Господи! А я вас все время считал пани ... Вы с таким вкусом одеваетесь, такая ... Ах ты Боже мой! Вот поэтому-то вижу, что вы такая ужасно простая, веселая ... И потом, знаете, - у вас есть одно движение, знаете, такой Загонистый, широкий ... и слова, простые целиком. Но это, может, и ничего не значить, СЕБ-то движения и слова ... Но меня тянуло, страшно тянуло к вам ... Я, как только увидел вас, так сразу и полюбил. Не потому, что вы очень красивы, хотя может, и это, но потому, что ... Вы смеетесь?Ах, ха-ха-ха, да, да! .. Но вы понимаете, что я сказал "полюбил" не в том значение, а душевно. Э, глупое слово Не люблю этого слова! Просто, как человека ... Ну, вы же понимаете, да? Понимаете?
- Да понимаю, понимаю, комик вы. Только не волнуйтесь так. Что ж тут такого чрезвычайного? подумаешь!
- Нет, нет! Это очень важно, очень важно! Себ-то для меня, для меня важно ... Но как же это я ранище не спросил! Мне даже и в голову ни разу не пришло. И смотрите, вот я уже совсем иначе чувствую себя с вами, иначе ... Себ-то не из всех взглядов, но в том, что я уже с вами не стесняюсь ... В хорошему значение, в хорошем не стесняюсь ... Ух, как у меня голова горит. Это облака ... Но ничего ... Я рад, ужасно рад! Вы знаете, я до муки стесняюсь с интеллигентами. И совсем не такой, каким кажусь. Ей-богу! Я например, наедине с собой, я знаю, что значнищий многих из них, розумнищий даже (я не для похвальбы говорю это, ей-богу, а верно это), а при них делаюсь робким и так по дурацки держусь, что можно заболеть от стыда. Но, главное, Даро, главное в том ..., что я все-таки в глубине души делаюсь робким перед ними, как раб, как нища существо. Вот в чем подлость!Понимаете: я вот умом понимаю, что они не лучше меня, что живут они, как и все, а все же где-то там я всегда ужасно бросается перед ними, считаю их высокими и чрезвычайно интересуюсь, а как они у себя там эти. .. благородные, студенты ... Понимаете? Наследие веков, мужик еще в, мне! А я ...
- Вот видите, - вдруг перебила Даша, - когда бы вы были честным с собой, СЕБ-то мнение о том, что ничем не являетесь ниже них, довели до чувства, появился бы огонь и тогда не стало бы наследия веков ... А то мнение незаконченная.
И она с грустной улыбкой посмотрела на него из под руки, придерживала шляпу.
Тарас недовирчиво посмотрел на нее.
- Но вы правы ... - Вдруг сказала она тихо. - Это ... Себ-то не как на высоких, а, действительно, как на чужих. Это вы верно ...
Она говорила, то сразу задумалась. Тарас взволнованно встрепенулся.
- Ведь правда? Правда? И вы это заметили? Ну, а вы сколько с ними .... И в подружью круглый год. А и то ... Нет, это ...
- Тай понятно ... Иное жизнь с детства ... А это на всю жизнь ... Всегда чувствуешь нечто неродное ... Ну а что до тунеядства, то я в любом случае не могу судить, - вдруг резко и неожиданно вырвалось у Дары.
- О, нет, нет! - Даже с испугом воскликнул Тарас. - С какой речи? Я - это одно, а вы - женщина, товарищ, законная ...
- Ну, это вопрос сложный. Дармоед есть - каждый, кто на себя не зарабатывает! Вы сейчас ... домой, СЕБ-то к нам или ... куда?
- Ни я ... к своим ... Но я вас проведу ... Надо пойти ... Ждут ...
Замолчали.
- Они меня презирают. Мои ... За то, что не живу с ними ... И это понятно. Но не могу я ... Когда хоть малейший шорох, не могу спать .. Весь здригуюсь, внутренний так, знаете ... и после того сердце щемит - щемит ... Я наверно сойду с ума ...
- Ну, пустяки! Лечиться вам надо серьезно.
- Э, лечиться! Здесь он в моих целая история ... Эх! Я вам некогда, может, расскажу все ... И этот Мирон еще ... Ух, мерзость какая! Ну, пусть только это случится, я с ним поговорю, я ему покажу, разные теории ... Я не буду требовать суда над ним, не по-интелигенськы, я по-своему расправлюсь с ним, брата позову. Брат у меня человек грубая, злая, СЕБ-то, скорей разъяренная, черносотенец, я с ним в натянутых отношениях, но против такого субъекта я с чертом войду в союз!
- Что ж он сделал? Мирон СЕБ-то?
- Эх! Не могу я вам сказать ... Себ-то могу, но не хочется сейчас ... Может все это так перейдет ... У меня здесь целая низкая рижних ... А скажите, Вере очень нравится Мирон? - Вдруг выпалил Тарас.
Даша удивленно обернулась к нему и сейчас же лукаво улыбнулась.
- Не знаю ... А вы что, ревнуете очень?
Тарас в замешательство забыл свой вопрос, но, задав его вконец смешался.
- Ну что вы ... Я только так ... Мне говорили ...
Даша засмеялась.
- Ну, ничего, ничего. Я никому не скажу. Только сами не показывайте. Нехорошо, когда другие видят твое интимное ...
Тарас не знал, куда деваться, то комично бормотал, с удивлением пожимал плечами и, наконец, попрощавшись, быстро повернул назад.
Даша смеялась.
- Слушайте, но вы же не обиделись? - Крикнула она ему вслед.
- Нет, нет! - Крикнул он ему наскоро повернувшись.
Даша улыбнулась, опустила против ветра голову и, придерживая шляпу, пошла дальше.
Глава 3
В своих Тарас оставался не долго. Произошла одна из тех обычных сцен, которые доводили его до такого поднятия, что он едва не терял сознания. После сцены наступившей, вата "- состояние полного бессилия и вялой тупости, казалось, под череп и в грудь кто набил ваты, и ни одна мысль, ни одно чувство не могли поворохнутись Это был знаком состояние, после которого должно было снова прийти поднятия.
Едва доплелся Тарас к Кисельських, анисом ворчала, впуская его, - он не слышал.
В квартире было тихо и темно. В гостиной на потолке и стенах лежали белые полосы от фонарей с улицы. По гостиной была "репетиторские", которую занимал теперь Тарас Здесь также бледная полоса лежала на потолке и стене. Тарас любил ее, ему становилось то сладко и тоскливо, когда он смотрел на нее.
Не зажигая лампы, он лег на кровать и бессильно опустил руку. Тихо-тихо. Даже наверху не слышно топота ног, которое всегда так раздражало его. Такая тишина бывала иногда в тюрьме.
Вдруг где-то далеко послышались голоса. Ближе голос Дары. Еще чей, мужской.
В гостиную со свечой в руке вошла Даша. За ней Сергей. Косы золотой короной лежали надо лбом, - высокое, выпуклое, оно было нахмуренным, на нежных детских губах не было обычной озорной иронии, - они были плотно сжаты, словно решились не упускать из уст того, что скрывалось в груди.
Даша вставила свечу в подсвечник пианино, открыла крышку и начала перелистывать ноты.
Сергей стал за ее стулом. Блакитни, словно опухло глаза в пенсне смотрели печально и робко. Очень широкое, умное чело покрылось сеткой морщин. Это всегда бывало в его, когда он переживал нечто неприятное. Конечно Даша тогда одной рукой брала его за голову, а другой терла морщины тех пор, пока тонкие, заостренные, сухие губы его не змягчалися улыбкой. Тогда и морщинки расходились.
Стоя за ее спиной, он одной рукой поглажував желтую, подобную вислые с возу соломы, бородку, а другой все искал места на спинке стула Дары, чтобы опереться, но рука зсковзувала и наконец затронул Даша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54