Она была очень довольна своею безупречной логикой и принялась развивать мысль: – Нам этот след как бы намекает, что на его месте должно быть еще одно крыло. Таким образом мастер, изготовивший пирамидку, передает нам свое послание… – Она остановилась, увидев, что я едва сдерживаю смех. – Не понимаю, что в этом смешного?
– Татьяна, ты тысячу раз права – у тех, кто изготавливает все эти сувениры, очень плохо с воображением.
– Я согласна, но при чем тут пирамидка?
– Потом расскажу.
– Опять потом? – возмутилась она.
– Опять… – подтвердил я, – а сейчас мне срочно нужно побеседовать с торговцем. Погоди, я мигом…
До которого часа работают сувенирные лавки, я не знал, но оставалась некоторая надежда на то, что они все еще открыты. В вестибюле толпились приезжие, но в самой галерее не было ни души. Свет в витринах погасили, и их стекла из прозрачных обратились в зеркальные. Теперь все магазины выглядели на одно лицо. Та лавочка, где мы с Татьяной приобрели пирамидку, располагалась в самом конце галереи – там, где галерея сворачивала налево, чтобы, посредством недлинного перехода, соединиться с параллельной галереей. Я прошел до конца первой галереи и остановился перед двумя зеркальными дверьми. Я размышлял, которая из них мне нужна, что, впрочем, было уже не так важно, поскольку на обеих дверях висела табличка «закрыто», а свет – и там, и там – полностью погашен. Внезапно мое отражение в одной из дверей как будто раздвоилось – рядом с моим лицом показалось еше одно. Я резко обернулся, но позади меня никого не было. Не исключено, что оригинал второго отражения находился в переходе, соединяющем параллельные галереи, и, пока я оборачивался, он успел свернуть налево – во вторую галерею. Я бросился в переход, пробежал до второй галереи, свернул в нее, но и там никого не оказалось – вторая галерея была такой же пустой, как и первая. Я обозвал себя идиотом. Разумеется, неизвестное лицо находилось внутри сувенирной лавки – ведь зеркальное стекло двери становится прозрачным, если предметы за ним освещены. Тот, кто проник в лавку, невзначай осветил свое лицо фонарем, и поэтому я его заметил. Вернулся назад – к двери, заглянул вовнутрь, но, кроме собственного отражения, я ничего не видел. Дернул дверь изо всех сил. Удивительно, но она поддалась. Прошел внутрь. Это была та самая сувенирная лавка, где мне продали пирамидку. Сквозь зеркальную витрину сюда проникало достаточно света, чтобы разглядеть помещение и чтобы не споткнуться о распластавшееся возле прилавка тело. В нем я узнал продавца, всучившего мне пирамидку.
Убедившись, что я уже ничем не могу ему помочь, я прошел в глубь помещения – до задней двери, что вела непосредственно на улицу. Честно говоря, я не ожидал, что такая дверь имеется, иначе бы поспешил к ней с самого начала. Но теперь время было упущено – тот, кого я видел, – был уже далеко. Мне совсем не улыбалось оказаться замешанным в убийстве, да еще вдобавок не у себя на Фаоне, и я вернулся в отель, но уже через улицу. Так по крайней мере вдвое меньше людей смогут заявить, что видели меня у входа в галерею.
Когда я вошел в номер, Татьяна дожевывала свою порцию – обед привезли через минуту после моего ухода.
– Что случилось, объясни, – нетерпеливо потребовала она.
Я рассказал. Татьяна представляла себе отпуск на Ор-кусе несколько иначе, поэтому известие о смерти торговца пирамидками расстроило ее больше, чем меня.
– И что теперь будет? – Вопрос прозвучал так, будто следующей жертвой должна стать она или, в лучшем случае, я.
Я пожал плечами, поскольку ответить мне было нечего – события проносились, не давая мне даже опомниться. Я зашел в ванную и посмотрел в зеркало. Попытался вспомнить лицо в зеркальной двери. Мужчина точно не был Абметовым – его бороду я бы заметил. Может, она у него накладная? Нет, то лицо было помоложе… Но – не моим – если, конечно, Ларсон не приложил тут руку.
Засигналил интерком. Звонившим оказался Бруц.
– Полагаю, вам будет интересно узнать, – начал он неторопливо, – только что обнаружен труп мужчины. Убитый – владелец сувенирной лавки – одной из тех, где вы сегодня побывали.
Я, как мог, изобразил удивление:
– Что за чертовщина! Вы думаете, это как-то связано с нападением на госпожу Бланцетти?
– Мы сейчас опрашиваем свидетелей на случай, если они кого-нибудь видели. К вам можно подняться? Раньше он не спрашивал разрешения.
– Да, заходите, – ответил я и посмотрел на заставленный тарелками стол, – минут через десять, если не трудно. Бруц ответил, что ему не трудно зайти и через час.
– Быстро принимайся за мою порцию и за абметовскую, – велел я Татьяне.
– Я не справлюсь, – искренне ответила она.
– В таком случае поднимайся к Абметову и, если он в номере, скажи ему, что до… – я посмотрел на часы, – до девяти часов он был у нас и с аппетитом отобедал или отужинал – это уже на его выбор.
– Ты что тут раскомандовался? – совсем не кстати возмутилась Татьяна, – зачем к нему идти, когда можно позвонить.
Тут она была права. Я набрал номер Абметова, а когда он ответил, тут же повесил трубку.
– Все нормально – он у себя. Иди скорее, а то Бруц сейчас уже будет здесь, – поторопил я Татьяну. Спорить с ней мне было некогда.
До нее наконец дошло, чего именно я добиваюсь. Она помчалась к Абметову, а я стал в спешке поедать две порции сразу. Вернулась она через пять минут и с обнадеживающим известием, что, мол, Абметов все понял и скажет все как нужно Тут явился Бруц. Мы пригласили его к столу, но он отказался.
– Что-нибудь уже известно? – спросил я.
– Пока ничего особенного. Кое-кто из свидетелей видел, как в половине девятого в галерею прошел мужчина. . примерно ваших лет, – добавил Бруц и подозрительно посмотрел на меня. – Полиция сейчас его разыскивает.
– Как он выглядел? – снова спросил я.
– Описание схоже с описанием того типа, что напал на Бланцетти. – Как ловко Бруц дал понять, что подозреваемый похож на меня!
Я беззаботно ответил:
– Я вас понял – я прекрасно помню, какое описание дала госпожа Бланцетти, но я весь вечер находился в номере.
– Заметьте, я вас об этом не спрашивал, – вкрадчиво произнес Бруц, – но раз уж вы сами завели речь об алиби, то скажите, кто, кроме вашей подруги, может это подтвердить. – И он указал на третий столовый прибор.
– Доктор Абметов вас устраивает?
– Хм, так я и думал, – ответил Бруц, не поясняя, почему он так думал.
– Вы, очевидно, будете составлять список подходящих под описание постояльцев? – предположил я. Бруц кивнул.
– Вы позволите мне на него взглянуть?
– А вам-то зачем? – удивился он.
– Чтобы убедиться в том, что и кроме меня есть кого подозревать…
– Ну, зачем же вы так… – расстроился он. – Никто вас не подозревает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Татьяна, ты тысячу раз права – у тех, кто изготавливает все эти сувениры, очень плохо с воображением.
– Я согласна, но при чем тут пирамидка?
– Потом расскажу.
– Опять потом? – возмутилась она.
– Опять… – подтвердил я, – а сейчас мне срочно нужно побеседовать с торговцем. Погоди, я мигом…
До которого часа работают сувенирные лавки, я не знал, но оставалась некоторая надежда на то, что они все еще открыты. В вестибюле толпились приезжие, но в самой галерее не было ни души. Свет в витринах погасили, и их стекла из прозрачных обратились в зеркальные. Теперь все магазины выглядели на одно лицо. Та лавочка, где мы с Татьяной приобрели пирамидку, располагалась в самом конце галереи – там, где галерея сворачивала налево, чтобы, посредством недлинного перехода, соединиться с параллельной галереей. Я прошел до конца первой галереи и остановился перед двумя зеркальными дверьми. Я размышлял, которая из них мне нужна, что, впрочем, было уже не так важно, поскольку на обеих дверях висела табличка «закрыто», а свет – и там, и там – полностью погашен. Внезапно мое отражение в одной из дверей как будто раздвоилось – рядом с моим лицом показалось еше одно. Я резко обернулся, но позади меня никого не было. Не исключено, что оригинал второго отражения находился в переходе, соединяющем параллельные галереи, и, пока я оборачивался, он успел свернуть налево – во вторую галерею. Я бросился в переход, пробежал до второй галереи, свернул в нее, но и там никого не оказалось – вторая галерея была такой же пустой, как и первая. Я обозвал себя идиотом. Разумеется, неизвестное лицо находилось внутри сувенирной лавки – ведь зеркальное стекло двери становится прозрачным, если предметы за ним освещены. Тот, кто проник в лавку, невзначай осветил свое лицо фонарем, и поэтому я его заметил. Вернулся назад – к двери, заглянул вовнутрь, но, кроме собственного отражения, я ничего не видел. Дернул дверь изо всех сил. Удивительно, но она поддалась. Прошел внутрь. Это была та самая сувенирная лавка, где мне продали пирамидку. Сквозь зеркальную витрину сюда проникало достаточно света, чтобы разглядеть помещение и чтобы не споткнуться о распластавшееся возле прилавка тело. В нем я узнал продавца, всучившего мне пирамидку.
Убедившись, что я уже ничем не могу ему помочь, я прошел в глубь помещения – до задней двери, что вела непосредственно на улицу. Честно говоря, я не ожидал, что такая дверь имеется, иначе бы поспешил к ней с самого начала. Но теперь время было упущено – тот, кого я видел, – был уже далеко. Мне совсем не улыбалось оказаться замешанным в убийстве, да еще вдобавок не у себя на Фаоне, и я вернулся в отель, но уже через улицу. Так по крайней мере вдвое меньше людей смогут заявить, что видели меня у входа в галерею.
Когда я вошел в номер, Татьяна дожевывала свою порцию – обед привезли через минуту после моего ухода.
– Что случилось, объясни, – нетерпеливо потребовала она.
Я рассказал. Татьяна представляла себе отпуск на Ор-кусе несколько иначе, поэтому известие о смерти торговца пирамидками расстроило ее больше, чем меня.
– И что теперь будет? – Вопрос прозвучал так, будто следующей жертвой должна стать она или, в лучшем случае, я.
Я пожал плечами, поскольку ответить мне было нечего – события проносились, не давая мне даже опомниться. Я зашел в ванную и посмотрел в зеркало. Попытался вспомнить лицо в зеркальной двери. Мужчина точно не был Абметовым – его бороду я бы заметил. Может, она у него накладная? Нет, то лицо было помоложе… Но – не моим – если, конечно, Ларсон не приложил тут руку.
Засигналил интерком. Звонившим оказался Бруц.
– Полагаю, вам будет интересно узнать, – начал он неторопливо, – только что обнаружен труп мужчины. Убитый – владелец сувенирной лавки – одной из тех, где вы сегодня побывали.
Я, как мог, изобразил удивление:
– Что за чертовщина! Вы думаете, это как-то связано с нападением на госпожу Бланцетти?
– Мы сейчас опрашиваем свидетелей на случай, если они кого-нибудь видели. К вам можно подняться? Раньше он не спрашивал разрешения.
– Да, заходите, – ответил я и посмотрел на заставленный тарелками стол, – минут через десять, если не трудно. Бруц ответил, что ему не трудно зайти и через час.
– Быстро принимайся за мою порцию и за абметовскую, – велел я Татьяне.
– Я не справлюсь, – искренне ответила она.
– В таком случае поднимайся к Абметову и, если он в номере, скажи ему, что до… – я посмотрел на часы, – до девяти часов он был у нас и с аппетитом отобедал или отужинал – это уже на его выбор.
– Ты что тут раскомандовался? – совсем не кстати возмутилась Татьяна, – зачем к нему идти, когда можно позвонить.
Тут она была права. Я набрал номер Абметова, а когда он ответил, тут же повесил трубку.
– Все нормально – он у себя. Иди скорее, а то Бруц сейчас уже будет здесь, – поторопил я Татьяну. Спорить с ней мне было некогда.
До нее наконец дошло, чего именно я добиваюсь. Она помчалась к Абметову, а я стал в спешке поедать две порции сразу. Вернулась она через пять минут и с обнадеживающим известием, что, мол, Абметов все понял и скажет все как нужно Тут явился Бруц. Мы пригласили его к столу, но он отказался.
– Что-нибудь уже известно? – спросил я.
– Пока ничего особенного. Кое-кто из свидетелей видел, как в половине девятого в галерею прошел мужчина. . примерно ваших лет, – добавил Бруц и подозрительно посмотрел на меня. – Полиция сейчас его разыскивает.
– Как он выглядел? – снова спросил я.
– Описание схоже с описанием того типа, что напал на Бланцетти. – Как ловко Бруц дал понять, что подозреваемый похож на меня!
Я беззаботно ответил:
– Я вас понял – я прекрасно помню, какое описание дала госпожа Бланцетти, но я весь вечер находился в номере.
– Заметьте, я вас об этом не спрашивал, – вкрадчиво произнес Бруц, – но раз уж вы сами завели речь об алиби, то скажите, кто, кроме вашей подруги, может это подтвердить. – И он указал на третий столовый прибор.
– Доктор Абметов вас устраивает?
– Хм, так я и думал, – ответил Бруц, не поясняя, почему он так думал.
– Вы, очевидно, будете составлять список подходящих под описание постояльцев? – предположил я. Бруц кивнул.
– Вы позволите мне на него взглянуть?
– А вам-то зачем? – удивился он.
– Чтобы убедиться в том, что и кроме меня есть кого подозревать…
– Ну, зачем же вы так… – расстроился он. – Никто вас не подозревает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113