Я бы хотел оставить твой
отряди сестер в резерве. Думаю, что северяне начнут нас атаковать, как
только сообразят, что мы пытаемся сделать.
- Очень хорошо, - сказал Гэвин. - Я поставлю свой отряд перед
воротами.
- Ладно! - воскликнул принц. - Через час начнем эвакуацию.
Дверь в комнату Робин оставалась плотно закрытой, хотя слабое
мерцание свечи пробивалось через замочную скважину и в крохотную щель под
дверью в течение всей долгой ночи. Даже с рассветом дверь не открылась, а
когда Гретта позвала девушку завтракать, никакого ответа не последовало.
Наконец, старая экономка ворвалась в комнату с горячим чаем и хлебом.
Робин сидела за столом, неподвижно глядя в раскрытую перед ней книгу. Она
не обратила на экономку никакого внимания. Презрительно фыркнув, Гретта со
стуком поставила поднос на туалетный столик и обиженно вышла из комнаты.
Робин даже не заметила ее ухода. Книга неотступно притягивала девушку к
себе, заставляя переворачивать одну страницу за другой, вникая в каждое
слово.
Посох Белого Источника удобно примостился на ее бедре. От дерева,
казалось, исходило странное приятное тепло. Каждая прочитанная страница
открывала перед Робин новые невиданные перспективы, иные необычные взгляды
на мир. Книга содержала мысли ее матери. На титуле было начертано: "Робин,
моему единственному ребенку". Книга рассказывала о жизни друиды Брианны
Мунсингер и о значении друидов для народа ффолков и островов Муншаез.
Но ее мать писала еще и о земле, и о богине - с такой любовью, что на
глаза Робин наворачивались слезы. Она наслаждалась каждой страницей, по
многу раз читая и перечитывая каждую фразу. Длинный день снова превратился
в ночь, и Гретта пришла опять, однако на этот раз она не шумела. Она
тихонько поменяла сгоревшие свечи, убедилась, что комната хорошо освещена
и на цыпочках вышла. И всю следующую ночь Робин продолжала читать книгу,
не обращая внимания на беду, нависшую над городом. Ее взгляд туманился от
усталости, а голова периодически опускалась на грудь; девушка вздрагивала
и начинала читать с новым интересом. Наконец, Робин дошла до секретов
волшебства. Ее глаза округлились, а желание спать прошло окончательно.
Книга все глубже стала овладевать ее вниманием, пульс участился, и девушка
почувствовала, как в ее тело вливается новая энергия. Сейчас она читала
последнюю часть книги своей матери. Позади остались слова приветствия,
мудрости, истории и теологии. Теперь она читала слова о могуществе.
Кантус, без устали, несся по бескрайним равнинам центрального
Корвелла. Он точно знал, что ему предстоит. Хотя мурхаунд никогда не видел
врага, его отвратительный запах огнем горел в ноздрях собаки. Безошибочно
мчался он за врагом, меняя курс, как только его будущий противник
сворачивал чуть в сторону. Кантус подкреплялся на бегу, никогда не
отклоняясь от нужного направления. По странной прихоти судьбы, на его пути
возникали то кролик, то фазан, не успевший вовремя взлететь. В этих
случаях пес быстро убивал и ел, а потом, поспав несколько часов,
возобновлял бег. Мурхаунд мчался вперед, низко опустив голову и медленно
поводя носом из стороны в сторону, пытаясь учуять врага, который,
по-прежнему, находился в сотне миль от него. Широкие ноздри Кантуса
вздрагивали, когда ему удавалось уловить нужный запах. Вся шерсть у него
на спине становилась дыбом, а из широкой груди вырывалось глухое,
угрожающее рычание. Бег мурхаунда слегка убыстрялся, длинные ноги легко
несли его вперед, оставляя за собой одну милю за другой, он так же легко
поднимался на холмы, как потом сбегал вниз. Прошли еще дни, и запах стал
сильнее. Однажды Кантус поймал и съел жирного гуся, а потом, как всегда,
немного поспал. Вскоре его разбудил легкий бриз, донесший ненавистный
запах. Кантус понял, что враг уже очень близко.
Хриплый рев, разнесшийся над полем, сильно отличался от нестройных
криков северян у Плато Фримена. Тристан не обратил на это внимания, потому
что в этот момент увидел огромную армию северян, бросившихся в атаку на
его слабую оборонительную линию. Эвакуация еще как следует не началась; и
не успел принц расставить отряды, чтобы защищать дорогу к замку, как враг
напал на них. Отряд лорда Коарта, оборонявший левый фланг, в этот день уже
проиграл северянам одно сражение. И теперь его солдаты не могли биться с
врагом на равных. То один, то другой воин бросался бежать; и вдруг весь
отряд, численностью около четырехсот человек, оставил свою позицию и
побежал по дороге к замку. А северяне были еще в двухстах ярдах до их
позиции! Увидев, что люди Коарта бегут, солдаты лорда Динната, хотя им
было не по себе - их левый фланг остался без прикрытия, - стойко стояли на
своей позиции. Из северных ворот города Тристан видел, что их отряд был
окружен воинами-берсерками, воспользовавшимися бегством людей Коарта.
Карлики, стоявшие рядом с Диннатом, под натиском врага отступили,
также как и гномы на правом фланге. Воины Динната погибли все до
последнего человека, и сотни северян, перейдя дорогу, устремились к замку.
Город был отрезан. Последняя свеча в последний раз вспыхнула, пламя
взметнулось вверх и погасло. Только несмелые лучи тускнеющей луны
посеребрили сквозь широкое окно черные волосы, разметавшиеся по столу.
Наконец, насытив свой разум, Робин заснула. Ее щека покоилась на кожаной
обложке книги, оставленной матерью. Девушка дышала медленно и спокойно. Ее
длинные, густые волосы покрывали спину и руки, согревая ее этим прохладным
вечером. Гладкий посох, по-прежнему, лежал у нее на коленях. Во внезапно
наступившей темноте, когда луна скрылась за тучей, посох начал слабо
светиться и мерцать каким-то своим светом, который мигом исчез, как только
снова выглянула луна. Робин приснился сон - такой яркий и четкий, каких
она прежде никогда не видывала. Девушке снилось, что она превратилась в
маленького мохнатого зверька, и что она видит мир так, как могло бы видеть
его это животное. Потом она стала волком, который смотрел на мир умными,
голодными глазами. Рыба и птица - все одарили девушку своими образами, и
после каждого нового сна у нее прибавлялось сил и энергии. Робин снился
жаркий свет и неподвижная холодная темнота, а тепло получилось серым,
когда эти две крайности смешались. И в самом конце ей привиделась богиня -
ослепительная в мягких серых одеяниях, украшенных простым серебряным
орнаментом. У нее было чудесное безмятежное лицо, но глаза наполнились
слезами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
отряди сестер в резерве. Думаю, что северяне начнут нас атаковать, как
только сообразят, что мы пытаемся сделать.
- Очень хорошо, - сказал Гэвин. - Я поставлю свой отряд перед
воротами.
- Ладно! - воскликнул принц. - Через час начнем эвакуацию.
Дверь в комнату Робин оставалась плотно закрытой, хотя слабое
мерцание свечи пробивалось через замочную скважину и в крохотную щель под
дверью в течение всей долгой ночи. Даже с рассветом дверь не открылась, а
когда Гретта позвала девушку завтракать, никакого ответа не последовало.
Наконец, старая экономка ворвалась в комнату с горячим чаем и хлебом.
Робин сидела за столом, неподвижно глядя в раскрытую перед ней книгу. Она
не обратила на экономку никакого внимания. Презрительно фыркнув, Гретта со
стуком поставила поднос на туалетный столик и обиженно вышла из комнаты.
Робин даже не заметила ее ухода. Книга неотступно притягивала девушку к
себе, заставляя переворачивать одну страницу за другой, вникая в каждое
слово.
Посох Белого Источника удобно примостился на ее бедре. От дерева,
казалось, исходило странное приятное тепло. Каждая прочитанная страница
открывала перед Робин новые невиданные перспективы, иные необычные взгляды
на мир. Книга содержала мысли ее матери. На титуле было начертано: "Робин,
моему единственному ребенку". Книга рассказывала о жизни друиды Брианны
Мунсингер и о значении друидов для народа ффолков и островов Муншаез.
Но ее мать писала еще и о земле, и о богине - с такой любовью, что на
глаза Робин наворачивались слезы. Она наслаждалась каждой страницей, по
многу раз читая и перечитывая каждую фразу. Длинный день снова превратился
в ночь, и Гретта пришла опять, однако на этот раз она не шумела. Она
тихонько поменяла сгоревшие свечи, убедилась, что комната хорошо освещена
и на цыпочках вышла. И всю следующую ночь Робин продолжала читать книгу,
не обращая внимания на беду, нависшую над городом. Ее взгляд туманился от
усталости, а голова периодически опускалась на грудь; девушка вздрагивала
и начинала читать с новым интересом. Наконец, Робин дошла до секретов
волшебства. Ее глаза округлились, а желание спать прошло окончательно.
Книга все глубже стала овладевать ее вниманием, пульс участился, и девушка
почувствовала, как в ее тело вливается новая энергия. Сейчас она читала
последнюю часть книги своей матери. Позади остались слова приветствия,
мудрости, истории и теологии. Теперь она читала слова о могуществе.
Кантус, без устали, несся по бескрайним равнинам центрального
Корвелла. Он точно знал, что ему предстоит. Хотя мурхаунд никогда не видел
врага, его отвратительный запах огнем горел в ноздрях собаки. Безошибочно
мчался он за врагом, меняя курс, как только его будущий противник
сворачивал чуть в сторону. Кантус подкреплялся на бегу, никогда не
отклоняясь от нужного направления. По странной прихоти судьбы, на его пути
возникали то кролик, то фазан, не успевший вовремя взлететь. В этих
случаях пес быстро убивал и ел, а потом, поспав несколько часов,
возобновлял бег. Мурхаунд мчался вперед, низко опустив голову и медленно
поводя носом из стороны в сторону, пытаясь учуять врага, который,
по-прежнему, находился в сотне миль от него. Широкие ноздри Кантуса
вздрагивали, когда ему удавалось уловить нужный запах. Вся шерсть у него
на спине становилась дыбом, а из широкой груди вырывалось глухое,
угрожающее рычание. Бег мурхаунда слегка убыстрялся, длинные ноги легко
несли его вперед, оставляя за собой одну милю за другой, он так же легко
поднимался на холмы, как потом сбегал вниз. Прошли еще дни, и запах стал
сильнее. Однажды Кантус поймал и съел жирного гуся, а потом, как всегда,
немного поспал. Вскоре его разбудил легкий бриз, донесший ненавистный
запах. Кантус понял, что враг уже очень близко.
Хриплый рев, разнесшийся над полем, сильно отличался от нестройных
криков северян у Плато Фримена. Тристан не обратил на это внимания, потому
что в этот момент увидел огромную армию северян, бросившихся в атаку на
его слабую оборонительную линию. Эвакуация еще как следует не началась; и
не успел принц расставить отряды, чтобы защищать дорогу к замку, как враг
напал на них. Отряд лорда Коарта, оборонявший левый фланг, в этот день уже
проиграл северянам одно сражение. И теперь его солдаты не могли биться с
врагом на равных. То один, то другой воин бросался бежать; и вдруг весь
отряд, численностью около четырехсот человек, оставил свою позицию и
побежал по дороге к замку. А северяне были еще в двухстах ярдах до их
позиции! Увидев, что люди Коарта бегут, солдаты лорда Динната, хотя им
было не по себе - их левый фланг остался без прикрытия, - стойко стояли на
своей позиции. Из северных ворот города Тристан видел, что их отряд был
окружен воинами-берсерками, воспользовавшимися бегством людей Коарта.
Карлики, стоявшие рядом с Диннатом, под натиском врага отступили,
также как и гномы на правом фланге. Воины Динната погибли все до
последнего человека, и сотни северян, перейдя дорогу, устремились к замку.
Город был отрезан. Последняя свеча в последний раз вспыхнула, пламя
взметнулось вверх и погасло. Только несмелые лучи тускнеющей луны
посеребрили сквозь широкое окно черные волосы, разметавшиеся по столу.
Наконец, насытив свой разум, Робин заснула. Ее щека покоилась на кожаной
обложке книги, оставленной матерью. Девушка дышала медленно и спокойно. Ее
длинные, густые волосы покрывали спину и руки, согревая ее этим прохладным
вечером. Гладкий посох, по-прежнему, лежал у нее на коленях. Во внезапно
наступившей темноте, когда луна скрылась за тучей, посох начал слабо
светиться и мерцать каким-то своим светом, который мигом исчез, как только
снова выглянула луна. Робин приснился сон - такой яркий и четкий, каких
она прежде никогда не видывала. Девушке снилось, что она превратилась в
маленького мохнатого зверька, и что она видит мир так, как могло бы видеть
его это животное. Потом она стала волком, который смотрел на мир умными,
голодными глазами. Рыба и птица - все одарили девушку своими образами, и
после каждого нового сна у нее прибавлялось сил и энергии. Робин снился
жаркий свет и неподвижная холодная темнота, а тепло получилось серым,
когда эти две крайности смешались. И в самом конце ей привиделась богиня -
ослепительная в мягких серых одеяниях, украшенных простым серебряным
орнаментом. У нее было чудесное безмятежное лицо, но глаза наполнились
слезами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110