..
Это вырвалось у меня само собой, и я сразу начал догадываться о масштабах предстоящего стихийного бедствия. Он тут же набросился на мой промах.
— Ага, так ты знал его живым!
— То есть?
— Значит — ты и пришил!
— Отвали: это мое личное дело.
— Нет, и мое тоже. Перед тем как смыться, этот парень припрятал больше двадцати миллионов... Мне, в общем-то, плевать на его смерть, но только если она не помешает мне найти кубышку, ясно тебе?
— Да.
— Ты случайно не знаешь, где они могут быть, эти деньги?
— Я не знал, что у него есть что-то еще, помимо счета в банке...
— Неужели?
В его руке снова появился револьвер.
— Что у тебя за привычка? — усмехнулся я.— Убери свою хлопушку, горемыка. Я не знаю ничего, ровно ничего... Но с удовольствием узнал бы. Двадцать миллионов — это, представь себе, может заинтересовать и меня.
Он упрямо помотал головой.
— Врешь. Рассказывай.
— Да я впервые слышу об этих деньгах!
— Только не надо! Ты поехал за Рапеном в Италию, выпытал его тайну, угрохал его и вернулся сюда. Что ж, неплохо сработано. Только половина этой суммы принад-
лежит мне, и я от нее не отступлюсь. Ранен был хитер; но ты парень симпатичный, на это ты его и поймпл, мерно?
Ух, и проворный оказался мужик этот Бидон1 В жизни он разбирался что надо.
— Ты угадал. Только про деньги я все-таки не знал.
— Что ты делал в Италии?
— Прятался.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Эй, постой-ка... А ты, случайно, не тог парень, из-за которого легавые недавно подняли такой шум? Как там тебя... Капут?
Едва лишь .он* произнес это имя, как я перестал бояться.
Капут! Он назвал меня моим старым прозвищем. Это было приятно: все равно что надеть домашние тапочки после долгого хождения по городу.
По взгляду, который я на него бросил, он понял, что не ошибся. И это мигом сбило с него спесь. Пистолет в его руке задрожал.
— Убери, — проговорил я. — Не люблю я таких посредников.
Но вместо того чтобы повиноваться, он поднял ствол повыше. Маленькое черное отверстие находилось как раз на уровне моей груди. Нас разделяла только ширина стола. Если бы ему пришло в голову нажать на спусковой крючок, я получил бы сполна.
— Убери! — повторил я.
Но я знал, что он не подчинится. Только что сделанное открытие превратило его в статую. В начале встречи он позволил себе говорить со мной, как с последней шавкой, и это вызывало у него запоздалый страх.
Вдруг он высоким голосом протявкал:
— Не двигайся! Не двигайся, или я буду стрелять! Ему было безумно страшно. С одной стороны, это
могло показаться мне лестным, но с другой — делало его еще опаснее. В панике он мог надавить пальцем на крючок и посильнее.
Я пожал плечами и как можно равнодушнее пробормотал:
— На кой черт нам изображать из себя крутых парней, Бидон? Ведь куда проще договориться.
Он в замешательстве задрал нос, чтобы как следует ко мне присмотреться. И тогда я быстро уперся руками в край стола и грохнул Бидона этим импровизированным тараном. Противоположный край врезался ему в живот. Он даже не успел пальнуть: он полетел вверх тормашками через стул. Я обеими ногами прыгнул ему на грудь, и он сделал шумный, бесконечно долгий выдох.
Я сцапал валявшийся на полу пистолет. Мне было радостно, что после стольких дней безделья я сохранил прежнюю прекрасную форму.
— Ну как, полегчало, Бидон?
Оружие жгло мне пальцы. Желание убивать, которое я считал окончательно уснувшим, возрождалось во мне с еще большей силой.
Я с удовольствием стрельнул бы в Бидона. Парочку шариков в пузо, чтоб попускал слюни.
Он сумел поднять свои шторы и теперь смотрел на, меня белыми глазами с красными прожилками,
Я переложил пушку в левую руку и налил полный стакан виски.
— На-ка вот, выпей, лучше станет. Он взял стакан и глотнул.
— Все допивай! Он осушил стакан до дна. Я наполнил его снова,
— Давай еще это,
— Но... Мой план уже созрел.
— Пей, виски отлично усваивается. Скажи спасибо, что балую: пойло отменное, по семь тысяч флакон!
Он стал пить, еще не понимая, что я затеял. А между тем все было просто. Я решил залить ему глаза, чтоб размягчить его волю. Я надеялся, что алкоголь заставит его скорее отвечать на мои вопросы, чем угрозы и побои.
Когда он управился со вторым стаканом, я внимательно осмотрел результат. Его щеки пылали, взгляд затуманился, голова слегка покачивалась.
— Как ты себя чувствуешь?
— Х-х-хорошо... Он всхлипнул.
— Не убивай меня, я же ничего тебе не сделал! О, до чего ж ты злой, Капут, до чего злой!..
Он был пьян, как извозчик.
— Не реви, рожа, не реви... А то мне хочется тебя хлопнуть.
— О, нет! Нет!..
Я видел, что он уже вполне созрел и должен заговорить, как ребенок во сне.
— Сейчас ты все расскажешь, Бидон. Ты все расскажешь, иначе я продырявлю тебе шкуру, скотина ты паршивая!
— Не надо... Хорошо, хорошо, расскажу...
Он громко и пьяно икнул. Похоже, анестезии удалась как нельзя лучше.
— Расскажи-ка о том деле, которое вы провернули с Рапеном.
— Ага, значит, так...
Он слабо улыбнулся; голова его закачалась, как маятник, и он повалилса носом на ковер. Я, видно, не рассчитал дозу. Два больших стакана неразбавленного виски — это, пожалуй, все же резковато.
Я взял с буфет графин и аылил иоду ему на затылок.
Потом пнул ногой в бок, и он ожил.
— Ай! Что? Что вы себе... Ах, да...
— Не надо отъезжать, Бидон. Отвечай на вопросы, пока я не рассердился.
— Но...
— Что у вас была за афера?
Он несколько протрезвел. Можно было надеяться на вразумительную беседу. Он обхватил голову руками и начал, не глядя на меня:.
— Я познакомился с Рапеном в одном кабаке за Лионским вокзалом... В баре для арабов... Я продавал там наркоту. Пустяковую...
—- Рапен что, принимал наркотики?
— Нет, он просто любил вертеться среди арабов. Лучшего места,' чем у Али, для этого не найдешь. Ну, мы с ним вроде как подружились...
Бидон опять сильно икнул; я подумал, что его сейчас вырвет на пол, но он сдержался. Его рожа приняла бутылочно-зеленый оттенок — как раз подходящий к случаю.
— Говори, я слушаю.
Я действительно слушал, да еще как! Я чувствовал, что он выдаст мне историю не из обычных... Он спросил:
— Слушай, у тебя вода найдется, а?
Я взял графин и пошел на кухню подоить кран. А когда вернулся — Бидона в комнате уже не было... Я поставил графин и выскочил из дома с рычанием, которое затмило бы льва из "Метро-Голдвин-Мейер".
Мерзавец обманул меня. Он был трезвее, чем мне казалось.
Я увидел, как он бежит по аллее, обсаженной апельсиновыми деревьями. Он спотыкался, и порой его ноги слабели и подгибались. Догнать его не составляло никакого труда.
Я мигом поравнялся с ним и лишь тронул его за плечо. Он остановился, подвывая:
— Не убивай меня, Капут, не убивай!
— Заткни пасть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Это вырвалось у меня само собой, и я сразу начал догадываться о масштабах предстоящего стихийного бедствия. Он тут же набросился на мой промах.
— Ага, так ты знал его живым!
— То есть?
— Значит — ты и пришил!
— Отвали: это мое личное дело.
— Нет, и мое тоже. Перед тем как смыться, этот парень припрятал больше двадцати миллионов... Мне, в общем-то, плевать на его смерть, но только если она не помешает мне найти кубышку, ясно тебе?
— Да.
— Ты случайно не знаешь, где они могут быть, эти деньги?
— Я не знал, что у него есть что-то еще, помимо счета в банке...
— Неужели?
В его руке снова появился револьвер.
— Что у тебя за привычка? — усмехнулся я.— Убери свою хлопушку, горемыка. Я не знаю ничего, ровно ничего... Но с удовольствием узнал бы. Двадцать миллионов — это, представь себе, может заинтересовать и меня.
Он упрямо помотал головой.
— Врешь. Рассказывай.
— Да я впервые слышу об этих деньгах!
— Только не надо! Ты поехал за Рапеном в Италию, выпытал его тайну, угрохал его и вернулся сюда. Что ж, неплохо сработано. Только половина этой суммы принад-
лежит мне, и я от нее не отступлюсь. Ранен был хитер; но ты парень симпатичный, на это ты его и поймпл, мерно?
Ух, и проворный оказался мужик этот Бидон1 В жизни он разбирался что надо.
— Ты угадал. Только про деньги я все-таки не знал.
— Что ты делал в Италии?
— Прятался.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Эй, постой-ка... А ты, случайно, не тог парень, из-за которого легавые недавно подняли такой шум? Как там тебя... Капут?
Едва лишь .он* произнес это имя, как я перестал бояться.
Капут! Он назвал меня моим старым прозвищем. Это было приятно: все равно что надеть домашние тапочки после долгого хождения по городу.
По взгляду, который я на него бросил, он понял, что не ошибся. И это мигом сбило с него спесь. Пистолет в его руке задрожал.
— Убери, — проговорил я. — Не люблю я таких посредников.
Но вместо того чтобы повиноваться, он поднял ствол повыше. Маленькое черное отверстие находилось как раз на уровне моей груди. Нас разделяла только ширина стола. Если бы ему пришло в голову нажать на спусковой крючок, я получил бы сполна.
— Убери! — повторил я.
Но я знал, что он не подчинится. Только что сделанное открытие превратило его в статую. В начале встречи он позволил себе говорить со мной, как с последней шавкой, и это вызывало у него запоздалый страх.
Вдруг он высоким голосом протявкал:
— Не двигайся! Не двигайся, или я буду стрелять! Ему было безумно страшно. С одной стороны, это
могло показаться мне лестным, но с другой — делало его еще опаснее. В панике он мог надавить пальцем на крючок и посильнее.
Я пожал плечами и как можно равнодушнее пробормотал:
— На кой черт нам изображать из себя крутых парней, Бидон? Ведь куда проще договориться.
Он в замешательстве задрал нос, чтобы как следует ко мне присмотреться. И тогда я быстро уперся руками в край стола и грохнул Бидона этим импровизированным тараном. Противоположный край врезался ему в живот. Он даже не успел пальнуть: он полетел вверх тормашками через стул. Я обеими ногами прыгнул ему на грудь, и он сделал шумный, бесконечно долгий выдох.
Я сцапал валявшийся на полу пистолет. Мне было радостно, что после стольких дней безделья я сохранил прежнюю прекрасную форму.
— Ну как, полегчало, Бидон?
Оружие жгло мне пальцы. Желание убивать, которое я считал окончательно уснувшим, возрождалось во мне с еще большей силой.
Я с удовольствием стрельнул бы в Бидона. Парочку шариков в пузо, чтоб попускал слюни.
Он сумел поднять свои шторы и теперь смотрел на, меня белыми глазами с красными прожилками,
Я переложил пушку в левую руку и налил полный стакан виски.
— На-ка вот, выпей, лучше станет. Он взял стакан и глотнул.
— Все допивай! Он осушил стакан до дна. Я наполнил его снова,
— Давай еще это,
— Но... Мой план уже созрел.
— Пей, виски отлично усваивается. Скажи спасибо, что балую: пойло отменное, по семь тысяч флакон!
Он стал пить, еще не понимая, что я затеял. А между тем все было просто. Я решил залить ему глаза, чтоб размягчить его волю. Я надеялся, что алкоголь заставит его скорее отвечать на мои вопросы, чем угрозы и побои.
Когда он управился со вторым стаканом, я внимательно осмотрел результат. Его щеки пылали, взгляд затуманился, голова слегка покачивалась.
— Как ты себя чувствуешь?
— Х-х-хорошо... Он всхлипнул.
— Не убивай меня, я же ничего тебе не сделал! О, до чего ж ты злой, Капут, до чего злой!..
Он был пьян, как извозчик.
— Не реви, рожа, не реви... А то мне хочется тебя хлопнуть.
— О, нет! Нет!..
Я видел, что он уже вполне созрел и должен заговорить, как ребенок во сне.
— Сейчас ты все расскажешь, Бидон. Ты все расскажешь, иначе я продырявлю тебе шкуру, скотина ты паршивая!
— Не надо... Хорошо, хорошо, расскажу...
Он громко и пьяно икнул. Похоже, анестезии удалась как нельзя лучше.
— Расскажи-ка о том деле, которое вы провернули с Рапеном.
— Ага, значит, так...
Он слабо улыбнулся; голова его закачалась, как маятник, и он повалилса носом на ковер. Я, видно, не рассчитал дозу. Два больших стакана неразбавленного виски — это, пожалуй, все же резковато.
Я взял с буфет графин и аылил иоду ему на затылок.
Потом пнул ногой в бок, и он ожил.
— Ай! Что? Что вы себе... Ах, да...
— Не надо отъезжать, Бидон. Отвечай на вопросы, пока я не рассердился.
— Но...
— Что у вас была за афера?
Он несколько протрезвел. Можно было надеяться на вразумительную беседу. Он обхватил голову руками и начал, не глядя на меня:.
— Я познакомился с Рапеном в одном кабаке за Лионским вокзалом... В баре для арабов... Я продавал там наркоту. Пустяковую...
—- Рапен что, принимал наркотики?
— Нет, он просто любил вертеться среди арабов. Лучшего места,' чем у Али, для этого не найдешь. Ну, мы с ним вроде как подружились...
Бидон опять сильно икнул; я подумал, что его сейчас вырвет на пол, но он сдержался. Его рожа приняла бутылочно-зеленый оттенок — как раз подходящий к случаю.
— Говори, я слушаю.
Я действительно слушал, да еще как! Я чувствовал, что он выдаст мне историю не из обычных... Он спросил:
— Слушай, у тебя вода найдется, а?
Я взял графин и пошел на кухню подоить кран. А когда вернулся — Бидона в комнате уже не было... Я поставил графин и выскочил из дома с рычанием, которое затмило бы льва из "Метро-Голдвин-Мейер".
Мерзавец обманул меня. Он был трезвее, чем мне казалось.
Я увидел, как он бежит по аллее, обсаженной апельсиновыми деревьями. Он спотыкался, и порой его ноги слабели и подгибались. Догнать его не составляло никакого труда.
Я мигом поравнялся с ним и лишь тронул его за плечо. Он остановился, подвывая:
— Не убивай меня, Капут, не убивай!
— Заткни пасть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113