Я ввел ему питательный раствор и восстанавливающие препараты. Пусть теперь поспит…
– А вы как?
– Держусь более или менее. Пожрать бы… – усмехнулся он.
– Не стоит, лучше сначала питательную смесь…
– Да знаю я, – отмахнулся он, – но все равно спасибо. Вы – спасатели?
– Вроде того, – ответил я и поспешил назвать ему свое имя и имя Виттенгера.
– Полковник Виттенгер, полиция Сектора Фаона, – представился тот, для верности расширив свои полномочия на весь наш сектор. Ну что ж, думаю, значит, мы с ним оба – из полиции.
– Вот как! – удивился Вэндж. – В таком случае я обещаю изменить свое мнение о полиции. Спасибо, полковник. – И он пожал Виттенгеру руку. При этом он попытался встать, но, едва поднявшись, тут же упал в кресло.
– Извините, голова что-то кружится… – пробормотал он.
– Ложитесь, здесь есть еще одна свободная койка, – посоветовал ему Виттенгер, – все расспросы и рассказы оставим до завтра.
Остаток вечера и всю ночь мы с Виттенгером по очереди дежурили в лазарете. Для короткого сна (часа три на каждого) была выбрана одна из пустующих кают. Чтобы отвезти Верха на ТК-Плером, мы вызвали спасательный корабль.
Последние десять дней Берх никаких регулярных записей не вел. Я просматривал его комлог страница за страницей. Их заполняли расшифровки результатов научных исследований Вэнджа и Зимина. Как я понял, исследовательская программа астронавтов состояла из двух частей. Первая часть целиком была посвящена изучению обоих Карликов, в особенности же – Белого, грозящего вот-вот вспыхнуть сверхновой. Вторая часть исследований относилась к изучению Устья Канала. Именно эта часть программы больше всего заинтересовала Верха, и он успел на три четверти ее расшифровать. Расшифрованные абзацы Берх сопровождал собственными комментариями. Вне контекста исследовательской программы, комментарии казались бессмысленными, почти безумными. Вкупе же с результатами изучения Устья, план Верха уже не казался столь бессмысленным, но оттого он становился еще более безумным.
Перед тем как Берх загнал астронавтов в пятый модуль, они готовили к запуску корабль, которому надлежало войти в Устье Канала, чтобы, передав на Плером-11 какое-то количество научных данных, навсегда там исчезнуть. В своих комментариях Берх пробовал произвести расчеты, которые, как он полагал, помогут ему войти в Канал сразу вслед за беспилотным кораблем либо состыковавшись с ним. Я всеми силами старался извлечь из своей памяти те астрофизические знания, что когда-то почерпнул из собственных научно-популярных статей в «Секторе Фаониссимо». Сколь ни были скудны мои научные познания, я понял, что ни у Верха, ни у корабля не было никаких шансов на возвращение. Впрочем, из дальнейшего чтения верховских заметок становилось ясно – ни на какое возвращение он и не рассчитывал. Верха влекло туда же, куда влекло героя последнего рассказа из «Сборника космических историй», – в Вечность. Я заглянул в библиотеку и обнаружил, что книгу последний раз читали четыре дня назад – в тот же день, когда Берх сделал последнюю запись в комлоге.
Виттенгер сменил меня в три утра и записи Верха я дочитывал в каюте – мне не хотелось, чтобы полковник их увидел. Когда через три часа я возвратился в лазарет, по моему виду он понял, что я так и не уснул.
– Ты не спал? – спросил он у меня.
– Нет, частая смена климата вызывает у меня бессонницу. Как они? – Я указал на пациентов.
– Берх без изменений, но стабилен. Эти двое – дрыхнут как убитые.
– Ну и пусть дрыхнут, – сказал я и устроился в соседнем кресле.
Проснулся я в половине одиннадцатого. Вэндж был уже на ногах – кормил Зимина с ложечки. Виттенгер с умилением наблюдал за процессом кормления.
– С добрым утром, – поприветствовал меня Вэндж.
– С добрым, – ответил ему я, – как Зимин?
– Раз ест – значит жить будет, – весело ответил астронавт.
– Ну и отлично. Берх все так же?
– Угу, – кивнул Виттенгер.
– Когда будут спасатели?
– Вечером, часов в шесть.
– Скверно, Берх не дотянет. Виттенгер мрачно возразил:
– Дотянет, ему теперь уже все равно – что день, что год…
– Вэндж, вы уже рассказали полковнику, что здесь произошло? – спросил я у командира станции.
– Рассказал, – ответил за него Виттенгер, – но я могу и еще раз послушать.
– Так что же случилось?
Вэндж отошел от Зимина, подошел к Берху, с минуту разглядывал его лицо, бросил взгляд на показания медицинских приборов, затем повернулся к нам.
– Случилось то, на что мы с Зиминым никак не могли рассчитывать. Вы, очевидно, знаете, что астронавты, которым предстоит провести долгое время в изоляции от остального мира, проходят специальную психологическую подготовку. То же самое касается всех тех, кто по роду своей работы вынужден постоянно подвергать свою жизнь опасности. Мы с Зиминым всю жизнь имели дело только с такими людьми. Получается как… Сначала ты веришь в собственную исключительность – до тех пор, пока твое окружение не начинает состоять из таких же, как ты. Затем постепенно забываешь, что есть на свете и нормальные, обычные люди, такие как он, например.
– Вэндж махнул в сторону Верха. – Карлики – это вам не Оркус. Их сюрпризы могут обойтись гораздо дороже, чем бифуркации пси-поля, или что там у вас на Оркусе происходит…
– Мы не с Оркуса, – уточнил Виттенгер.
– Не важно, это я так, для примера. Одним словом, Берх начал сходить с ума – депрессивный психоз, я думаю. Поначалу – вялотекущий, незаметный, но когда все вылилось наружу, мы были застигнуты врасплох. Как я уже сказал, астронавты привыкли думать, что люди из большого мира – такие же, как они. Восемь дней назад Берх ворвался в кают-компанию, где мы с Зиминым тогда находились, и, размахивая бластером, заставил нас перейти в пятый модуль. Я бы никогда не подумал, что он станет стрелять. Да и какой нормальный человек откроет стрельбу внутри станции! Любое повреждение, не говоря уже о пожаре, может стать смертельным для экипажа. Инженеры предусмотрели любые катаклизмы, кроме откровенной стрельбы высокоэнергетическими импульсами. Так рассуждали мы с Зиминым. Поэтому, естественно, отказались ему подчиниться. Тогда он стал стрелять. Нет, не в нас, а мимо – он хотел показать, что намерения у него самые серьезные. В тот момент мы испугались больше не за себя, а за станцию. И нам пришлось подчиниться. Берх сам не ведал, что творит, – разве к такому можно быть готовым? К тому же я надеялся, что смогу управлять станцией из пятого блока. Но Берх смог взломать все уровни управления, даже те, к которым я сам не имел доступа. Взлом системы управления стал для нас еще большей неожиданностью, чем само его безумие. Безумный гений – это уже не просто опасно, это – страшно. Кстати, все забываю спросить, как сами-то вы проникли на станцию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– А вы как?
– Держусь более или менее. Пожрать бы… – усмехнулся он.
– Не стоит, лучше сначала питательную смесь…
– Да знаю я, – отмахнулся он, – но все равно спасибо. Вы – спасатели?
– Вроде того, – ответил я и поспешил назвать ему свое имя и имя Виттенгера.
– Полковник Виттенгер, полиция Сектора Фаона, – представился тот, для верности расширив свои полномочия на весь наш сектор. Ну что ж, думаю, значит, мы с ним оба – из полиции.
– Вот как! – удивился Вэндж. – В таком случае я обещаю изменить свое мнение о полиции. Спасибо, полковник. – И он пожал Виттенгеру руку. При этом он попытался встать, но, едва поднявшись, тут же упал в кресло.
– Извините, голова что-то кружится… – пробормотал он.
– Ложитесь, здесь есть еще одна свободная койка, – посоветовал ему Виттенгер, – все расспросы и рассказы оставим до завтра.
Остаток вечера и всю ночь мы с Виттенгером по очереди дежурили в лазарете. Для короткого сна (часа три на каждого) была выбрана одна из пустующих кают. Чтобы отвезти Верха на ТК-Плером, мы вызвали спасательный корабль.
Последние десять дней Берх никаких регулярных записей не вел. Я просматривал его комлог страница за страницей. Их заполняли расшифровки результатов научных исследований Вэнджа и Зимина. Как я понял, исследовательская программа астронавтов состояла из двух частей. Первая часть целиком была посвящена изучению обоих Карликов, в особенности же – Белого, грозящего вот-вот вспыхнуть сверхновой. Вторая часть исследований относилась к изучению Устья Канала. Именно эта часть программы больше всего заинтересовала Верха, и он успел на три четверти ее расшифровать. Расшифрованные абзацы Берх сопровождал собственными комментариями. Вне контекста исследовательской программы, комментарии казались бессмысленными, почти безумными. Вкупе же с результатами изучения Устья, план Верха уже не казался столь бессмысленным, но оттого он становился еще более безумным.
Перед тем как Берх загнал астронавтов в пятый модуль, они готовили к запуску корабль, которому надлежало войти в Устье Канала, чтобы, передав на Плером-11 какое-то количество научных данных, навсегда там исчезнуть. В своих комментариях Берх пробовал произвести расчеты, которые, как он полагал, помогут ему войти в Канал сразу вслед за беспилотным кораблем либо состыковавшись с ним. Я всеми силами старался извлечь из своей памяти те астрофизические знания, что когда-то почерпнул из собственных научно-популярных статей в «Секторе Фаониссимо». Сколь ни были скудны мои научные познания, я понял, что ни у Верха, ни у корабля не было никаких шансов на возвращение. Впрочем, из дальнейшего чтения верховских заметок становилось ясно – ни на какое возвращение он и не рассчитывал. Верха влекло туда же, куда влекло героя последнего рассказа из «Сборника космических историй», – в Вечность. Я заглянул в библиотеку и обнаружил, что книгу последний раз читали четыре дня назад – в тот же день, когда Берх сделал последнюю запись в комлоге.
Виттенгер сменил меня в три утра и записи Верха я дочитывал в каюте – мне не хотелось, чтобы полковник их увидел. Когда через три часа я возвратился в лазарет, по моему виду он понял, что я так и не уснул.
– Ты не спал? – спросил он у меня.
– Нет, частая смена климата вызывает у меня бессонницу. Как они? – Я указал на пациентов.
– Берх без изменений, но стабилен. Эти двое – дрыхнут как убитые.
– Ну и пусть дрыхнут, – сказал я и устроился в соседнем кресле.
Проснулся я в половине одиннадцатого. Вэндж был уже на ногах – кормил Зимина с ложечки. Виттенгер с умилением наблюдал за процессом кормления.
– С добрым утром, – поприветствовал меня Вэндж.
– С добрым, – ответил ему я, – как Зимин?
– Раз ест – значит жить будет, – весело ответил астронавт.
– Ну и отлично. Берх все так же?
– Угу, – кивнул Виттенгер.
– Когда будут спасатели?
– Вечером, часов в шесть.
– Скверно, Берх не дотянет. Виттенгер мрачно возразил:
– Дотянет, ему теперь уже все равно – что день, что год…
– Вэндж, вы уже рассказали полковнику, что здесь произошло? – спросил я у командира станции.
– Рассказал, – ответил за него Виттенгер, – но я могу и еще раз послушать.
– Так что же случилось?
Вэндж отошел от Зимина, подошел к Берху, с минуту разглядывал его лицо, бросил взгляд на показания медицинских приборов, затем повернулся к нам.
– Случилось то, на что мы с Зиминым никак не могли рассчитывать. Вы, очевидно, знаете, что астронавты, которым предстоит провести долгое время в изоляции от остального мира, проходят специальную психологическую подготовку. То же самое касается всех тех, кто по роду своей работы вынужден постоянно подвергать свою жизнь опасности. Мы с Зиминым всю жизнь имели дело только с такими людьми. Получается как… Сначала ты веришь в собственную исключительность – до тех пор, пока твое окружение не начинает состоять из таких же, как ты. Затем постепенно забываешь, что есть на свете и нормальные, обычные люди, такие как он, например.
– Вэндж махнул в сторону Верха. – Карлики – это вам не Оркус. Их сюрпризы могут обойтись гораздо дороже, чем бифуркации пси-поля, или что там у вас на Оркусе происходит…
– Мы не с Оркуса, – уточнил Виттенгер.
– Не важно, это я так, для примера. Одним словом, Берх начал сходить с ума – депрессивный психоз, я думаю. Поначалу – вялотекущий, незаметный, но когда все вылилось наружу, мы были застигнуты врасплох. Как я уже сказал, астронавты привыкли думать, что люди из большого мира – такие же, как они. Восемь дней назад Берх ворвался в кают-компанию, где мы с Зиминым тогда находились, и, размахивая бластером, заставил нас перейти в пятый модуль. Я бы никогда не подумал, что он станет стрелять. Да и какой нормальный человек откроет стрельбу внутри станции! Любое повреждение, не говоря уже о пожаре, может стать смертельным для экипажа. Инженеры предусмотрели любые катаклизмы, кроме откровенной стрельбы высокоэнергетическими импульсами. Так рассуждали мы с Зиминым. Поэтому, естественно, отказались ему подчиниться. Тогда он стал стрелять. Нет, не в нас, а мимо – он хотел показать, что намерения у него самые серьезные. В тот момент мы испугались больше не за себя, а за станцию. И нам пришлось подчиниться. Берх сам не ведал, что творит, – разве к такому можно быть готовым? К тому же я надеялся, что смогу управлять станцией из пятого блока. Но Берх смог взломать все уровни управления, даже те, к которым я сам не имел доступа. Взлом системы управления стал для нас еще большей неожиданностью, чем само его безумие. Безумный гений – это уже не просто опасно, это – страшно. Кстати, все забываю спросить, как сами-то вы проникли на станцию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113