Это означало, что дело, ради которого его вызвали в Москву, не терпит отлагательств. – Чувствую, нужно уподобиться богу Гермесу, который, чтобы всюду поспеть, надел на ноги крылышки. Внимательно слушаю тебя, брат мой! – Субботин с удовольствием вытянул ноги, расслабился. В душе он был весьма недоволен вызовом в столицу: в Старососненске и в окрестных областях Центрального Черноземья назревали серьезные события, города кипели, как паровые котлы перед взрывами, намечалась смена властей. Огромного труда им удалось заварить эту кашу, и вдруг вызов. Неужели у Гринько мало своих людей в Москве.
– Скажи, Павел, как настроение?
– Боевое! – вяло ответил Субботин. – Зачем призвал под свои знамена?
– Мне нужны бывшие афганцы, спортсмены, прошедшие службу в спецназе. Есть у тебя такие на примете?
– Смотря для какой операции, – уклончиво ответил Субботин. На всякий случай решил умолчать о главной ударной силе – республике самбистов «Спарта».
– Что-то у тебя очень кислый вид, – поинтересовался Гринько, – да и тон вроде недовольный. Что-то беспокоит? Нездоров? Иные проблемы?
– Спал в поезде плохо, – признался Субботин. Он был не больно-то высокого мнения о новом лидере в России и мог позволить себе некоторую уклончивость в ответах. – Что ты хочешь сказать? – вдруг насторожился Субботин. – Неужели вступаем в последние сражения? Зачем собираешь людей?
– Мне нужна ударная группа человек в тридцать, которая должна провести без осечки очень важную акцию. Не хотелось брать из Москвы, чтобы не проколоться. Люди должны быть куплены нами, как говорят в России, с потрохами.
– Цель? Смысл? Задачи? Не на государственный ли переворот нацелился? Или покушение?
– На небольшом островке под городом Красноярском есть скрытый лагерь заключенных, прозванный зеками «пятаком». В «дикой сотне» наш очень ценный агент, его ждут в штаб-квартире. Он знает, где хранятся в Москве списки агентов, средства тайнописи и многое другое. В период междуцарствия, пока меня тут не было, его замели.
– Как же вы планируете его освободить? – осведомился Субботин, понимая всю бессмысленность этого дерзкого предприятия. – Ведь их в любую минуту могут расстрелять.
– Я забыл одну важную деталь, – спохватился Гринько, – вся эта сотня помилована Верховным Советом. Теперь им отбывать пожизненное заключение, хотя в УК таких статей нет. Только после двадцати лет лагерей они могут подавать прошение о вторичном помиловании. А в стране, сам видишь, события разворачиваются стремительно. Скоро сотни тысяч людей выйдут на улицы, возможно, с оружием. Начнутся акции неповиновения, и эти люди…
– Прекрасно тебя понимаю, но сколько человек конкретно тебе нужно для операции? Наконец, мне нужно шифрованное подтверждение. – Субботин уже проник в подсознание Гринько и понял, что сам не совсем уверен в успехе задуманного. Еще во время их совместной учебы Субботин «раскусил» характер и нутро Гринько. Человек он был далеко не блестящего ума, но с железным характером исполнителя, поэтому предложенный им план настораживал Субботина, хотя о деталях они еще и не говорили. Гринько привык действовать, как самый настоящий профессионал из КГБ, но для агентов ассоциации этого не всегда бывало достаточно.
– Хочу сказать о том, что твои люди в Старососненск больше не вернутся. Ты меня понял? – Гринько заметно нервничал, разговор с Субботиным ему всегда давался с трудом.
– Извини, но мне пока ничего не ясно. А кофе твой уже остыл, подогрей, если можно!
– Сейчас! – Гринько поспешно вышел в кухню, эта пауза была нужна обоим, чтобы найти полный контакт, который сегодня почему-то трудно устанавливался. Оба действовали по уставу ассоциации – младший подчинялся старшему, но этого явно было недостаточно.
– Итак, продолжим беседу, – Гринько налил Субботину дымящийся напиток, – мы создадим цепочку, по которой выйдут на волю наши агенты из лагеря смертников. Добраться туда, на остров, можно только катером или вертолетом. Наши люди ударной группы перехватывают начальство, которое немедленно прибудет из Красноярска, берут его в заложники. Вторая группа тем временем на двух катерах рыболовецкого колхоза прибывает на «пятак», завязывает бой с охраной лагеря, кстати сказать, довольно малочисленной, а дальше…
– Извини меня, Гринько, – бесцеремонно перебил лидера Субботин, – твой план согласован со штаб-квартирой?
– В общих чертах, но ты меня не дослушал! – скривил тонкие губы Гринько.
– Есть хорошие строки: «Я ради наслаждений жил, но Бог предел мне положил». Не нашли более хитроумного способа?
– Например, мои аналитики их не разглядели! – Гринько держался по-прежнему спокойно, но Субботин видел, что внутренне он напрягся, с трудом сдерживая раздражение.
– Подкуп! Да, самый примитивный подкуп! Нынче советские деньги не в цене, но «зелененькие»! Уверен: и на острове есть контактеры между начальством и «авторитетами». Их нужно нащупать.
– Не представляю, как это возможно?
– А я хорошо представляю себе эту операцию. Вношу предложение: ты выправляешь мне соответствующую бумагу из Управления КГБ или МВД на предмет проверки содержания «смертников», помилованных Верховным Советом и президентом. Я беру с собой крупного «авторитета» преступного мира. На него также нужна соответствующая бумага. Подписи и печати должны быть подлинные. Мы на месте «наводим мосты», и легко будет устроить либо настоящий побег или… мистификацию гибели агента, подставив тело какого-нибудь зека, обезображенного до неузнаваемости.
– Ну, знаешь ли, – покачал головой Гринько, – я бы не желал иметь такого противника, как ты.
– Слова не юноши, а мужа! – повеселел Субботин. Он представил себе лагерное начальство, загнанное в такую глухую дыру, откуда мир видится только через колючую проволоку. Отчаявшиеся и одуревшие от пьянки офицеры вряд ли устоят перед искушением.
– Заманчивое предложение, – согласился Гринько. – Хорошо, я представлю в штаб-квартиру твой план.
– Наш! Наш совместный план! – поправил Субботин.
– Слушай, Павел, я, кажется, здорово смогу тебе помочь! – Гринько вдруг подобрел. – Ты слышал про аэрозоль повышенной внушаемости?
– В общих чертах.
– Нам удалось заполучить всего два распылителя этого чуда. Пока. Скоро ученый будет в наших руках, и тогда…
– Принцип ее действия? – насторожился Субботин. Он не любил применять оружие, которым не владел в совершенстве.
– Опыление. Достаточно слегка опылить одежду и… можно внушить человеку любую мысль.
– Когда я смогу с этой штукой ознакомиться?
– Завтра. Надеюсь, к этому времени я получу согласие штаб-квартиры ассоциации.
– Ты не отпустил служебную машину? – Субботин встал.
– Нет.
– Отвези меня, пожалуйста, в гостиницу «Варшава», я чертовски устал…
Приняв душ, Субботин переоделся, набрал номер телефона своей приятельницы по имени Франсуаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
– Скажи, Павел, как настроение?
– Боевое! – вяло ответил Субботин. – Зачем призвал под свои знамена?
– Мне нужны бывшие афганцы, спортсмены, прошедшие службу в спецназе. Есть у тебя такие на примете?
– Смотря для какой операции, – уклончиво ответил Субботин. На всякий случай решил умолчать о главной ударной силе – республике самбистов «Спарта».
– Что-то у тебя очень кислый вид, – поинтересовался Гринько, – да и тон вроде недовольный. Что-то беспокоит? Нездоров? Иные проблемы?
– Спал в поезде плохо, – признался Субботин. Он был не больно-то высокого мнения о новом лидере в России и мог позволить себе некоторую уклончивость в ответах. – Что ты хочешь сказать? – вдруг насторожился Субботин. – Неужели вступаем в последние сражения? Зачем собираешь людей?
– Мне нужна ударная группа человек в тридцать, которая должна провести без осечки очень важную акцию. Не хотелось брать из Москвы, чтобы не проколоться. Люди должны быть куплены нами, как говорят в России, с потрохами.
– Цель? Смысл? Задачи? Не на государственный ли переворот нацелился? Или покушение?
– На небольшом островке под городом Красноярском есть скрытый лагерь заключенных, прозванный зеками «пятаком». В «дикой сотне» наш очень ценный агент, его ждут в штаб-квартире. Он знает, где хранятся в Москве списки агентов, средства тайнописи и многое другое. В период междуцарствия, пока меня тут не было, его замели.
– Как же вы планируете его освободить? – осведомился Субботин, понимая всю бессмысленность этого дерзкого предприятия. – Ведь их в любую минуту могут расстрелять.
– Я забыл одну важную деталь, – спохватился Гринько, – вся эта сотня помилована Верховным Советом. Теперь им отбывать пожизненное заключение, хотя в УК таких статей нет. Только после двадцати лет лагерей они могут подавать прошение о вторичном помиловании. А в стране, сам видишь, события разворачиваются стремительно. Скоро сотни тысяч людей выйдут на улицы, возможно, с оружием. Начнутся акции неповиновения, и эти люди…
– Прекрасно тебя понимаю, но сколько человек конкретно тебе нужно для операции? Наконец, мне нужно шифрованное подтверждение. – Субботин уже проник в подсознание Гринько и понял, что сам не совсем уверен в успехе задуманного. Еще во время их совместной учебы Субботин «раскусил» характер и нутро Гринько. Человек он был далеко не блестящего ума, но с железным характером исполнителя, поэтому предложенный им план настораживал Субботина, хотя о деталях они еще и не говорили. Гринько привык действовать, как самый настоящий профессионал из КГБ, но для агентов ассоциации этого не всегда бывало достаточно.
– Хочу сказать о том, что твои люди в Старососненск больше не вернутся. Ты меня понял? – Гринько заметно нервничал, разговор с Субботиным ему всегда давался с трудом.
– Извини, но мне пока ничего не ясно. А кофе твой уже остыл, подогрей, если можно!
– Сейчас! – Гринько поспешно вышел в кухню, эта пауза была нужна обоим, чтобы найти полный контакт, который сегодня почему-то трудно устанавливался. Оба действовали по уставу ассоциации – младший подчинялся старшему, но этого явно было недостаточно.
– Итак, продолжим беседу, – Гринько налил Субботину дымящийся напиток, – мы создадим цепочку, по которой выйдут на волю наши агенты из лагеря смертников. Добраться туда, на остров, можно только катером или вертолетом. Наши люди ударной группы перехватывают начальство, которое немедленно прибудет из Красноярска, берут его в заложники. Вторая группа тем временем на двух катерах рыболовецкого колхоза прибывает на «пятак», завязывает бой с охраной лагеря, кстати сказать, довольно малочисленной, а дальше…
– Извини меня, Гринько, – бесцеремонно перебил лидера Субботин, – твой план согласован со штаб-квартирой?
– В общих чертах, но ты меня не дослушал! – скривил тонкие губы Гринько.
– Есть хорошие строки: «Я ради наслаждений жил, но Бог предел мне положил». Не нашли более хитроумного способа?
– Например, мои аналитики их не разглядели! – Гринько держался по-прежнему спокойно, но Субботин видел, что внутренне он напрягся, с трудом сдерживая раздражение.
– Подкуп! Да, самый примитивный подкуп! Нынче советские деньги не в цене, но «зелененькие»! Уверен: и на острове есть контактеры между начальством и «авторитетами». Их нужно нащупать.
– Не представляю, как это возможно?
– А я хорошо представляю себе эту операцию. Вношу предложение: ты выправляешь мне соответствующую бумагу из Управления КГБ или МВД на предмет проверки содержания «смертников», помилованных Верховным Советом и президентом. Я беру с собой крупного «авторитета» преступного мира. На него также нужна соответствующая бумага. Подписи и печати должны быть подлинные. Мы на месте «наводим мосты», и легко будет устроить либо настоящий побег или… мистификацию гибели агента, подставив тело какого-нибудь зека, обезображенного до неузнаваемости.
– Ну, знаешь ли, – покачал головой Гринько, – я бы не желал иметь такого противника, как ты.
– Слова не юноши, а мужа! – повеселел Субботин. Он представил себе лагерное начальство, загнанное в такую глухую дыру, откуда мир видится только через колючую проволоку. Отчаявшиеся и одуревшие от пьянки офицеры вряд ли устоят перед искушением.
– Заманчивое предложение, – согласился Гринько. – Хорошо, я представлю в штаб-квартиру твой план.
– Наш! Наш совместный план! – поправил Субботин.
– Слушай, Павел, я, кажется, здорово смогу тебе помочь! – Гринько вдруг подобрел. – Ты слышал про аэрозоль повышенной внушаемости?
– В общих чертах.
– Нам удалось заполучить всего два распылителя этого чуда. Пока. Скоро ученый будет в наших руках, и тогда…
– Принцип ее действия? – насторожился Субботин. Он не любил применять оружие, которым не владел в совершенстве.
– Опыление. Достаточно слегка опылить одежду и… можно внушить человеку любую мысль.
– Когда я смогу с этой штукой ознакомиться?
– Завтра. Надеюсь, к этому времени я получу согласие штаб-квартиры ассоциации.
– Ты не отпустил служебную машину? – Субботин встал.
– Нет.
– Отвези меня, пожалуйста, в гостиницу «Варшава», я чертовски устал…
Приняв душ, Субботин переоделся, набрал номер телефона своей приятельницы по имени Франсуаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130