.. так ...
- Как?
Даша внимательно посмотрела на Веру. Лицо желтое, под глазами фиолетовые синяками, взгляд горячковий.
- Ты плохо выглядит, - мимоходом заметила Даша.
- Разве? А мужчины находят, что я теперь собственно "волшебная" Один так и сказал: "вы, - волшебная. Даже не "вы", а "ты - очаровательная". Ха-ха-ха! Что ты так смотришь? Разве не верно? Думаешь, Мирон сказал? Так?
Даша немножко покраснела.
- При чем тут Мирон?
- Совсем ни при чем? Разве?
- Вера, ты - странная все эти дни ...
- Очень? Это потому, что Мирон посватался ко мне, а я не знаю выходить мне его или нет.
Даша не сводила с него своих похмурених чистых глаз.
Вера слегка засмеялась.
- Как ты посоветуешь?
Даша улыбнулась.
- Я бы посоветовала тебе лучше "кислород принять.
- Да? Сегодня вечером приму! Что же? Будем и мы брать от жизни ... довжне ... Правда? Ты же в этом опытная?
- Ты, Вера, хочешь ссоры. Прощай.
И Даша спокойно пошла к себе.
В вечере поднятия Веры дошло до найвишчои степени. Несколько раз одевалась и снова Главаась. Наконец пошла.
Пришла часа через три. Отказалась от ужина, замкнулась в себе и никому не сказала ни слова. Вид у нее был непонимающий, жалкий, разбитый.
Екатерина Андриевна, как только увидела ее, так и застыла: такой вид у нее бывал после жестоких истерических припадков. Но сказать ничего не отважилась. Последними временами в семье Кисельских то само собой сложилось, что никто никого ни о чем не спрашивал. Говорили только о найнезначнищи вещи и о необходимом. Каждый жил сам по себе.
Семен Васильевич почти что вечера выезжал, и всем было известно, что он ездит к своей старой любовницы, с которой часто и тяжело пьет.
Сергей совсем не выходил из своей комнаты. С Даро виделся только во время еды, ни о чем не говорил и как будто не замечал ее. Коля на целые дни пропадал и приходил только спать. Но даже ему никто ничего не говорил.
На второй день Вера не вышла ни к чаю, ни к обеду. К себе никого не впускала. Вечером прибежал Костя и усиленному начал пробираться к ней. Долго не хотела пускать, но Костя не одставав и даже весь покраснел от нетерпения и раздражение. Желто-белые кудри его и такие же брови ризче видтинялись красноты щек.
- Вы слышите? Очень важно! Пустите!
И он даже стукнул кулаком в дверь. Вера впустила. На ней был темный капот Председатель обвязана мокрой платком; все лицо усталое, обостренное впадины на щеках темные.
- Что с вами? - Испугался Костя.
- Ничего ... Больная немного. В чем дело?
Костя хватаясь начал рассказывать. Завод совсем открытый, начались работы. Уступок, конечно, никаких, наоборот: баготьох не приняли, зарплату уменьшила, заводят строгости.Рабочие - ярости. Его Костю чуть не избили. Около завода еще больше проповедует ежедневно Тарас. Его охотно слушают. Тон совсем фанатика, высокий штиль. А это ужасно влияет на массу. Он, Костя, обращался к Кита, но этот генерал несет то о деморализации и ругается, как извозчик. Ионы нет, Рисецький боится, Наталья толчет то о кружках старинного типа. Все бессистемно, нигде никакой инициативы. Бросился только что опять к Кита и нашел в пивной, в обществе с Петром и Рисецьким.
- С Петром? - Живо, испуганно прервала Вера.
- Да, с Петром.
- Когда вы его видели?
- Да говорю же - только что. И представьте: с ними Тарас. После всего ... они с ним. Дикий какой-то ... Пьет, кричит ... И все также. Хохочут, ревут ... Какая гадость! ... Я попытался говорить с Ионой ... Э, куда! Все в каком поднятию ... Что с вами, Вера? Что вы?
Вера пошатнулась и неуверенными шагами подошла к кровати.
- Ничего, ничего ... Голова немного ...
Она бессильно легла. И вдруг быстро поднялась и села.
- Вы их только что видели?
- Да ... - Удивленно взглянул на нее Костя.
- Вы знаете, где эта пивная?
- Разумеется, знаю.
- Можете меня туда провести?
- Могу.
Вера сорвала мокрую перевязки с головы, метнулась по комнате, надела на капот пальто, на голову накинула платок и задыхаясь сказала:
- Пойдемте!
Костя удивлен и даже напуган, едва успевал за ней.
Через десять минут они уже подъезжали к пивной.
Вера ни слова не произнесла за всю дорогу.
- Это здесь? - Кивнула она на желтые окна, когда Костя остановил извозчика.
- Да. Вы зайдете? - Нерешительно спросил он.
- Нет. Вы кричите мне ... Петра. Нет! Позовите Тараса. Не говорите, кто. Скажите, одна девушка ждет. Я буду там. Быстрее!
Костя послушно зашел в пивную, а Вера отошла в сторону и начала нервно, быстро ходить по тротуару, путаясь в подоле капота.
Минуты через две из пивной вышел Тарас. Оглянувшись, он подошел к Вере, она быстро пошла ему навстречу.
- Я с вами хочу поговорить! - Глухо но сильно бросила она ему прямо в лицо.
Тарас даже отшатнулся. Он, видно, совсем не ожидал ее.
- Идите за мной! Слышите?
- Куда?
- За мной, говорю вам!
Тарас минуту постоял неподвижно, потом сорвался с места и почти крикнул:
- Хорошо, пойдем! Пойдем, чего же! Ха!
Вера остановилась, оглянулась, но тут же еще быстрее пошло. Тарас за ней.
- Что вы здесь делали ... в петуха? - Вдруг грозно остановилась она.
- Что? Пили за вашу покойницу-незайманнисть! - Грубо сразу выпалил он ей в лицо.
Вера быстро подняла для чего руку к горлу и молча широкими глазами посмотрела на него.
- Что? Не ожидали? Хе! И о душе поговорили ... Очень красивая душа у Петра ... Родная ...
Вера так же стояла, вся замертвившы.
- На этом основании он пошел об заклад, что сделает вас своей любовницей ... И выиграл. Правда? Только с истеричкой и припадочком ... У вас всегда припадочкы в таких случаях.Потому и о духовном любви вы так хорошо поете, что физическое с препятствиями ... Хе-хе-хе! ... Но это пикантно, говорит Петр ... Нет? А? Вчера вечером в Петруся ...
- О-о! - Вдруг застонала Вера и, вернувшись, побежала от его вниз по улице.
Тарас захохотал, злобно, с болью и яростью. И, вернувшись, также почти побежал противоположную сторону.
В пивную он больше не заходил. С кривой улыбкой на лице, размахивая руками, иногда останавливаясь и дико хохоча, он делал впечатление сумасшедшего. Прохожие испуганно обходили его, останавливались и смотрели вслед.
В каком глухом переулке он вдруг остановился. Поступал обычный приступ бессилия, усталости и тупости. Последним временам, они тянулись минут по десять. Мнение завмирала, руки опускались, ноги подкашивались i казались сделанными из ваты. В таких случаях он спирався о стену и ждал, пока пройдет, или садился, когда было на что.
Он оглянулся и недалеко увидел у ворот лавочку. Шагов за два горел лихтарь. Усаживаясь, он у скамьи, почти у самых ног своих, заметил некую, кучу лохмотьев. Лохмотья то бормотала хриплым, пьяном басом и шевелилось с досадой явно стараясь приспособиться к месту.
Тарас тупо посмотрел на него и застыл. Лохмотья поворушилось, поворушилось и затихло.
Над забором в голых ветвях деревца, как запутанный в паутину комары, тонко пискотив ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
- Как?
Даша внимательно посмотрела на Веру. Лицо желтое, под глазами фиолетовые синяками, взгляд горячковий.
- Ты плохо выглядит, - мимоходом заметила Даша.
- Разве? А мужчины находят, что я теперь собственно "волшебная" Один так и сказал: "вы, - волшебная. Даже не "вы", а "ты - очаровательная". Ха-ха-ха! Что ты так смотришь? Разве не верно? Думаешь, Мирон сказал? Так?
Даша немножко покраснела.
- При чем тут Мирон?
- Совсем ни при чем? Разве?
- Вера, ты - странная все эти дни ...
- Очень? Это потому, что Мирон посватался ко мне, а я не знаю выходить мне его или нет.
Даша не сводила с него своих похмурених чистых глаз.
Вера слегка засмеялась.
- Как ты посоветуешь?
Даша улыбнулась.
- Я бы посоветовала тебе лучше "кислород принять.
- Да? Сегодня вечером приму! Что же? Будем и мы брать от жизни ... довжне ... Правда? Ты же в этом опытная?
- Ты, Вера, хочешь ссоры. Прощай.
И Даша спокойно пошла к себе.
В вечере поднятия Веры дошло до найвишчои степени. Несколько раз одевалась и снова Главаась. Наконец пошла.
Пришла часа через три. Отказалась от ужина, замкнулась в себе и никому не сказала ни слова. Вид у нее был непонимающий, жалкий, разбитый.
Екатерина Андриевна, как только увидела ее, так и застыла: такой вид у нее бывал после жестоких истерических припадков. Но сказать ничего не отважилась. Последними временами в семье Кисельских то само собой сложилось, что никто никого ни о чем не спрашивал. Говорили только о найнезначнищи вещи и о необходимом. Каждый жил сам по себе.
Семен Васильевич почти что вечера выезжал, и всем было известно, что он ездит к своей старой любовницы, с которой часто и тяжело пьет.
Сергей совсем не выходил из своей комнаты. С Даро виделся только во время еды, ни о чем не говорил и как будто не замечал ее. Коля на целые дни пропадал и приходил только спать. Но даже ему никто ничего не говорил.
На второй день Вера не вышла ни к чаю, ни к обеду. К себе никого не впускала. Вечером прибежал Костя и усиленному начал пробираться к ней. Долго не хотела пускать, но Костя не одставав и даже весь покраснел от нетерпения и раздражение. Желто-белые кудри его и такие же брови ризче видтинялись красноты щек.
- Вы слышите? Очень важно! Пустите!
И он даже стукнул кулаком в дверь. Вера впустила. На ней был темный капот Председатель обвязана мокрой платком; все лицо усталое, обостренное впадины на щеках темные.
- Что с вами? - Испугался Костя.
- Ничего ... Больная немного. В чем дело?
Костя хватаясь начал рассказывать. Завод совсем открытый, начались работы. Уступок, конечно, никаких, наоборот: баготьох не приняли, зарплату уменьшила, заводят строгости.Рабочие - ярости. Его Костю чуть не избили. Около завода еще больше проповедует ежедневно Тарас. Его охотно слушают. Тон совсем фанатика, высокий штиль. А это ужасно влияет на массу. Он, Костя, обращался к Кита, но этот генерал несет то о деморализации и ругается, как извозчик. Ионы нет, Рисецький боится, Наталья толчет то о кружках старинного типа. Все бессистемно, нигде никакой инициативы. Бросился только что опять к Кита и нашел в пивной, в обществе с Петром и Рисецьким.
- С Петром? - Живо, испуганно прервала Вера.
- Да, с Петром.
- Когда вы его видели?
- Да говорю же - только что. И представьте: с ними Тарас. После всего ... они с ним. Дикий какой-то ... Пьет, кричит ... И все также. Хохочут, ревут ... Какая гадость! ... Я попытался говорить с Ионой ... Э, куда! Все в каком поднятию ... Что с вами, Вера? Что вы?
Вера пошатнулась и неуверенными шагами подошла к кровати.
- Ничего, ничего ... Голова немного ...
Она бессильно легла. И вдруг быстро поднялась и села.
- Вы их только что видели?
- Да ... - Удивленно взглянул на нее Костя.
- Вы знаете, где эта пивная?
- Разумеется, знаю.
- Можете меня туда провести?
- Могу.
Вера сорвала мокрую перевязки с головы, метнулась по комнате, надела на капот пальто, на голову накинула платок и задыхаясь сказала:
- Пойдемте!
Костя удивлен и даже напуган, едва успевал за ней.
Через десять минут они уже подъезжали к пивной.
Вера ни слова не произнесла за всю дорогу.
- Это здесь? - Кивнула она на желтые окна, когда Костя остановил извозчика.
- Да. Вы зайдете? - Нерешительно спросил он.
- Нет. Вы кричите мне ... Петра. Нет! Позовите Тараса. Не говорите, кто. Скажите, одна девушка ждет. Я буду там. Быстрее!
Костя послушно зашел в пивную, а Вера отошла в сторону и начала нервно, быстро ходить по тротуару, путаясь в подоле капота.
Минуты через две из пивной вышел Тарас. Оглянувшись, он подошел к Вере, она быстро пошла ему навстречу.
- Я с вами хочу поговорить! - Глухо но сильно бросила она ему прямо в лицо.
Тарас даже отшатнулся. Он, видно, совсем не ожидал ее.
- Идите за мной! Слышите?
- Куда?
- За мной, говорю вам!
Тарас минуту постоял неподвижно, потом сорвался с места и почти крикнул:
- Хорошо, пойдем! Пойдем, чего же! Ха!
Вера остановилась, оглянулась, но тут же еще быстрее пошло. Тарас за ней.
- Что вы здесь делали ... в петуха? - Вдруг грозно остановилась она.
- Что? Пили за вашу покойницу-незайманнисть! - Грубо сразу выпалил он ей в лицо.
Вера быстро подняла для чего руку к горлу и молча широкими глазами посмотрела на него.
- Что? Не ожидали? Хе! И о душе поговорили ... Очень красивая душа у Петра ... Родная ...
Вера так же стояла, вся замертвившы.
- На этом основании он пошел об заклад, что сделает вас своей любовницей ... И выиграл. Правда? Только с истеричкой и припадочком ... У вас всегда припадочкы в таких случаях.Потому и о духовном любви вы так хорошо поете, что физическое с препятствиями ... Хе-хе-хе! ... Но это пикантно, говорит Петр ... Нет? А? Вчера вечером в Петруся ...
- О-о! - Вдруг застонала Вера и, вернувшись, побежала от его вниз по улице.
Тарас захохотал, злобно, с болью и яростью. И, вернувшись, также почти побежал противоположную сторону.
В пивную он больше не заходил. С кривой улыбкой на лице, размахивая руками, иногда останавливаясь и дико хохоча, он делал впечатление сумасшедшего. Прохожие испуганно обходили его, останавливались и смотрели вслед.
В каком глухом переулке он вдруг остановился. Поступал обычный приступ бессилия, усталости и тупости. Последним временам, они тянулись минут по десять. Мнение завмирала, руки опускались, ноги подкашивались i казались сделанными из ваты. В таких случаях он спирався о стену и ждал, пока пройдет, или садился, когда было на что.
Он оглянулся и недалеко увидел у ворот лавочку. Шагов за два горел лихтарь. Усаживаясь, он у скамьи, почти у самых ног своих, заметил некую, кучу лохмотьев. Лохмотья то бормотала хриплым, пьяном басом и шевелилось с досадой явно стараясь приспособиться к месту.
Тарас тупо посмотрел на него и застыл. Лохмотья поворушилось, поворушилось и затихло.
Над забором в голых ветвях деревца, как запутанный в паутину комары, тонко пискотив ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54