- Там ... хочет ... вас видеть ... Мирон ...
- Мирон? - Испуганно вскочил Тарас.
- Чего вы так? - Будто удивилась Даша.
- Ничего ... Так ... Я сейчас ... Я сейчас ... Я вот только ... - Ну ... Позвольте ... Он там?
Он укинець смешался. В бледной полосе лихтарив с улицы видно было его бегающие, широко раскрытые, обеспокоенные глаза.
- Да что с вами? - Вдруг рассердилась Даша. - Идите, он вас ждет!
Тарас сейчас же торопливо бросился вперед.
Мирон ждал на пороге гостиной, спокойно поглядывая вокруг и одной рукой подтягивая усы кверху.
- Войдите в гостиную, - резко бросила ему Даша. - Чего стоите там?
- Я не на до-о-лго ...
- Все равно.
Мирон вошел. Даша прошла вблизи его, посмотрела будто мимоходом в лицо ему и поправила ковер.
Подбежал Тарас.
- Здравствуйте ... - Замешано сказал он и ищущими глазами впился в Мирона.
- Добрыня и-день! - Ответил Мирон, быстро, но внимательно окинув глазами с головы до ног.
- А мне трет-ЕБА ... Что вы такой? Заболел? Хочу сказать вам несколько слов.
- Хорошо, я сейчас ... - Заторопился Тарас. - Мы здесь ... или пойдем?
- Лучше пойдем ...
- Хорошо, я сейчас ...
I так же стоял, странно глядя в лицо Мирону, словно ища на нем чего-то.
- А вы слышали Мирон, - вдруг громко и спокойно заговорила Даша, - у нас сегодня ночью экспроприация была ...
- Да что вы! - Удивленно, быстро повернулся к ней Мирон.
- Да.
- Каким образом?
- Самым обычным. Появились в маска господа, прошли в Семена Васильевича и с револьверами в руках, стали требовать тысячу рублей.
- Ну и? - Высоко поднял брови Мирон.
Даша внимательно посмотрела на него. Ноздри ее раздувались.
- Ну, и Семен Васильевич дал им. Они ушли. Вы разве об этом не слышали?
- Я? - Весело удивился Мирон. - Откуда же мне слышать? Вот так штука! Ну и что же? Сейчас, конечно, надо было полицию позвать. Как же так?
То искрящееся, насмешливо-веселый бегало в его зеленоватых глазах.
- Полицию было призвано.
- Да? Ну, разумеется. Это же черт знает что такое! Семен Васильевич, конечно, очень озабочен? Вот так история! Много их было?
- Не знаю. Двое были в кабинете. Семен Васильевич говорит, что один них очень похож на вас.
Мирон весело расхохотался.
- Ко мне? Да не может быть! Вот это мне нравится ... Еще чего доброго на виселицу попаду ... Ха-ха-ха! Да они же в маска, говорите, были?
Даша не сводила с него глаз, странных, взволнованных, мьягких.
- Фигурой похож.
- Фигурой? Ну, это еще не так страшно ... И больше ничем?
- Вы что, боитесь?
- А уж-ж! Вот, можете себе! Великая радость на виселицу идти. Не имею ниякисенькои охоты.
- Когда это не вы были, так чего же вам?
- Ну, это ... знаете ... Но, послушайте: вы, кажется действительно думаете, что это я был? Ха-ха-ха! Вот это мне подо-о-баеться! ...
И Мирон весело развел руками.
- Это интересно-а-во! Ну а вы, Тарас, все же, то ... берите вашего шляпу и идем. И чего смотрите на меня как на привидение ли, действительно, как на экспроприатора? А? Идите одевайтесь, идем.
Тарас машинально повернулся и пошел в свою комнату. Мирон с улыбкой в глазах оглядывался вокруг.
Потом будто вспомнил что-то, крикнул "ага!" И быстро полез в карман. Вынул какое-то письмо и с учтивой улыбкой подал его Даре.
- Хорошо, что вспомнил. Прочитайте.
Даша развернула письмо и начала читать:
"Ты напрасно, Роня, ходишь, Понапрасну ножки бьеш. Не ходи и дурака тут не строй. С Миня смиются уже за тебя, а если хочешь чтобы поверила тебе, возьми, свою Даша и Веру, приходи с ними сюда, поклонись мне в ножки перед всеми, поцелуй в руку меня и моего гостя, вот тогда видеть, что уважаешь. А дамы твои да станцуют с нашими гостями И меня попросят. И пущай с кавалерами приходят. А без них и не лезь, потому выгоню. Мария Купченко.
Даша, нахмурив брови, вернула письмо Мирону.
- Она, видимо, в пьяном состоянии писала это? - Почти равнодушно произнесла.
- Возможно. И не одна, но коллективно. Но, несмотря на это, предложение ее принимаете? Вы когда хотели ...
Даша поглядела на него.
- Вам очень хочется, чтобы я обидела сестру?
- Чем?
- Тем, что пойду. Я этого не хочу ...
- Какие вы деликатные!
Мирон неловко засмеялся и спрятал письмо.
Даша задумалась, словно сразу забыла о письме и мрачно розглажувала морщины скатерти на столе. Высокие молодые грудь ее поднимались и опускались. Она, видно, была чем-взволнована.
- Мирон! Это вы сделали экспроприацию? - Вдруг тихо, быстро спросила она и посмотрела на его кроткими, довирчивимы, странными глазами. - Вы? Так?
Мирон удивленно поднял брови.
- Да что вы! Бог с вами!
- Мирон, скажите мне!
Мирон вдруг покраснел весь. Глаза злобно потемнели. Он также понизил голос.
- Да вы что? Наивность притворяется ли меня за наивного считаете? Что вы действительно? Хотите доискаться, кто вырвал у вас тисячку? В полицию обращайтесь!
Даша побледнела и молча смотрела на него. И вдруг приложила руку к щеке и с каким полным горя страхом, словно только сейчас заметив, тихо, почти бессознательно сказала:
- Ох, как же вы меня ненавидите! Как ненавидите!
Мирон быстро взглянул на нее, крякнул, тревожно зашевелился и решительно тряхнул головой, словно, выбрасывал из нее нечто лишнее.
- Вы быстро там, Тарас? - Громко крикнул он.
- Сейчас ... Сейчас ... Ищу ... - Послышалось из комнаты Тараса.
Даша отняла руку и, словно от боли хмуря брови, глухо и твердо сказала:
- Скажите, вы очень меня ненавидите?
Мирон еще больше нахмурился, тревожно помняв шляпу и ничего не сказал.
- Скажите, мне теперь очень хочется это знать ... Мирон!
Мирон посмотрел на нее, улыбнулся и нетерпеливо повернулся к Тарасовой комнаты.
- Да скорей, Тарас! Какого черта там?
- Вы не хотите мне ответ? - Тихо бросила Даша, закусив губу и тяжело дыша.
- Нет!
- Почему?
- Потому что не хочу.
- Почему же не хотите?
Мирон круто, злобно оглянулся к ней.
- Да что вы, право! - Вспыхнул он. - Что вам нужно от меня? Что вам от моей ненависти или любви? Что за разговор такой? Скажи ей, ты сделал ... Да что вы! Что за забавная наивность? С какой стати начну с вами открыто быть, хоть я сделал? Ненависть? Какая ненависть? За что? Что вы мне? Идите к Кисельських о чувствах говорить, мне же оставьте в покое. Или этой удочкой хотите выловить свою тысячу? Жаль, правда? Бедные! Ничего, мужички снесут еще яичко, "не простое, а золотое" ... Да и полиция позаботится.
Даша закрыла лицо руками, словно защищая его от злых, шипячих слов Потом отняла руки и бледная, с дрожащими от муки губами, тихо сказала:
- Ох, как вы больно мне делаете! Ох, как больно!
И понемногу покачала головой, как делают это от нестерпимой боли.
Мирон замолчал, побледнел, быстро шагнул к ней и вдруг сразу остановился.
- Э, да лучше! Все равно! Прощайте!
И круто повернувшись, поспешно, словно убегая, пошел в прихожую. Даша тихо, медленно пустились на стул и бессильно оперлась всем телом на его спинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54