Металл приносил баснословные доходы стране, немало денег оставалось и на предприятии, на них строилось жилье, Дворцы культуры и спорта, музыкальные школы. Да что там говорить, благодаря комбинату и его директору спортсмены и артисты Старососненска вышли на мировую арену. А сколько разных историй рассказывали о нем в народе! Слухи эти он никогда не пресекал, наоборот, поощрял. Мог не задумываясь, увидев бредущего инвалида, остановить черную «волгу» и подвезти старика до поликлиники, мог, завидя нищенку, отвалить ей аж десять целковых. Часто, проезжая мимо музыкального магазина, он обращал внимание на худенького мальчугана, стоящего возле зеркальных витрин. В одно и то же время ранним утром мальчуган высматривал что-то в глубине магазина. Однажды, остановив «волгу», Разинков пригласил его прокатиться. По дороге обстоятельно расспросил ребенка о житье-бытье, почему толчется возле музыкального магазина. И узнал любопытные подробности. Отец, бывший горновой, попал под «струю», стал инвалидом, мать злоупотребляла с горя алкоголем, а парнишка спит и видит себя музыкантом, скрипачом. Остальное расписали газеты. Их очерки о самом обычном деле были похожи на старинные рождественские рассказы. Будто бы однажды под Новый год к дому, где жил мальчик, подкатила автомашина. Отыскали ребенка и вручили ему новенькую скрипку. И заодно направление на учебу в музыкальную школу.
Не без удовольствия любил вспоминать Александр Михайлович и такой эпизод. Из многотиражной газеты узнал он, что на окраине города, в районе, известном как «Шанхай» (так назвали полуразвалившиеся бараки, оставшиеся еще с войны), умирает первый горновой, которому при пуске домны в далеком 1934 году жал руку «всесоюзный староста» Калинин. Первого бывшего горнового тотчас отвезли в дом престарелых, расселили и остальных «шанхайцев», выстроив всего за три месяца несколько прекрасных двухэтажных коттеджей. С тех пор этот уголок на окраине города экскурсоводы показывают гостям, рассказывают о чудо-директоре Александре Михайловиче Разинкове.
Помнится, тогдашний первый секретарь обкома партии Сарафанников полушутливо выговаривал ему: «Ты, Разинков, прелюбопытный экземпляр, своими вечными выходками подрываешь основы Советской власти, мол, я ваш истинный и единственный благодетель. Забываешь, поди, что ты сам все получил именно из рук партии». На это он обычно спокойно отвечал тоже полушутливо: «Партия сделала меня благодетелем, ничего для меня не жалела, вот теперь я и возвращаю партии долги…»
…В Старососненск черная директорская «волга» с тремя нулями возвратилась поздно вечером. На проспекте имени Ленина постовые милиционеры, завидев издали знакомую автомашину, лихо отдавали честь. Галина Ивановна горделиво покосилась на Разинкова. Ей прежде не льстили подобные знаки внимания, не так была воспитана мамой Зиной, но… ощущение власти над окружающими подобно опасной змее, которая заползает в образовавшиеся щели и поселяется там навсегда.
Автомашина Разинкова остановилась возле дома, в котором проживала Галина Ивановна.
Тихо переговариваясь, они медленно поднимались по полутемной лестнице. И вдруг… оба остановились. На лестничной клетке, перед дверью ее квартиры, сидел на ступеньках человек. Разинков попятился, заподозрив неладное. Мигом спустился вниз, крикнул охрану. Через мгновение два дюжих милиционера уже были в подъезде, готовые по знаку Разинкова схватить человека.
– Александр Михайлович! – сухо сказала Галина Ивановна, загораживая незнакомца. – Это мой бывший муж, Алексей Русич.
– Вот оно что! – пробасил Разинков, понимая, в какое глупейшее положение он угодил. – Вы свободны. – Кивнул охране. Милиционеры тотчас скрылись. Как был жалок известный правдолюб: худ, бледен, бедно одет. Да и сам Разинков чувствовал себя не совсем уютно. Собравшись с мыслями, Разинков заговорил первым:
– Алексей Русич! Наслышан о вас весьма.
– И я о вас тоже, – буркнул Русич, стараясь не глядеть на бывшую жену. Мечтал об одном, как бы выскочить отсюда и бежать куда глаза глядят.
– Галина Ивановна, может, зайдем в квартиру, неудобно стоять на лестнице.
– Благодарю! – вскинулся Русич. – Мне в чужой квартире и в чужой постели делать нечего! Повернулся, хотел уйти, но Разинков схватил его за плечо.
– Послушай, Алексей, жизнь полна парадоксов, – примирительно проговорил он, – мы с Галиной Ивановной – не случайные полюбовники, мы – родственные души, близкие люди. И учти, я встречаюсь с ней лишь со времени вашего разрыва.
– Разинков! – вспыхнула Галина Ивановна. – К чему эта исповедь? Здесь не время и не место.
– Хорошо. Я умолкаю, но… Извини, ежели что. – И, к удивлению Галины Ивановны, прямой грузный Разинков торопливо зашагал по ступеням вниз, оставляя бывших супругов наедине.
* * *
Сэр Генри замер в выжидательной позе, глядя, как гипнотизер ласково оглаживает ладонями серебристый шарик, шепча совершенно бессвязные слова, среди которых чаще других слышалось единственно знакомое: «Мессир, мессир!» Затем гипнотизер стал разглаживать сморщенное лицо сэра Генри удивительно нежными пальцами. В состав снадобья, какое втирал при этом, входили травы из Тибета, которые усыпляют и возбуждают человека, делают его впечатлительным и чувственным, а также открывают будущее. И вот уже приятная истома овладела старым лидером, а спустя несколько минут он почувствовал, что его тело становится невесомым. Стоило слегка пошевелить рукой, и оно, будто находясь в космическом пространстве, поворачивалось и плыло в ту сторону, куда указывала рука.
– Что вы видите, сэр? – голос гипнотизера и мага звучал издалека.
– Я вижу белый круг, разделенный на восемь частей, – медленно, словно во сне, заговорил сэр Генри, – я стремительно лечу в центр круга. Круг при приближении к нему краснеет, словно наливается кровью.
– Продолжайте! Прошу вас!
– Дети, много детей!
– Это – «абрамели-магии», – спокойно пояснил медиум, – дети – это лучшие генераторы спиритической мощи.
– Очень знакомое лицо! – оживился сэр Генри. – Это русский, отмеченный печатью. Он улыбается мне, улыбается. Кажется, мы сейчас встретимся и… – Сэр Генри внезапно замолчал, еле заметно пошевелил пальцами левой руки. – Рушится стена, раскалывается, будто горный сель, обвал. Я улетаю прочь.
– А теперь вы будете отдыхать, набираться энергии. Расслабьтесь, летайте по воздуху, кувыркайтесь. Представьте себе, что вы – еще ребенок. Провидение само войдет в ваш мозг. – Маг вытер вспотевшее лицо. Сеанс давался с большим трудом. В хилом теле сэра Генри заключалась дьявольская сила воли, преодолеть которую было весьма трудно…
После гипнотического сна сэр Генри долго отдыхал, лежал на широкой арабской кровати, раскинув руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130