В кармане красного комбинезона запищал зуммер. Лора хлопнула по карману, и карман мужским голосом произнес:
– Лора, это Фил. Вы только что были на седьмом, там вам не попадался некий господин Ильинский, репортер?
Лора вопросительно посмотрела на меня, затем доложила:
– Да, он здесь, на шестом, и делает вид, что твой вопрос его не касается.
– Хорошо, скажи ему, пусть зайдет ко мне.
– Уже иду, – сказал я громко.
– Жду, – буркнул Фил Шлаффер.
– Идите, идите. О гномах после поговорим, – пообещала она и, кокетливо улыбнувшись, скрылась за ближайшей дверью. «Гномы не по ее части», – вслух подумал я и посмотрел на дверь. На ней значилось: «Доктор Альм Перк. Заведующий лабораторией».
Все правильно – и Дейч и Перк работают вместе. Я решил, что Шлаффер никуда от меня не денется, и без стука вошел в кабинет Перка.
– А вы кто такой? – Невысокий мужчина с бесцветными глазами и широченным лбом встал из-за стола.
– Это господин Ильинский, он – репортер, – представила меня Лора.
– Вы знакомы? – удивился Перк.
– Совсем недавно, – признался я.
– Но встречи я вам не назначал… – испуганно заметил он.
– Это верно, – согласился я, – но случайно оказавшись рядом с вашей лабораторией и, более того, познакомившись с вашей очаровательной сотрудницей, я не мог не воспользоваться случаем, чтобы лично не…
– Да, да, я все понял, – прервал Перк мою длинную тираду, – у меня очень мало времени, но раз вы уже здесь, то я вас слушаю.
– Не буду вам мешать, – скромно сказала Дейч и вышла. Я проводил ее игривым взглядом (так, по моему мнению, поступил бы каждый настоящий журналист) и, как бы припоминая, зачем пришел, сказал:
– Еше раз прошу простить меня за столь неожиданный визит… Мы тут с госпожой Дейч успели немного побеседовать об… извините, забыл, как тот зверь называется… маленький такой – как гном, и я, право, подумал, что та информация, которой я располагаю, так нежданно-негаданно подтвердилась…
Я уверен, что при слове «гномы» в его глазах зажегся огонек неподдельного интереса, даже, я бы сказал, беспокойства. У человека с бесцветными глазами подобный огонек всегда легко заметить.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – быстро ответил он.
– Хорошо, скажу яснее. По нашим сведениям, существует некий проект под названием «Гномы». Также есть все основания полагать, что вам этот проект известен. Вот о гномах я и пришел поговорить.
– Вы что-то путаете, – отрезал Перк, – никакими гномами мы не занимаемся. Да и кто вам о них сказал?
– Это не важно, – нарочито грубо ответил я, – но источник надежный. Мне кажется, что вам лучше довериться мне, нежели дожидаться того, кто придет после меня… – сымпровизировал я.
– Как я могу вам доверять, если ничего о вас не знаю, – возразил Перк, но тут же спохватился: – Впрочем, мне и нечего вам доверить, поскольку я даже не понимаю, о чем вообще идет речь.
– Ладно, у вас пока еще есть время подумать, но, – я поднял указательный палец, – поспешите. И еще одно: я скажу вам, как со мной связаться, но убедительная просьба: не звоните ни из института, ни со своего личного комлога. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
По его лицу было ясно, что по крайней мере последнюю мою фразу он понял правильно, Я развернулся к выходу.
– Погодите, объясните же наконец… – бормотал он, провожая меня до дверей.
– Жду вашего звонка, – выдал я напоследок и оставил его одного и в растрепанных чувствах.
В тот момент мне казалось, что предупреждение не пользоваться институтским и личным каналом связи придаст моим словам убедительности. Отдел Информационной Безопасности мог прослушивать и Перка, и всех остальных, но только теоретически, практической надобности я в этом не видел. Если только ОИБ не набрел на гномов, или на кого похуже, самостоятельно.
Для того чтобы попасть из зоны "А" в зону "С", я воспользовался одним из прозрачных переходов, но особого впечатления он на меня не произвел.
Снимок Шлаффера присутствовал в моем досье. В жизни Шлаффер оказался таким же огненно-рыжим и толстощеким, как и на снимке, но ростом он был еще ниже Шефа. Он приветливо пожал мне руку, предложил сесть (Перк этого не сделал).
– Вы долго до меня добирались, – усмехнулся он.
– Извините, заплутал немного, – оправдывался я, – такой огромный этот ваш институт.
– Понимаю, понимаю, – загадочно улыбнулся он, – хотели побродить, посмотреть без помех… Я знаю, что вы мне ответите – мол, такая у вас профессия.
Если б он только знал, насколько он был прав.
– Ну что вы, все совсем не так, как вы думаете, – ответил я не менее загадочно, – но в одном вы правы: моя профессия имеет некоторые особенности, многие из которых людям не нравятся…
– Не стоит оправдываться, – великодушно разрешил Шлаффер, – так что вас ко мне привело? Я наморщил лоб, затем начал издалека:
– Совсем недавно я был в командировке на Земле, и одна вещь меня неприятно поразила. Там, на Земле, люди с большим недоверием относятся к нам, жителям других планет. Я видел публикации, где иногда полунамеками, а иногда и прямо говорится, что, мол, мы, инопланетники, используем запрещенные на Земле технологии. Ну взять хотя бы тот прошлогодний скандал с биороботами… Помните, в чем там было дело?
Шлаффер почесал затылок.
– Кажется, смутно припоминаю. Производители биороботов обвинялись в использовании человеческих тканей.
Далеко забегая вперед, скажу, что прошлогодний скандал с контрабандой запчастей к биороботам не имеет никакого отношения к моему нынешнему расследованию.
– Вот именно! – подтвердил я. – В прессе упоминалось, что при производстве биороботов использовались ткани, взятые у живых людей!
– Если это правда, то это ужасно, – согласился Шлаффер, – но наш институт тут абсолютно ни при чем!
– А я и не говорю, что Институт антропоморфологии замешан в деле с биороботами. Но землян теперь трудно в чем-либо убедить. Они вдолбили себе в голову, что на Фаоне ведется разработка каких-то неведомых никому биологических… – я запнулся, – биологических объектов, скажем так. Каково, а!
Шлаффер погрустнел.
– И вы считаете, что опасения землян имеют под собой почву?
– Прежде всего мне хотелось бы уверить их в обратном, – патриотично заявил я.
Он удивился:
– Почему вы решили, что я могу вам чем-то помочь?
Я подошел к окну и печально посмотрел на небо – туда, где, по моему мнению, могли находиться озабоченные земляне. Затем перевел взгляд вниз. Из соседнего корпуса вышел Альм Перк и быстрым шагом направился в сторону «трубы». Мне это не понравилось. К чему солидному человеку, посреди рабочего дня, сломя голову бросаться неизвестно куда? То есть, разумеется, Перк знал, куда шел, но этого не знал я. И именно это мне и не понравилось. Я прижал пальцем мочку уха – будто бы получил какое-то важное сообщение через микроком, и поспешно сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Лора, это Фил. Вы только что были на седьмом, там вам не попадался некий господин Ильинский, репортер?
Лора вопросительно посмотрела на меня, затем доложила:
– Да, он здесь, на шестом, и делает вид, что твой вопрос его не касается.
– Хорошо, скажи ему, пусть зайдет ко мне.
– Уже иду, – сказал я громко.
– Жду, – буркнул Фил Шлаффер.
– Идите, идите. О гномах после поговорим, – пообещала она и, кокетливо улыбнувшись, скрылась за ближайшей дверью. «Гномы не по ее части», – вслух подумал я и посмотрел на дверь. На ней значилось: «Доктор Альм Перк. Заведующий лабораторией».
Все правильно – и Дейч и Перк работают вместе. Я решил, что Шлаффер никуда от меня не денется, и без стука вошел в кабинет Перка.
– А вы кто такой? – Невысокий мужчина с бесцветными глазами и широченным лбом встал из-за стола.
– Это господин Ильинский, он – репортер, – представила меня Лора.
– Вы знакомы? – удивился Перк.
– Совсем недавно, – признался я.
– Но встречи я вам не назначал… – испуганно заметил он.
– Это верно, – согласился я, – но случайно оказавшись рядом с вашей лабораторией и, более того, познакомившись с вашей очаровательной сотрудницей, я не мог не воспользоваться случаем, чтобы лично не…
– Да, да, я все понял, – прервал Перк мою длинную тираду, – у меня очень мало времени, но раз вы уже здесь, то я вас слушаю.
– Не буду вам мешать, – скромно сказала Дейч и вышла. Я проводил ее игривым взглядом (так, по моему мнению, поступил бы каждый настоящий журналист) и, как бы припоминая, зачем пришел, сказал:
– Еше раз прошу простить меня за столь неожиданный визит… Мы тут с госпожой Дейч успели немного побеседовать об… извините, забыл, как тот зверь называется… маленький такой – как гном, и я, право, подумал, что та информация, которой я располагаю, так нежданно-негаданно подтвердилась…
Я уверен, что при слове «гномы» в его глазах зажегся огонек неподдельного интереса, даже, я бы сказал, беспокойства. У человека с бесцветными глазами подобный огонек всегда легко заметить.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – быстро ответил он.
– Хорошо, скажу яснее. По нашим сведениям, существует некий проект под названием «Гномы». Также есть все основания полагать, что вам этот проект известен. Вот о гномах я и пришел поговорить.
– Вы что-то путаете, – отрезал Перк, – никакими гномами мы не занимаемся. Да и кто вам о них сказал?
– Это не важно, – нарочито грубо ответил я, – но источник надежный. Мне кажется, что вам лучше довериться мне, нежели дожидаться того, кто придет после меня… – сымпровизировал я.
– Как я могу вам доверять, если ничего о вас не знаю, – возразил Перк, но тут же спохватился: – Впрочем, мне и нечего вам доверить, поскольку я даже не понимаю, о чем вообще идет речь.
– Ладно, у вас пока еще есть время подумать, но, – я поднял указательный палец, – поспешите. И еще одно: я скажу вам, как со мной связаться, но убедительная просьба: не звоните ни из института, ни со своего личного комлога. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
По его лицу было ясно, что по крайней мере последнюю мою фразу он понял правильно, Я развернулся к выходу.
– Погодите, объясните же наконец… – бормотал он, провожая меня до дверей.
– Жду вашего звонка, – выдал я напоследок и оставил его одного и в растрепанных чувствах.
В тот момент мне казалось, что предупреждение не пользоваться институтским и личным каналом связи придаст моим словам убедительности. Отдел Информационной Безопасности мог прослушивать и Перка, и всех остальных, но только теоретически, практической надобности я в этом не видел. Если только ОИБ не набрел на гномов, или на кого похуже, самостоятельно.
Для того чтобы попасть из зоны "А" в зону "С", я воспользовался одним из прозрачных переходов, но особого впечатления он на меня не произвел.
Снимок Шлаффера присутствовал в моем досье. В жизни Шлаффер оказался таким же огненно-рыжим и толстощеким, как и на снимке, но ростом он был еще ниже Шефа. Он приветливо пожал мне руку, предложил сесть (Перк этого не сделал).
– Вы долго до меня добирались, – усмехнулся он.
– Извините, заплутал немного, – оправдывался я, – такой огромный этот ваш институт.
– Понимаю, понимаю, – загадочно улыбнулся он, – хотели побродить, посмотреть без помех… Я знаю, что вы мне ответите – мол, такая у вас профессия.
Если б он только знал, насколько он был прав.
– Ну что вы, все совсем не так, как вы думаете, – ответил я не менее загадочно, – но в одном вы правы: моя профессия имеет некоторые особенности, многие из которых людям не нравятся…
– Не стоит оправдываться, – великодушно разрешил Шлаффер, – так что вас ко мне привело? Я наморщил лоб, затем начал издалека:
– Совсем недавно я был в командировке на Земле, и одна вещь меня неприятно поразила. Там, на Земле, люди с большим недоверием относятся к нам, жителям других планет. Я видел публикации, где иногда полунамеками, а иногда и прямо говорится, что, мол, мы, инопланетники, используем запрещенные на Земле технологии. Ну взять хотя бы тот прошлогодний скандал с биороботами… Помните, в чем там было дело?
Шлаффер почесал затылок.
– Кажется, смутно припоминаю. Производители биороботов обвинялись в использовании человеческих тканей.
Далеко забегая вперед, скажу, что прошлогодний скандал с контрабандой запчастей к биороботам не имеет никакого отношения к моему нынешнему расследованию.
– Вот именно! – подтвердил я. – В прессе упоминалось, что при производстве биороботов использовались ткани, взятые у живых людей!
– Если это правда, то это ужасно, – согласился Шлаффер, – но наш институт тут абсолютно ни при чем!
– А я и не говорю, что Институт антропоморфологии замешан в деле с биороботами. Но землян теперь трудно в чем-либо убедить. Они вдолбили себе в голову, что на Фаоне ведется разработка каких-то неведомых никому биологических… – я запнулся, – биологических объектов, скажем так. Каково, а!
Шлаффер погрустнел.
– И вы считаете, что опасения землян имеют под собой почву?
– Прежде всего мне хотелось бы уверить их в обратном, – патриотично заявил я.
Он удивился:
– Почему вы решили, что я могу вам чем-то помочь?
Я подошел к окну и печально посмотрел на небо – туда, где, по моему мнению, могли находиться озабоченные земляне. Затем перевел взгляд вниз. Из соседнего корпуса вышел Альм Перк и быстрым шагом направился в сторону «трубы». Мне это не понравилось. К чему солидному человеку, посреди рабочего дня, сломя голову бросаться неизвестно куда? То есть, разумеется, Перк знал, куда шел, но этого не знал я. И именно это мне и не понравилось. Я прижал пальцем мочку уха – будто бы получил какое-то важное сообщение через микроком, и поспешно сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113