Каждый сейчас же дер и каждое начиналось:
"Даро! Я измучился, устал ...
Или:
"Даро! Мне очень часто казалось, что мы ужасно близкие друг другу. А может, я создал вам душу которую полюбил, как идиот ...
Или:
"Даро! Это невыносимо, наконец! Я хочу с Вами поговорить "...
И написав на листке эти строки, со злости дер их и отбрасывал. И снова ложился на диван.
Однажды, когда он лежал так, неожиданно пришла Маруся. Под левым глазом она имела большого фиолетового синяка. В руках чемоданчик, которую она с яростью бросила на пол в прихожей. Дышала тяжело. На обрадованного Мирона почти не смотрела и сейчас же заявила:
- Не радуйся, не до тебя приехала. По дороге зашла посмотреть ... Но денег взять. Есть?
Мирон торопливо вынул кошелек.
- Потом! Спрячь ... Ну, как живешь? Получил моего второго письма, где писала, чтобы с компанией не являлся?
- Получил.
- Хорошо ... Я сейчас к подруге ... Поступаем во второй дом ... С того пошло. Сволочи проклятая! Ну ничего ... Это ей так не пройдет. Вот! Видишь? - Вернула она Пошли синяком лицо. - Билась. С хозяйки. Полицией грозится. "Политика" Подожди, я тебе покажу полицию Мы тоже знаем ход к полиции как шлюха, то и не человек? ..
Мирон молча смотрел на нее. Маруся замолчала и грозно смотрела сквозь окно в мутное небо.
- Експлуататорка проклятая! Сама чем была? Забыла! Такой же, не лучше ...
- Почему же получилось? - Тихо спросил Мирон.
- Да потому, что одному сволочи-студенту в морду заехала. Слишком гордый был, да и ей не спускала грабить себя не позволяла. "А! Ты, говорит, политикой от брата заразилась "Ну, я ей и показала политику. Памьятатиме.
Она злобно улыбнулась. Помолчала.
- А те дуры! Терпят. Она с кого наживается? Разве не из нас? "Боимся, в полицию заберут. Небось меня не забрали, еще и деньги все отдала. Знает кошка чье мьясо съела! Ну ничего ... Я им еще покажу!
Она грозно тряхнула головой. Опять помолчали.
- Душно у тебя! - Вдруг сердито, раздраженно сказала.
В комнате было даже холодно, потому Мирон совсем тот день не топил.
- Да, душно! - Поспешно сказал он. - Ты бы Главаась на минутку. Натопил я перестудишся потом. Разденься ...
Маруся молча, не глядя на него, сбросила шляпу, пальто и положила на стул. Сама села на другой.
- А ты как? - Глядя в сторону, мрачно и даже высокомерно снова заговорила ... - Все своими глупостями занимаешься?
- Какими?
- Да чертежам?
- Нет ... Выгнали с завода.
Она быстро взглянула на него, обвела глазами лицо и отвернулась.
- Морда у тебя изменилась. Тужиш или не обедаешь? Деньги есть у тебя?
Мирон снова полез в карман.
- Да к черту ты со своими деньгами! - Раздраженно крикнула Маруся. - Сейчас же в карман лезет! Больше тебя есть ... Есть деньги, спрашиваю?
- Е. ..
- А если нет, у меня возьми ...
- Нет, спасибо, есть ... А может, Маруся, самоварчик поставить? Чайку напьемось ... А?
- Куда там самоварчик! Я иду сейчас ...
- Да отдохни хоть немного ... Я быстро.
И Мирон быстро ушел из, дому.
- Не надо! - Крикнула Маруся,
Но Мирон уже вышел. Тогда она вскочила, вышла за ним на кухню, оттолкнула его от самовара и сказала:
- Иди, я сама. А то будешь здесь возиться три часа, а мне надо идти ... Забирайсь!
Но и после чая она не пошла ночевать осталась. Осталась и на следующий день, потому белье Мирона, оказалось, была вся рваная, ее надо было непременно позашиваты Потом выяснилось, что Мирон совсем не имел теплых рубашек. Чтобы пошить хоть пару, также нужно было времени. О подруге и вступление во второй дом разговоров больше не заводили. Иногда Маруся шла куда и возвращалась Подвыпившие, или совсем пьян. Тогда начинала заключать свою чемоданчик, которая почему-то все было не исправна, за чтo попадало Мирону. Он молчал. Дня два она с ним не разговаривала, но за то Мирон слышал, как у себя то учила на памьять, или громко читала. Иногда звала его и сердито говорила:
- Обьясны, как здесь ... Дурацкая грамматика твоя ...
Мирон объяснял, сначала редко, потом частище и наконец занимался с ней каждый день. Маруся схватывала и усваивала все с необычайной легкости, но все равно зло и мрачно.
- А за какое время ... всю эту комедию ... подготовку эту можно пройти? - Спрашивала.
- Год, два ...
- Пройдем ранище! Черта с два буду я два года эту ерунду делает ...
И снова исчезала на день или два. Мирон ни слова не говорил об этих исчезновения. Сам он или простаивал целыми днями возле картины, или лежал на диване. Еще больше посерел, в глазах часто застывала насмешливо-грустная улыбка.
Инoди Маруся, выходила из своей комнаты, приходила к нему и, вмоставшись на полу возле дивана, принимала руку Мирона и прижимала ее к лицу своего с конвульсивно, страстной нежности. Найчастище это бывало в сумерки, когда не видно было выражение лица.
Редко-редко говорили о чем либо. Больше молчали. Мирон второй рукой гладил ее голову, она же беззвучно целовала руку его и крепко, порывисто сжимала ее и прикладывали к лицу, к шее, к груди своей. И часто горячие слезы теплыми и сейчас же холодея струйкамы пробегали по руке ему. Он наклонялся тогда к председателю ее и нежно, долго целовал.
Затем снова, почти в то же самый вечер, вдруг заявлялось раздражение, презрение, злоба и исчезновения в день два.
В один из "нежных" дней Маруся сидела у Мирона и читала. Миров лежал на диване.
Вдруг раздался звонок. Мирон пошел в переднюю и тотчас вернулся с Олей. Она была ужасно бледная, с вымученным, похудевшим лицом, глаза усталые, большие, застывшие в тоске.
Мирон посмотрел на нее и остановился.
- Что с вами, Оля!
Оля повела глазами по комнате, ища где бы присесть.
Мирон поспешно подставил ей стул. Она села, дыша так же тяжело и молча смотрела по комнате.
Мирон и Маруся переглянулись.
- Тараса убит ... - Вдруг тихо сказала Оля, все так же водя глазами по комнате.
- Чтo? - Воскликнул Мирон.
Маруся посмотрела на Мирона и широко, зляканo раскрыла глаза к Оле.
- Себ-то не совсем убит ... Очень ранен ... Умрет не сегодня - завтра ... Вас хочет видеть ... И Веру ... И Даша ...
- Позвольте! .. Я его еще позавчера утром видел у ...
- Да, а вечером разорвалась бомба и разбила его.
- Бомба!
- Да ... Он готовил бомбу ... В анархистив ...
Произошел взрыв ...
- Эх, как это ... Очень ранен?
Оля не смотрела ни на Мирона, ни на Марусю, будто все ей надоело до безумия, до отвращения. Отвечала тупо словно по принуждению.
- Да, очень ... Всю правую половину ... Два дня без сознания ... Сейчас пришел к памьяты ... Вас хочет видит ... Идите ... Я пойду к Вере ...
Она начала подниматься. Мирон мрачно кусал губы.
- Как же удалось перевезти его к вам?
- Не знаю ... Анархисты ... Привезли и бежала ...
- На отца вашего это повлияло очень ...
- Отца нет, В больнице ...
- Да? Уже?
Оля равнодушно посмотрела по комнате.
- До свидания ... Идите ... Он ждет вас ...
- Иду. А для чего ему нужна бомба, не знаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54