Чего стыдно? - Виновато заторопилась она. - Никакого стыда нет. I смеяться он не будет. Это он так ... Он даст. Мы с Сергеем еще поговорим с ним. Нехорошо, что вы ушли, надо было не так. Но это ничего ... Мы это ...
Даша внезапно поднялась и, обратившись к Тарасу, строго сказала:
- Я лично, Тарас, ничем вам помочь не могу. Слышите? У меня нет ни копейки. Делайте как знаете.
И, вернувшись, быстро вышла из комнаты. Тарас рассеянно посмотрел ей в след.
- Она поссорилась с Сергеем, - снова заторопилась Вера. - Не обращайте внимания, она чудачка, в их это всегда с деньгами. Успокойтесь, Тарас, милый, хороший, успокойтесь, мы все сделаем ... Садитесь ... Сюда ...
Тарас машинально сел. Вера умостилась рядом с ним и, взяв его руку, начала с виноватым и жгучим сожалением гладить ее. Тарас отнял руку. Вера, заглядывая ему в глаза, снова взяла ее.
- Не надо! - С мукой бросил он.
- Нет, надо. Я так хочу ... Вот какой непослушный сделался. Сидите тихо!
А сама в то же время тревожно, виновато заглядывала ему в глаза.
Тарас искоса посмотрел на нее и криво улыбнулся.
- Чего смеетесь?
- Да ...
- Ну, что?
- Не скажу. А впрочем ... Я смеюсь тому, что вам нужно, чтобы я ... Чтобы видеть, меня нещасненьким .. Тогда вы ... хорошая у меня. Вам бы надо найти себе какую паршивенькую собачку. Чем поганише и несчастнее тем больше любить и жалеть будете. Главное - жалеть. Но я вам заявляю ...
- Это неправда, - тихо и смущенно сказала Вера, выпуская его руку.
- Нет, это - правда! - Резко, даже злистно вспыхнул Тарас. - Правда! И вы сами знаете, что это правда. Да, да! Когда я был в тюрьме, нещасненький, вы ... Э, чего там! вы почти любили меня. А вышел и ... И стойте! Я знаю, знаю, что ни о каком любви и речи не может
быть, куда! Разве я сам не понимаю? Некоторое несчастный печатный составитель и дочь помещика, интеллигентка.
- Тарас! - Вскочила Вера, сверкнув глазами. - Когда вы еще раз мне скажете об этом, о рабочих и интеллигентов, я с вами ... я с вами разговаривать больше не буду! Не в том дело, как хотите знать! Совсем не в том!
- А в чем? - Со злости посмотрел на нее снизу вверх Тарас. - Что "колена, как у кузнечика.?
- Какие колени?
- Какие? вы забыли? Хм! А памьятаете, в тот день, когда я вышел, из тюрьмы, я сидел у вас в комнате, вы посмотрели на мои колени и сказали: "какие у вас худые колени, как у конька!" Памьятаете? Ну, я во всяком случае, очень хорошо памьятаю.
Вера покраснела.
- Что же? - Удивленно произнесла она.
- Ничего! Только то, что все дело в моих худых коленях и ... Ну, словом, телом я не удался. Вот и все. А душа ... Это ...
- Тарас! - С гневом, быстро прервала его Вера. - Не смейте говорить дальше! В противном случае ... И запамьятайте раз навсегда: мне гадкие, слышите, гадкие к ужасу эти ваши так называемые реальные отношения, это плоть ваша. Я считаю это понижением человека. Понижением! Слышите? Когда же я сказала о колени, то просто так, а не потому, что к вам не чувствую такой любви. Ни к кому у меня нет и не будет его. Вот в чем дело, если хотите знать. Ваши ... ваше же желание объяснять все телесными причинами мне ужасно не нравится. Вот почему я вам говорила о непохожести наших душ.
- Непохожесть душ? - Глухо спросил Тарас.
- Да. Но ... меня к вам влечет то ... Я не знаю, что. У вас есть что-то хорошее ...
- Э! - Поднялся Тарас - Оставим эти милостинькы из жалости ... Все равно ...
Он искал то глазами. Увидев, что фуражка на кровати, он взял его, надел и пошел к двери.
- Куда же вы? - Удивилась Вера. - Тарас!
- А вам чего? - Грубо бросил Тарас, полу обернувшись. - Пойду куда захочу.
- Но сейчас придет Сергей. Мы должны поговорить, Тарас!
- Не надо. Ничего мне не надо! Прощайте.
Но Вера подбежала схватила его за рукав.
- Подождите. Не ходите. Я вас прошу ... Очень прошу, лишиться. Никуда не надо идти. Мне очень больно. Вы не верите? Нехорошо вы улыбаетесь, но все равно. Мне ужасно больно, я готова сейчас упасть перед вами на колени и целовать эти самые ваши колени. Хотите?
Она была очень бледной. Тины под скулами сделались глубже и по их бежали в низ струйкы, отчего лицо, казалось, мелькало; дышала часто и тяжело.
Тарас с удивлением посмотрел на нее своим мрачным, здригуючим взглядом и нерешительно остановился.
- Не ходите. Идите сюда ... Садитесь. Ну, я вас прошу, садитесь. Сбросьте шляпу дайте его сюда ...
- Не дам.
- Дайте, я вам говорю! Дайте фуражку. Боже, что вы
со мной делаете! И не улыбайтесь так больно. Оставьте ... Вы - измученный. У вас страшный вид. Я вас прошу, дайте мне фуражку.
И неожиданно схватив его за руку, прижала к устам твоим и зарыдала, целуя и сжимая ее.
- Вера! ... Вера! - Испуганно забормотив Тарас, сам едва не плача и выдирая руку.
- Нет, нет. Сидите, сидите ...
Тарас вдруг с силой вырвал руку и трусячись весь, встал.
- Не надо Слышите! Не надо мне! Я вас не понимаю ... И. .. Э, к черту все да и только!
И, бросившись из дома, выбежал в гостиную. Навстречу ему быстро шел Сергей.
Вы куда? Тарас! В чем дело? Пойдем, я хочу с вами ...
- Тарас полу обернулся.
- Ничего мне не надо! Ничего! Слышите? Нихочу вас не хочу! .. Я сам ... Обойдусь ... Только. Старцам ... Не надо!
И снова бросился вперед, зацепился в дверях в столовую, чем стукнул, с грохотом вылетел в коридорчик и скрылся по черному ходу.
Сергей ошелмленно, молча смотрел ему вслед. В руке он держал несколько кредиток.
В комнате у Тараса было тихо.
Глава 4
Мирон осторожно, стараясь НЕ шуметь, натянул на себя пальто и хотел выйти, но в это время с Марусиной комнаты послышалось:
- Ты идешь, Мирон?
Мирон остановился.
- Не-ет, я сейчас приду-у. Ты можешь еще спа-а-ты!
- Я давно уже встала. Какая час?
- Девьять.
Мирон очикуюче посмотрел на дверь, послушал. Потом надел шляпу и вышел.
Минут за пьятнадцать он вернулся и постучал к Марусе.
- Да входи, чего там! - Вяло отозвалась она.
Мирон, не раздеваясь, вошел. Маруся сидела на кровати, облокотившись локтем о стол и положив голову на руку. Лицо было усталое, серое, под глазами желто-синие круги. Губы, видно, что минуты сохли, поскольку она часто облизывала их. Смотрела она в окно куда-то вдаль, мимо море крыш и труб. Небо все так же было покрыто тучами, то темными, то серыми. Они, также как с похмелья, устало, неохотно, чуть подвигаясь, нализалы друг на друга.
- Я, Маруся, сейчас пойду-у, - начал Мирон, - и до вечера, наверное, не приду-у ... Так вот я тебе на завтрак купи-См. оселедчы-Ика и о-от ...
Он вытащил из кармана небольшую бутылку,, перегара.
- Освежи-и-ться ... А обе-ид ты сама себе устроит. И не трет-е-ба стыдиться. Деньги есть у тебя на обед?
- Есть, - хмуро бросила Маруся. - Вчерашние. Десять рублей ...
- Ну, это же не твои деньги.
Маруся удивленно повернула его голову.
- Не мои? А чьи же?
- Ермо-олкина. Ты же ошибки-ово взяла их?
- Как ошибке?
- Ты ведь не за для денег шишка-я-ла? А для того, чтобы разви-житься .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54