.. Лин)
Чин (он)
Шкала Крайера
шкала Эрвайна-Шлейтлера
Шефер -- полицейский, партнер Раше -- Дач (имя) брат
Шерри -- жена Раше
Эш -- офицер-исследователь
Энн -- жена Расса Джордана
Эйпон -- старший сержант
Эллис
электробол
Эмиль Антон Хададжи
Эмерсон
Эдди
Эльмир
Эшевера
раздел В2 рейсовых директив компании
CMGS
DAS/DCS
TACS
ATMDC
ECIU
57 лет сна
четыреста пятнадцатый
LV-426 -- планета с Чужими
Альфа один-ноль-ноль-ноль-два-четыре-девять
E-suit (Environment suit) -- защитный костюм
IO-CA -- заряд такой
комната V4
А-1/а -- форма допуска
регистрационный номер 342544-А (редакция II)
допуск ТС-1
меморандум 385769, 1/А, редакция II
EPX
Дело 23325 -- Мария Гонзалес
Дело 232337 -- Томас Калл
Дело 232558 -- Т. М. Дункан
Дело 232745 -- С. Локвуд
М41-Е -- карабин
М40 -- граната
5 апреля 2092 -- старт "Бенедикта" с космодрома "Тувумба"
1-4 отделения взвода Фокс роты Эйбл 1-й особый дивизион Второго
Колониального Корпуса Морской Пехоты
К-014 -- вылетел 05/04/92
Глава 1
Этим летом Нью-Йорк изнемогал от ужасной жары. Заходящее
солнце полыхало в миллионах окон оранжевым огнем. Асфальт и
бетон плавились. Потоки раскаленного воздуха, не принося
свежести, колыхались над улицами.
Любой полицейский знает, что ухудшение настроения прямо
пропорционально повышению температуры. И без того нелегкая
жизнь жителя большого города становится еще тяжелее при
сорокаградусной жаре и девяностопроцентной влажности, особенно
если кондиционер сломан или его вообще нет.
Ссору, которая в феврале завершается выяснением отношений
или просто ворчанием, не так просто закончить, когда дышишь
обжигающим воздухом, пропитанным выхлопными газами и зловонием
гниющих отбросов.
Насекомые, не слишком досаждающие прохладным весенним
днем, садятся на прилипшую от пота к спине рубашку и зудят,
зудят, пока не ухитришься почесаться.
Именно насекомые доканали Ала Наполитано, доведя его до
преступления. Впрочем, нет: с этими маленькими бессмысленными
занудами у Ала были бы все шансы справиться, если бы не
пропавшая из холодильника последняя банка пива, не скопившаяся
в раковине гора немытой посуды и не грохот уличного движения,
врывающийся в широко распахнутые окна пополам с вонью помоек.
Но даже и не это стало последней каплей, переполнившей терпение
Ала. Дело в том, что перед телевизором сидела Роза с пультом в
одной руке и последней банкой пива в другой, и -- Господи,
прости! -- она ее не допивала, давая пиву нагреваться. Что за
бесполезный перевод добра? Насекомые по сравнению с этим --
сущие пустяки. Они, конечно, действовали на нервы Алу, но не
настолько, даже вместе с жарой...
Вот если бы Роза смотрела "Покупки на дому", с этим вполне
можно было бы смириться. Стерпеть идиотские шоу намного
труднее, но и их, пожалуй, Ал смог бы перенести, и даже,
возможно, подсел бы к телевизору. Но Роза смотрела "Зеленые
акры". Какой-то дрянной кабельный канал транслировал этот
романтический бред снова и снова, но жена не переключала на
другую программу и даже не убавляла звук. Ей, видите ли,
хотелось, чтобы звук телевизора перекрывал грохот уличного
движения. И так продолжалось до тех пор, пока не зазвучала
такая назойливая, такая невероятно неуместная песенка. Вот
тут-то нервы Ала окончательно сдали. Он прекратил эту пытку,
расстреляв в упор из ружья двенадцатого калибра и Розу, и
телевизор.
Детектив Раше, появившийся, чтобы арестовать Ала и тем
самым внести свою лепту в дело защиты мира, смотрел на
забрызганные кровью останки телевизора и Розы, а Ал ему все
объяснял.
-- Вот псих, -- пробормотал про себя Раше. -- А мне так
нравятся "Зеленые акры"...
Когда полицейские забрали Ала и повели на улицу, кровь
жены все еще алела на его пропитанной потом майке, а врачи
"Скорой помощи" собирали на носилки то, что осталось от Розы.
Раше дал возможность Алу высказаться, шел рядом и
выслушивал все, что излагал убийца. Он не ожидал услышать
ничего нового, но все-таки надеялся, что бедный придурок ляпнет
что-нибудь, что можно будет использовать в заключении о его
невменяемости. Однако все, что говорил Ал, было достаточно
разумно.
-- Впервые целую неделю у нас выдался свободный вечерок!
-- воскликнул Ал, выходя из дома. -- И надо же ей было смотреть
именно это, Господи! Когда я услышал "свежий воздух, Таймс
площадь", внутри у меня прямо оборвалось!
Раше вытер с шеи пот уже основательно промокшим платком.
Конечно, в радиусе двадцати миль вокруг Таймс площади нет
никакого свежего воздуха -- ну так и что из этого?
-- Все только и знают, что врать, -- отозвался он.
Он ненавидел убийства. Большинство из них похоже на это --
никакой тайны, ничего непонятного, просто забывшийся на
мгновение несчастный неврастеник. Детективу ничего не
оставалось делать, кроме как прибраться на месте происшествия
-- а кому нужен для этого детектив?
Он ненавидел убийства.
Сейчас Раше увлекался работой с торговцами наркотиков. Тут
можно сделать что-то действительно полезное, например, не
выпустить наркотики на улицу, а не потеть, словно боров,
бессильно разводя руками, когда уже слишком поздно помочь. Тут
спасаешь детей, может быть, таких же детей, как и его
собственные сыновья, спасаешь жизни, а не просто смотришь на
пристреленных домохозяек.
Хочется иметь дело с борцами, достойными противниками, а
не с какими-то глупыми болванами со стеклянными глазами, у
которых хватает ума только на то, чтобы отбросить ружье, когда
в дом врываются полицейские. Чтобы распутать цепочку, тянущуюся
от наркотиков к их производителям, понять, кто важен и кто
незначителен, узнать, где и когда следует появиться, необходимо
настоящее следствие; необходимо мужество.
Конечно, работа с наркобизнесом опасна. Это Раше знал и в
теории, и на практике. Он присутствовал при том, как его
партнер Шефер сбросил районного главаря картели Кали с крыши, и
знал, что Шефер сам чуть было не последовал за ним.
Шефер никогда не выходил из себя; Раше думал, что он и
злиться-то не умел. Тогда перекинуть парня через парапет
казалось прекрасным способом разрешить сложившуюся ситуацию, а
нож, который был все еще зажат в раздробленной после падения
руке бандита, убедил власти в том, что убийство было
необходимой мерой самообороны.
Но из-за этого случая Шеферу и Раше пришлось заниматься
убийствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Чин (он)
Шкала Крайера
шкала Эрвайна-Шлейтлера
Шефер -- полицейский, партнер Раше -- Дач (имя) брат
Шерри -- жена Раше
Эш -- офицер-исследователь
Энн -- жена Расса Джордана
Эйпон -- старший сержант
Эллис
электробол
Эмиль Антон Хададжи
Эмерсон
Эдди
Эльмир
Эшевера
раздел В2 рейсовых директив компании
CMGS
DAS/DCS
TACS
ATMDC
ECIU
57 лет сна
четыреста пятнадцатый
LV-426 -- планета с Чужими
Альфа один-ноль-ноль-ноль-два-четыре-девять
E-suit (Environment suit) -- защитный костюм
IO-CA -- заряд такой
комната V4
А-1/а -- форма допуска
регистрационный номер 342544-А (редакция II)
допуск ТС-1
меморандум 385769, 1/А, редакция II
EPX
Дело 23325 -- Мария Гонзалес
Дело 232337 -- Томас Калл
Дело 232558 -- Т. М. Дункан
Дело 232745 -- С. Локвуд
М41-Е -- карабин
М40 -- граната
5 апреля 2092 -- старт "Бенедикта" с космодрома "Тувумба"
1-4 отделения взвода Фокс роты Эйбл 1-й особый дивизион Второго
Колониального Корпуса Морской Пехоты
К-014 -- вылетел 05/04/92
Глава 1
Этим летом Нью-Йорк изнемогал от ужасной жары. Заходящее
солнце полыхало в миллионах окон оранжевым огнем. Асфальт и
бетон плавились. Потоки раскаленного воздуха, не принося
свежести, колыхались над улицами.
Любой полицейский знает, что ухудшение настроения прямо
пропорционально повышению температуры. И без того нелегкая
жизнь жителя большого города становится еще тяжелее при
сорокаградусной жаре и девяностопроцентной влажности, особенно
если кондиционер сломан или его вообще нет.
Ссору, которая в феврале завершается выяснением отношений
или просто ворчанием, не так просто закончить, когда дышишь
обжигающим воздухом, пропитанным выхлопными газами и зловонием
гниющих отбросов.
Насекомые, не слишком досаждающие прохладным весенним
днем, садятся на прилипшую от пота к спине рубашку и зудят,
зудят, пока не ухитришься почесаться.
Именно насекомые доканали Ала Наполитано, доведя его до
преступления. Впрочем, нет: с этими маленькими бессмысленными
занудами у Ала были бы все шансы справиться, если бы не
пропавшая из холодильника последняя банка пива, не скопившаяся
в раковине гора немытой посуды и не грохот уличного движения,
врывающийся в широко распахнутые окна пополам с вонью помоек.
Но даже и не это стало последней каплей, переполнившей терпение
Ала. Дело в том, что перед телевизором сидела Роза с пультом в
одной руке и последней банкой пива в другой, и -- Господи,
прости! -- она ее не допивала, давая пиву нагреваться. Что за
бесполезный перевод добра? Насекомые по сравнению с этим --
сущие пустяки. Они, конечно, действовали на нервы Алу, но не
настолько, даже вместе с жарой...
Вот если бы Роза смотрела "Покупки на дому", с этим вполне
можно было бы смириться. Стерпеть идиотские шоу намного
труднее, но и их, пожалуй, Ал смог бы перенести, и даже,
возможно, подсел бы к телевизору. Но Роза смотрела "Зеленые
акры". Какой-то дрянной кабельный канал транслировал этот
романтический бред снова и снова, но жена не переключала на
другую программу и даже не убавляла звук. Ей, видите ли,
хотелось, чтобы звук телевизора перекрывал грохот уличного
движения. И так продолжалось до тех пор, пока не зазвучала
такая назойливая, такая невероятно неуместная песенка. Вот
тут-то нервы Ала окончательно сдали. Он прекратил эту пытку,
расстреляв в упор из ружья двенадцатого калибра и Розу, и
телевизор.
Детектив Раше, появившийся, чтобы арестовать Ала и тем
самым внести свою лепту в дело защиты мира, смотрел на
забрызганные кровью останки телевизора и Розы, а Ал ему все
объяснял.
-- Вот псих, -- пробормотал про себя Раше. -- А мне так
нравятся "Зеленые акры"...
Когда полицейские забрали Ала и повели на улицу, кровь
жены все еще алела на его пропитанной потом майке, а врачи
"Скорой помощи" собирали на носилки то, что осталось от Розы.
Раше дал возможность Алу высказаться, шел рядом и
выслушивал все, что излагал убийца. Он не ожидал услышать
ничего нового, но все-таки надеялся, что бедный придурок ляпнет
что-нибудь, что можно будет использовать в заключении о его
невменяемости. Однако все, что говорил Ал, было достаточно
разумно.
-- Впервые целую неделю у нас выдался свободный вечерок!
-- воскликнул Ал, выходя из дома. -- И надо же ей было смотреть
именно это, Господи! Когда я услышал "свежий воздух, Таймс
площадь", внутри у меня прямо оборвалось!
Раше вытер с шеи пот уже основательно промокшим платком.
Конечно, в радиусе двадцати миль вокруг Таймс площади нет
никакого свежего воздуха -- ну так и что из этого?
-- Все только и знают, что врать, -- отозвался он.
Он ненавидел убийства. Большинство из них похоже на это --
никакой тайны, ничего непонятного, просто забывшийся на
мгновение несчастный неврастеник. Детективу ничего не
оставалось делать, кроме как прибраться на месте происшествия
-- а кому нужен для этого детектив?
Он ненавидел убийства.
Сейчас Раше увлекался работой с торговцами наркотиков. Тут
можно сделать что-то действительно полезное, например, не
выпустить наркотики на улицу, а не потеть, словно боров,
бессильно разводя руками, когда уже слишком поздно помочь. Тут
спасаешь детей, может быть, таких же детей, как и его
собственные сыновья, спасаешь жизни, а не просто смотришь на
пристреленных домохозяек.
Хочется иметь дело с борцами, достойными противниками, а
не с какими-то глупыми болванами со стеклянными глазами, у
которых хватает ума только на то, чтобы отбросить ружье, когда
в дом врываются полицейские. Чтобы распутать цепочку, тянущуюся
от наркотиков к их производителям, понять, кто важен и кто
незначителен, узнать, где и когда следует появиться, необходимо
настоящее следствие; необходимо мужество.
Конечно, работа с наркобизнесом опасна. Это Раше знал и в
теории, и на практике. Он присутствовал при том, как его
партнер Шефер сбросил районного главаря картели Кали с крыши, и
знал, что Шефер сам чуть было не последовал за ним.
Шефер никогда не выходил из себя; Раше думал, что он и
злиться-то не умел. Тогда перекинуть парня через парапет
казалось прекрасным способом разрешить сложившуюся ситуацию, а
нож, который был все еще зажат в раздробленной после падения
руке бандита, убедил власти в том, что убийство было
необходимой мерой самообороны.
Но из-за этого случая Шеферу и Раше пришлось заниматься
убийствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62