Авиола посмотрел на него с презрением:
– У кого есть золото и кое-что в голове, тот так же легко управляет людьми, как ты словами перед судебной комиссией. Знаешь, мой дорогой, почему я везу тебя к императору?
– Наконец-то! Мне было очень интересно, долго ли ты будешь держать меня в неведении. Очевидно, для того, чтобы рекомендовать своего родственника императору.
– Может быть. может быть, – усмехался Авиола, – мудрый Бален, известный глотатель параграфов, приветствует тебя, мой император. Назначь его претором, он давно об этом мечтает. Так или нет?
– У тебя великолепное настроение, мой милый. Но ты мог бы выражаться и откровеннее.
Лектика поднималась выше и выше. Яркое солнце пригревало, однако день был холодный.
Авиола наклонился к Балену.
– По моему совету сегодня император сделает тебя наместником Египта.
Реакция Балена была несколько иной, чем ожидал Авиола. Бесстрастный адвокат, свидетель многочисленных казней, внезапно начал дрожать.
Трясущейся рукой он отыскал руку Авиолы, спокойную и твердую.
– Не шути! Не шути такими вещами. Это бессмыслица! Ведь в Египет выехал Макрон…
Авиола смотрел, приподняв занавеску, на золотые листья палатинских дубов. Какая красота!
Бален настаивал, взволнованно сжимая руку Авиолы:
– Говори же! Император назначил Макрона. Ты мне сам это сказал…
Макрон уже на пути в Египет. Что это все означает?
Авиола высвободил руку и пошире раздвинул занавеску.
– Посмотри, Марк, на эту красоту. Видишь? Настоящее золото.
***
Море ударялось в остийский мол. Макрон соскочил с коня, помог Эннии и Валерии выйти из носилок и пошел между ними, сзади шли рабы и рабыни.
Недалеко от берега на якоре стояла большая трирема с римским орлом на носу.
Горечь и гнев, первые чувства, которые охватили Макрона, когда Калигула сообщил ему о столь серьезной перемене в его жизни, отошли, их сменила радость. Слова «так он отблагодарил меня за то, что я посадил его на трон» приобретали радужную окраску. Макрон был доволен. "Я годы стоял за спиной Тиберия и правил, старик мне ни слова не говорил, только иногда, когда я позволял лишнее. Но я постоянно чувствовал на себе его взгляд.
Удивительно, но я никакими силами не мог освободиться от него. Я был уверен, что легко обведу вокруг пальца этого мальчишку, если я сделаю его императором. У него о правлении не было никакого представления. На уме были одни лошади, девки и попойки. И более того, я отдал ему жену, чтобы крепче держать его в руках. И посмотрите! Марионетка вышла из повиновения.
Он вбил себе в голову, что он больше, чем просто «царь царей», чем бог, – фараон. Снюхался с Курионом и меня медленно, но верно устранял от власти.
Слава Фортуне, что все приняло такой оборот. Я избавился от этого негодяя, и жена вернулась ко мне…
Макрон с удовольствием посмотрел на Эннию, идущую рядом. Ее молочно-белая кожа сияла под копной черных волос. Красивые губы слегка дрожали. Я могу поспорить, что это она повлияла на мое назначение наместником Египта! Наместник! Властитель самой богатой римской провинции!
Настоящий властелин с неограниченной властью. Два легиона солдат, которые пойдут за меня на смерть. Что, если бы со временем мои солдаты провозгласили меня императором? Там бы это прошло легче, чем в Риме. Я не окажусь такой тряпкой, как Марк Антоний! Я за это возьмусь иначе, чем этот тетерев, толковавший о Клеопатре. Из Египта я смогу овладеть Сирией, Азией, Грецией и, наконец, Римом.
Макрон остановился и громко, в полный голос рассмеялся. Энния и Валерия посмотрели на него удивленно.
– Что ты увидел смешного? – спросила Энния, нервно теребя конец муслиновой шали.
Макрон не заметил страха в ее голосе. Он ответил бодро:
– Да ничего, египетская царица!
– Я уже была императрицей, – проронила она сквозь зубы и ускорила шаг.
Он посмотрел на дочь. У Валерии были покрасневшие, опухшие глаза. Она резко сказала отцу:
– Здесь нет ничего, над чем стоило бы смеяться.
Макрон понял. Одна потеряла императорскую мантию, другая – любовника.
Та, первая, тяжело несла бремя славы, купленной садистскими нежностями императора. Другая переживала, что ею пренебрег любовник-аристократ. И обе гусыни вместо того, чтобы радоваться, что избавились от таких сокровищ, почему-то скорбят. Женская сентиментальность.
Они дошли до конца мола. Стена была высокой, и о нее разбивалось разбушевавшееся море. Трап к лодке был узким, по нему можно было спускаться только поодиночке. Первым сошел Макрон, за ним – Энния. последней – Валерия.
Они медленно шли вниз. Обеим женщинам казалось, что они спускаются в Тартар.
Внизу под ними волновалось море. И в лучах солнца оно было темным, почти черным. Они спускались все ниже и ниже.
***
– Ну, по рукам, Марк. Мне нужно от тебя две вещи: на следующий год пошлешь в Рим на одну треть зерна меньше, чем обычно поставляет Египет…
Марк кивнул:
– Понимаю. Хотите поднять цены…
Авиола и глазом не моргнув продолжал:
– С солдатами – двух когорт будет достаточно – отправишься из Мемфиса на восток, в Арсиною. Пройдешь через полуостров к городу Элане, арабы называют его Эль-Акаба, на юго-востоке там обнаружены огромные залежи золота и серебра. Арабы понятия не имеют о стоимости этих рудников.
Подкупишь их предводителей, заткнешь им глотки хорошим вином и организуешь добычу. Что добудешь, отправишь на хорошо вооруженных кораблях мне. А я передам это императору для пополнения его опустевшей казны.
Бален долго смотрел на своего родственника. Восторг и зависть смешивались с удивлением. Этот человек умеет заработать на всем: на Египте, на войне, на мне. И сразу миллионы! Он почувствовал к нему неприязнь, но, ради богов, ведь он благодарен ему за то, что будет после императора самым могущественным человеком в империи.
И Бален торжественно поклялся, что выполнит оба желания Авиолы.
Они добрались до дворца, вышли и, приветствуемые стражей, поднялись вверх по лестнице. Нубийцы-носильщики уселись на корточки возле носилок и принялись разминать затекшие руки.
Император играл с Луцием в кости. Он проигрывал ему уже в третий раз.
– Мы играем на амфору вина, – сказал капризно Калигула пришедшим. – Луций – дитя Фортуны. Он меня обыгрывает. Скоро во дворце не останется ни капли вина для гостей. Но для вас еще найдется. Садитесь! Пейте!
Когда возлили Марсу и выпили за императора, Калигула произнес короткую речь, в заключение которой назначил Марка Эвтропия Балена наместником Египта. Бален присягнул императору в верности, принял пергаментный свиток со своим назначением, такой же, какой три дня тому назад получил Макрон, поблагодарил императора, Авиолу, Луция и удалился.
– Хочешь сыграть с нами? – спросил император Авиолу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178