– Князь пытает, како гостям добыча идет. Много ль терету, важна ли выгода?
Старый купчина переглянулся с товарищами, скривив лицо в иронической улыбке.
– Эхма! Да уж какие нам выгоды! По рекам уж и не пройти без запинок. Всякий люд норовит остановку учинить. Не то разбитчики наступят, а то князь какой…
Дормиодонт перевел купеческую жалобу, аккуратно опустив упоминания о князьях, чинящих несчастным коммерсантам препятствия в пути. Я двинул бровью:
– А что ж они, нехристи, мимо нашей деревни проплыть собрались? Или у нас торговать нечем? Ну-ка, полюбопытствуй.
Неро полюбопытствовал, честно передав слово «нехристь» как «поганый». Купцы обиделись, и самый молодой, сильно побледнев, выкрикнул в мою сторону:
– На твое опало , князь, несгодно приставати! Уж не взогневай на нас, однако в твоей-то деревне и клинца не продать. Стожаровым умыслом до Ростка-града вспенимся по Керженцу, опосле и до Властова доберемся. Тамо терет и сбросим…
– Этот щенок жалуется, что к нашему берегу приставать не выгодно, – быстро перевел Неро, сжимая рукоять меча и искоса поглядывая на купцов. – По его словам, здесь и гвоздя не продашь. Негодяй намерен идти вверх по течению Керженца до Ростко и Властова, а там продать все в несколько дней.
Старший купец, заметив нервное движение руки Дормиодонта к оружию, поспешил замять дерзость компаньона.
– Ох и тяжко ныне братчине нашей, князь! – суетливо заговорил он, перебирая в пальцах шапку. – Разбой пути не дает, что ни ночь – разбитчики накатывают, лодьи жгут, людей стреляют! Донешние годы еще терпеливо было, а нонче летом совсем распоясались злодеи… Уж придумали мы теперь растурно по реке ходить, чтобы неприметней было, и купчишек учим из луков-то стрелять… А все одно – разбой-то сильный в этих краях! Уж если срести вора Мстиславку Лыковича или Посвиста-княжича из Опорья – пиши пропало! По Влаге-реке идешь – богат и чиковат , а по Керженцу прошел – гол и шиш стал!
Я прислушался. Купец говорил правду – я заметил, что его товарищи тоже перестали улыбаться, подавленно опустив головы. Впереди у каждого из них была еще одна страшная ночь: мертвая вода под днищем ладьи и с обеих сторон – невидимые берега. В любой момент из темноты – удар горящей стрелы, пожар и разбойничий свист, плеск весел и тени абордажных лодок.
– Расслабь пальцы правой руки, десятник Неро, – сказал я и привстал со скамьи. Звенья цепи расправились и просияли на груди, и тут же удивление мелькнуло в глазах старого купца – он только теперь понял, что это золото. Я улыбнулся гостям: я уже знал, как с ними разговаривать. Мне стало смешно: я вспомнил фразу из школьного учебника истории ( 44 – Становление власти удельных князей на раннем этапе феодальной раздробленности) : «Купечество всегда становилось важнейшим социальным союзником князя в борьбе за сильную централизованную власть».
– Переведи им, Неро, что я предлагаю купцам договор. Я готов гарантировать им охрану от разбоя и свободный проход по рекам на территории моего княжества. В случае разграбления каравана я возмещаю из казны все убытки. Наши воины сопровождают торговые суда вплоть до границ княжества, а за отдельную плату и далее.
Неро быстро глянул в мою сторону, словно переспрашивая.
– Переводи. И скажи от себя, что у князя Вышградского достаточно войск, чтобы сдержать свои обещания.
Дормиодонт начал говорить, а я сделал шаг к окну, повернувшись к купцам в профиль. Теперь необходимо, чтобы торговцы поверили в мою силу. Неплохо бы собрать у входа в терем гвардейский десяток Варды в полном вооружении, с перьями и значками на копьях! Да и княжьи покои могли быть побогаче… Образ сильного властителя – вот главное, что мне теперь нужно.
Купцы не дослушали Дормиодонта. Едва он произнес первые слова насчет договора, они заговорили между собой – сначала тихо, краткими фразами, все еще вежливо поглядывая то на меня, то на переводчика, – а потом все громче. Кажется, они спорили.
– Верно ли услышали мы, будто князь Вышградский готов воински люди свои на наши лодьи сажать? А верно ли сказано про возвратное добро, ежели лодьи пожгут? – Молодой купец, кажется, воспринял мое предложение с наибольшим энтузиазмом. Он уже потирал руки от возбуждения – и вдруг хитро прищурился: – А… силы людской довольно ли у князя будет?
– Пусть не беспокоится об этом, – по возможности надменно произнес я. – Спроси у него, Неро, сколько человек он хочет от меня на каждую лодью.
Молодой хотел троих, но старшие товарищи набросились на него, призывая быть экономным. Старый купец (я расслышал его имя – Путезнав) так разволновался, что даже вновь нахлобучил на голову шапку, забыв о правилах приличия. Очевидно, в шапке ему ловчей думалось.
– Много ли князь желает получить в дело за охрану? – спросил Путезнав, выпячивая в мою сторону рыжую промасленную бороденку. Все купцы как-то разом притихли, стараясь не смотреть мне в глаза и напряженно вслушиваясь. Я не стал их разочаровывать.
– Много, – честно сказал я. – Но и взамен предлагаю полную гарантию сохранности грузов. Решайте, что вам выгоднее: гореть от разбойничьих стрел или цивилизованно оплачивать законной власти ее расходы на вашу безопасность.
Путезнав прищурился, оглянулся на товарищей, вторично сорвал с плеши шапку, подбоченился и заявил:
– По гривне сребряной плачу с лодьи. – Трое купцов позади него синхронно вздохнули, словно пораженные масштабом цен. – По моему изумлению буде тако: я князю плачу гривну с кормы, а князь погоду заключает со мною, да быть ему будну супротив разбою. Кроме того, князь силою своей пресече буну всякую злочинную и западню воровскую…
Я рассмеялся. Я пока не знал, что такое серебряная гривна – много это или мало. Зато я прекрасно знал, что с купца можно и нужно взять в три раза дороже.
– Переведи этим наивным предпринимателям, любезный Неро, что по моим условиям они заплатят в княжескую казну три серебряные гривны с каждой кормы плюс десять процентов от общего размера братчины после продажи товара. – Я опустился на скамью и неторопливым движением руки приблизил кувшин с медом. – И объясни им, что князья не любят торговаться. Это мое последнее слово.
Купцы чуть не накинулись на несчастного Дормиодонта с кулаками, когда он (не без некоторого злорадства) сообщил им мои условия контракта. «По три гривны на корму – курам на смех! Да я лодью продам за три гривны!» – наперебой возмущались они.
– Княжье дело буде гривны три, да десятина с выгодной братчины, – медленно говорил меж тем Дормиодонт, слегка касаясь пальцами рукояти меча. Мне стало немного не по себе, когда я увидел, как бешено двигаются у него желваки под кожей – он был раздражен поведением этой варварской толпы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160