Всех гностиков объединяло убеждение, что в нашем мире борются два начала – доброе и злое. Да и сам мир, тот, который мы видим, плод некой коллизии между божествами, находящимися на разных ступенях божественной иерархии. Зло оказалось как бы зашитым в саму ткань мира. В первоначальном состоянии мир был един, потом раскололся, и человечеству досталась худшая его часть – кенома. Про Плерому объяснить сложнее, поскольку ее никто никогда не видел. Условно говоря, Плерома – это место, где хоть мало-мальски сохранилось единство всего-всего, включая всякие божественные аспекты. Вот только слово «место» тут не очень-то уместно – в Плероме нет того, что мы называем пространством. И что самое приятное – там нет времени. В узком же смысле Плерома объединяет в себе всю божественную иерархию, за исключением тех богов, кого выгнали за порчу Абсолюта – за создание кеномы то есть. А во главе создания кепомы стоял злой бог по имени то ли Демиург, то ли Явал… Ялдал… в общем, не помню. У гностиков всяких богов и прочих архонтов – десятки, если не сотни. И один другого злее. Как из Единого Бога получилось несколько, да еще таких разных, мне, например, непонятно…
– Зато мне понятно! Единому было скучно наедине с самим собой, и у него произошло раздвоение личности – модель божественного сознания оказалась нестабильной. Две личности – два сублимационных числа. Божественная личность с сублимационным числом, близким к единице, стала Богом Добра. А у другой божественной личности сублимационное число – ноль или чуть больше, вот она и творит Зло почем зря. А где два бога – там и двадцать. Так они и размножались.
– Но тогда Единый бы перестал существовать, остались бы только две его половинки – Бог Добра и Бог Зла. При каждом делении исходный Бог должен исчезнуть, а у гностиков ничего подобного нет.
– В этом и заключалась их ошибка! И не мудрено – они же не читали трудов Абметова. Зато он их сочинения читал и еще как читал!.. Извини, я тебя, кажется, прервал…
– Не кажется, а точно. Путь спасения гностики видели в обретении знания – «гнозиса», но слово «знание» они употребляли не в современном его смысле, а в трансцендентном, то есть как откровение. Знание должно открыть путь из падшего мира – кеномы – в Плерому. Казус в том, что знание-гнозис доступно не всем и каждому, а только избранным – так называемым «пневматикам». Твой Абметов считает себя пневматиком. Из нас с тобой пневматики не получились. Обретя знание, пневматики попадут в Плерому, а там, в Плероме, уже не будет ни времени, ни пространства, одна сплошная райская жизнь, короче… Ты слушаешь? – недовольно спросила Татьяна, наблюдая, как я, вместо того чтобы внимательно ее слушать, шарю в компьютере.
Так вот, думаю, откуда Абметов черпал вдохновение! Опять же цепочка: гностики – гнозис – гномы. Снова гномы. «Гномы прочно вошли в нашу жизнь» – вспомнилось мне сообщение из мира моды. Похоже, от них никуда не деться. Расследование походило на игру, в которой надо получить из одного слова другое, заменяя по одной букве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113