Пока сообщение Верха дошло до нас, пока мы подготовим и отошлем ответ и пока наш ответ дойдет до Верха, он черти-те что успеет наворотить.
– Хорошо, скажу по-другому: нам важно понять, что успеет сделает Берх за это время, будет ли он предпринимать какие-либо существенные шаги, не дождавшись нашего ответа.
– Непременно будет, – отозвался Ларсон. Шеф кивнул:
– Вот и я этого боюсь.
– Давайте по крайней мере сообщим ему о расхождении в возрасте, – предложил я.
– Отпадает, – возразил Шеф, – вы слышали, что Берх сказал. Он собирается спровоцировать ответные действия со стороны Вэнджа и Зимина. Если мы скажем Берху о том, что запись велась не со Сторма или что Сторм выдавал себя за другого, то он тут же выложит это перед астронавтами. И неизвестно, какова может быть их реакция.
На меня, откуда ни возьмись, снизошло озарение. Я сказал:
– Вам это покажется безумием, но что, если Сторм – не человек…
Ларсон хмыкнул. Шеф спокойно потребовал:
– Поясни.
– Предположим, что Сторм не человек, а гомоид…
– А я все сижу и жду, когда же ты вспомнишь про своих любимых гомоидов! – воскликнул довольный Ларсон.
– Хью, твоя проницательность всем давно известна, незачем каждый раз напоминать нам о ней. Пусть он выскажется до конца, – поддержал меня Шеф.
Я выразительно посмотрел на Ларсона – мол, что, съел? Ларсон и ухом не повел. Я же продолжил:
– Систему контроля настраивали на людей. Гомоиды не люди – это факт. Предположим, что система контроля отреагировала на Сторма таким сложным образом, что нам теперь кажется, будто Сторму не двадцать четыре года, а, скажем, сорок или того больше… Ларсон снова меня перебил:
– Я понимаю, к чему ты клонишь. Ты думаешь, что раз ты обманулся с возрастом Бланцетти, то и система контроля могла аналогичным образом обмануться с возрастом Сторма.
– На этот раз твоя проницательность тебя подвела. Система контроля не обманулась – она не человек, она воспринимает все как есть. Мозг гомоида работает не так, как человеческий. Тело гомоида – по крайней мере с виду – вполне человеческое. Но тело человека развивалось вместе с его мозгом, они приспособлены друг к другу. А у гомоидов – нет. Эта разница или, лучше сказать, несоответствие компенсируется за счет потребления дополнительной энергии, то есть за счет более активного метаболизма. Следовательно, организм у гомоида стареет быстрее человеческого, хотя внешне это не всегда заметно. Прибавьте сюда психические перегрузки – дереализация, раздвоение – и вместо молодого человека вы получаете…
– … немолодого гомоида, – закончил за меня Ларсон.
– Рациональное зерно в твоих рассуждениях, бесспорно, есть, – растягивая слова, как бы размышляя по ходу дела, изрек Шеф. – Но скажи на милость, с какой стати ты вообще вдруг вспомнил о гомоидах? Какое отношение имеют гомоиды к делу Сторма? Что-то мне подсказывает, что ты неспроста о них вспомнил. Уж не те ли это «общие черты», о которых ты сказал раньше, навели тебя на мысль об участии гомоидов в деле Сторма?
Удивление Шефа было понятно, ведь в официальном докладе Берх не рассказал о своей встрече с пожилым незнакомцем на ТКЛ 3504. Я не думаю, что он скрыл встречу с Абметовым умышленно, скорее, он просто не придал ей значения. Мне пришлось восстановить этот пробел.
– Да-а-а, – протянул Шеф, – с дисциплиной у нас плоховато… – Он имел в виду запрет на любой несанкционированный обмен служебной информацией между сотрудниками. – Но об этом в другой раз. Так ты считаешь, что тем собеседником был Абметов?
– Описание внешности Берх дал не слишком определенное, но сама манера… Да, я думаю, Берх встретил Абметова. Теперь ясно, почему мы сколько ни искали, не нашли ничего на Сторма – гомоиды следов не оставляют!
– Итак, налицо связь: Плером – ТКЛ3504 – Абметов – гомоиды. Кстати, внешность Сторма тебе никого не напомнила? Может, тогда, у Франкенберга, ты видел его снимок среди прочих?
– Нет, думаю, я бы вспомнил. В кабинете Франкенберга снимка Сторма не было.
Шеф был немного разочарован – он ожидал другого ответа.
– Жаль… А ты, Хью, что думаешь?
– Сыщики у нас – вы, вам и прослеживать связи. Мое дело – научная или, как вы говорите, техническая сторона вопроса. Я не берусь утверждать вот так голословно, без предварительной подготовки (намек на меня, очевидно), но система контроля за жизнеобеспечением… черт, какое длинное название, пусть будет для краткости СКЖ, так вот… СКЖ снимает показания и с головного мозга в том числе. У меня нет под рукой гомоида, чтобы все проверить точно, но на мой взгляд, запись работы мозга вполне человеческая. Никаких видимых отклонений нет, но в свете новой версии Ильинского я постараюсь проверить все еще раз. В данный момент меня вот что смущает… Смотрите, на Оркусе есть воронки, на Плероме – каньон Улыбка Явао, гомоид по имени Бланцетти-Шварц…
– Давайте называть его, как он сам себя назвал – Антрес, а то мы запутаемся, – прервав Ларсона, предложил Шеф.
– Хорошо, – согласился Ларсон, – итак, Блан… тьфу, Антрес свалился в Большую Воронку, Сторм – в каньон Улыбка Явао. Фед, ты только не обижайся, но не это ли совпадение натолкнуло тебя на мысль о том, что Сторм – гомоид? Ты, не отдавая себе отчета, сопоставил случай с Антресом и случай со Стормом. Отсюда и все твои выводы.
Я возразил:
– Во-первых, если бы я после каждой подобной реплики на тебя обижался, то ты бы сейчас здесь не сидел (я сам не понял, что хотел сказать, но прозвучало это весьма угрожающе), а во-вторых, те совпадения, что ты обнаружил, можно трактовать и в мою пользу. Предположим, что Вэндж с Зиминым узнали в Сторме гомоида, то бишь нечеловека, и тогда гомоид по имени Сторм поступил так же, как поступил бы любой гомоид на его месте – исчез, одним словом. Ведь у нас нет его тела, стало быть, его следует считать исчезнувшим, а не погибшим.
Шеф слушал нас со все нарастающим беспокойством – ему не нравилось, что мы перешли на личности.
– Можно мне сказать? – прорычал он так, что не позволить ему этого было бы чистым самоубийством. Мы посмотрели на Шефа с той предельной преданностью, на которую способны, как мне казалось раньше, только государственные чиновники.
– Ларсон, мы тут обсуждаем не Ильинского, а Сторма, посему держи свой психоанализ у себя в подсознании – там ему самое место. Гомоид Сторм или нет не зависит от того, что ты думаешь о своем коллеге. А ты, – сказал он мне, – запомни раз и навсегда: в моем кабинете будет сидеть тот, кому я прикажу, а тот, кому НЕ прикажу, будет сидеть совсем в другом месте…
– На Плероме, например… – вырвалось у меня против воли. Мне захотелось провалиться сквозь землю. Но Шеф почему-то не убил меня на месте, а, наоборот, согласно кивнул:
– Да, в том числе и там… – и, повысив голос, приказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Хорошо, скажу по-другому: нам важно понять, что успеет сделает Берх за это время, будет ли он предпринимать какие-либо существенные шаги, не дождавшись нашего ответа.
– Непременно будет, – отозвался Ларсон. Шеф кивнул:
– Вот и я этого боюсь.
– Давайте по крайней мере сообщим ему о расхождении в возрасте, – предложил я.
– Отпадает, – возразил Шеф, – вы слышали, что Берх сказал. Он собирается спровоцировать ответные действия со стороны Вэнджа и Зимина. Если мы скажем Берху о том, что запись велась не со Сторма или что Сторм выдавал себя за другого, то он тут же выложит это перед астронавтами. И неизвестно, какова может быть их реакция.
На меня, откуда ни возьмись, снизошло озарение. Я сказал:
– Вам это покажется безумием, но что, если Сторм – не человек…
Ларсон хмыкнул. Шеф спокойно потребовал:
– Поясни.
– Предположим, что Сторм не человек, а гомоид…
– А я все сижу и жду, когда же ты вспомнишь про своих любимых гомоидов! – воскликнул довольный Ларсон.
– Хью, твоя проницательность всем давно известна, незачем каждый раз напоминать нам о ней. Пусть он выскажется до конца, – поддержал меня Шеф.
Я выразительно посмотрел на Ларсона – мол, что, съел? Ларсон и ухом не повел. Я же продолжил:
– Систему контроля настраивали на людей. Гомоиды не люди – это факт. Предположим, что система контроля отреагировала на Сторма таким сложным образом, что нам теперь кажется, будто Сторму не двадцать четыре года, а, скажем, сорок или того больше… Ларсон снова меня перебил:
– Я понимаю, к чему ты клонишь. Ты думаешь, что раз ты обманулся с возрастом Бланцетти, то и система контроля могла аналогичным образом обмануться с возрастом Сторма.
– На этот раз твоя проницательность тебя подвела. Система контроля не обманулась – она не человек, она воспринимает все как есть. Мозг гомоида работает не так, как человеческий. Тело гомоида – по крайней мере с виду – вполне человеческое. Но тело человека развивалось вместе с его мозгом, они приспособлены друг к другу. А у гомоидов – нет. Эта разница или, лучше сказать, несоответствие компенсируется за счет потребления дополнительной энергии, то есть за счет более активного метаболизма. Следовательно, организм у гомоида стареет быстрее человеческого, хотя внешне это не всегда заметно. Прибавьте сюда психические перегрузки – дереализация, раздвоение – и вместо молодого человека вы получаете…
– … немолодого гомоида, – закончил за меня Ларсон.
– Рациональное зерно в твоих рассуждениях, бесспорно, есть, – растягивая слова, как бы размышляя по ходу дела, изрек Шеф. – Но скажи на милость, с какой стати ты вообще вдруг вспомнил о гомоидах? Какое отношение имеют гомоиды к делу Сторма? Что-то мне подсказывает, что ты неспроста о них вспомнил. Уж не те ли это «общие черты», о которых ты сказал раньше, навели тебя на мысль об участии гомоидов в деле Сторма?
Удивление Шефа было понятно, ведь в официальном докладе Берх не рассказал о своей встрече с пожилым незнакомцем на ТКЛ 3504. Я не думаю, что он скрыл встречу с Абметовым умышленно, скорее, он просто не придал ей значения. Мне пришлось восстановить этот пробел.
– Да-а-а, – протянул Шеф, – с дисциплиной у нас плоховато… – Он имел в виду запрет на любой несанкционированный обмен служебной информацией между сотрудниками. – Но об этом в другой раз. Так ты считаешь, что тем собеседником был Абметов?
– Описание внешности Берх дал не слишком определенное, но сама манера… Да, я думаю, Берх встретил Абметова. Теперь ясно, почему мы сколько ни искали, не нашли ничего на Сторма – гомоиды следов не оставляют!
– Итак, налицо связь: Плером – ТКЛ3504 – Абметов – гомоиды. Кстати, внешность Сторма тебе никого не напомнила? Может, тогда, у Франкенберга, ты видел его снимок среди прочих?
– Нет, думаю, я бы вспомнил. В кабинете Франкенберга снимка Сторма не было.
Шеф был немного разочарован – он ожидал другого ответа.
– Жаль… А ты, Хью, что думаешь?
– Сыщики у нас – вы, вам и прослеживать связи. Мое дело – научная или, как вы говорите, техническая сторона вопроса. Я не берусь утверждать вот так голословно, без предварительной подготовки (намек на меня, очевидно), но система контроля за жизнеобеспечением… черт, какое длинное название, пусть будет для краткости СКЖ, так вот… СКЖ снимает показания и с головного мозга в том числе. У меня нет под рукой гомоида, чтобы все проверить точно, но на мой взгляд, запись работы мозга вполне человеческая. Никаких видимых отклонений нет, но в свете новой версии Ильинского я постараюсь проверить все еще раз. В данный момент меня вот что смущает… Смотрите, на Оркусе есть воронки, на Плероме – каньон Улыбка Явао, гомоид по имени Бланцетти-Шварц…
– Давайте называть его, как он сам себя назвал – Антрес, а то мы запутаемся, – прервав Ларсона, предложил Шеф.
– Хорошо, – согласился Ларсон, – итак, Блан… тьфу, Антрес свалился в Большую Воронку, Сторм – в каньон Улыбка Явао. Фед, ты только не обижайся, но не это ли совпадение натолкнуло тебя на мысль о том, что Сторм – гомоид? Ты, не отдавая себе отчета, сопоставил случай с Антресом и случай со Стормом. Отсюда и все твои выводы.
Я возразил:
– Во-первых, если бы я после каждой подобной реплики на тебя обижался, то ты бы сейчас здесь не сидел (я сам не понял, что хотел сказать, но прозвучало это весьма угрожающе), а во-вторых, те совпадения, что ты обнаружил, можно трактовать и в мою пользу. Предположим, что Вэндж с Зиминым узнали в Сторме гомоида, то бишь нечеловека, и тогда гомоид по имени Сторм поступил так же, как поступил бы любой гомоид на его месте – исчез, одним словом. Ведь у нас нет его тела, стало быть, его следует считать исчезнувшим, а не погибшим.
Шеф слушал нас со все нарастающим беспокойством – ему не нравилось, что мы перешли на личности.
– Можно мне сказать? – прорычал он так, что не позволить ему этого было бы чистым самоубийством. Мы посмотрели на Шефа с той предельной преданностью, на которую способны, как мне казалось раньше, только государственные чиновники.
– Ларсон, мы тут обсуждаем не Ильинского, а Сторма, посему держи свой психоанализ у себя в подсознании – там ему самое место. Гомоид Сторм или нет не зависит от того, что ты думаешь о своем коллеге. А ты, – сказал он мне, – запомни раз и навсегда: в моем кабинете будет сидеть тот, кому я прикажу, а тот, кому НЕ прикажу, будет сидеть совсем в другом месте…
– На Плероме, например… – вырвалось у меня против воли. Мне захотелось провалиться сквозь землю. Но Шеф почему-то не убил меня на месте, а, наоборот, согласно кивнул:
– Да, в том числе и там… – и, повысив голос, приказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113