Значит, по пути от этого квартала до дома, находящегося отсюда метрах в восьмистах, они её подстерегли и затащили в свою машину, средь бела дня, и никто этого даже не заметил.
В некоторых окнах горел свет, дети усердно занимались. Странно, когда заглядываешь в школу снаружи, всегда кажется, что все очень внимательно слушают учителя.
Я проверил содержимое бокового кармашка сумки с инструментами. Всё, что могло мне понадобиться, оказалось на месте.
Когда я шагал к школе, прозвенел звонок, и навстречу мне устремились толпы освободившихся школьников. То, что мне пришлось протискиваться сквозь их поток, было как нельзя кстати. Я стал расспрашивать про 8«А» класс, и одна патлатая девица указала мне:
– Вон та – их классная.
«Вон та» оказалась молоденькой тоненькой женщиной с каштановыми локонами, совсем не похожей на шведку, к тому же производившей впечатление бесконечно наивной.
– Да, пожалуйста? – ответила она, когда я к ней обратился, и взглянула на меня широко распахнутыми глазами, мало чего повидавшими в реальной жизни.
– Не найдётся ли у вас минутки поговорить? – спросил я и добавил: – С глазу на глаз.
– Да, конечно, – радостно выпалила она и достала связку ключей, одним из которых только что заперла класс. – Хорошо, что вы меня застали, я как раз закончила работу. И теперь время не будет нас подпирать. Зайдём внутрь, если вы не против?
Я заверил её, что мне подойдёт любое место, где нашему разговору не помешают. И она снова открыла, нагнувшись к замочной скважине так, что я увидел её крепкую попку в форме яблока, в тесно прилегающих брюках. На мгновение меня прострелило представление, управляющее моими чреслами, как я прижимаю эту попку обеими руками, голую, и… ну, и так далее… Позитронная установка Софии Эрнандес Круз, несомненно, намерила бы в этот момент в моём мозгу множество интересных процессов.
В классной комнате пахло пылью, мелом и чем-то похожим не то на духи, не то на пот, – своеобразный запах, пробуждающий воспоминания. Столы были расставлены в ряды по четыре, и мы сели за один из них. Я тоже когда-то сидел за таким столом на таком стуле, но мне казалось, что они были больше.
– Ну, о чём пойдёт речь? – спросила она с такой улыбкой, как будто в мире не водилось вообще никакого зла. – Я всё время пытаюсь вспомнить вашу фамилию и не могу. Вы ведь ни разу не были на родительском собрании или были?
– Нет, – сказал я и извлёк запаянную в пластик карточку, которую перед этим переложил из моей инструментальной сумки в бумажник. – Вы меня не знаете. Меня зовут Гуниар Нильсон.
– Нильсон? Но ведь вы не отец Ларса. Того я знаю.
Я подвинул к ней карточку.
– Только не пугайтесь, – сказал я в своём лучшем заговорщицком тоне. – Это моё удостоверение. Я частный детектив. Отец Кристины Андерсон поручил мне разыскать его дочь.
– Частный детектив? – Её и без того большие глаза стали ещё больше, когда она взяла удостоверение в руки. Кстати, бюст у неё был внушительный.
– Да, – сказал я. – Эта профессия действительно существует.
Думаю, я уже наловчился произносить эту фразу довольно убедительно. Так, будто я в самом деле частный детектив, которому уже плешь проела реакция людей на это.
При том, что я сам не уверен, действительно ли существует такая профессия вне кино и криминальных романов. Я, по крайней мере, не встречал ни одного частного детектива. Естественно, удостоверение тоже было фальшивое. Как все фальшивые документы, какими я пользуюсь, этот происходил от одной таиландской фирмы, которая производит вполне легальные фальшивые документы и за небольшую плату рассылает их по всему миру: личные паспорта несуществующих государств, членские билеты несуществующих организаций, экзаменационные аттестаты по профессиям, которыми можно заниматься без всяких экзаменов, и так далее. Удостоверения якобы репортёров, частных детективов или тайных агентов – это одни из самых дешёвых документов. Несмотря на это, выглядят они впечатляюще.
Она протянула мне карточку назад, и я отчётливо почувствовал, что она стала смотреть на меня совсем другими глазами. Феномен, с которым часто сталкиваешься при таких документах. Если по-настоящему войти в роль, это может сослужить неоценимую службу при соблазнении.
– Разыскать Кристину? – повторила она. – Я не понимаю. Нам было сказано, что у Кристины рак и она в больнице. Уже больше восьми недель.
Я кивнул с серьёзной миной.
– Ну, это не так. На самом деле она просто пропала, и мы думаем, что она не одна.
Она зажала ладонями рот. Глаза у неё действительно были потрясающие. Огромные, блестящие, тёмно-коричневые, как полированный палисандр. Она хватала ртом воздух сквозь пальцы, прежде чем смогла что-то произнести.
– Исчезла? Кристина? Боже мой. Боже мой. Какое облегчение! Я имею в виду, хоть её отец и волнуется, но это всё же лучше, чем рак. У такой-то юной девочки, боже мой…
Я продолжал вертеть в руках свое удостоверение. Испытанный приём.
– Без сомнения, – сказал я. – Но её отец уже давно ничего о ней не слышал. Он боится, что ей что-нибудь сделали.
Она часто закивала.
– Я понимаю. Да, я думаю, я бы умерла от страха… – Она некоторое время смотрела перед собой остекленевшими глазами, мысленно блуждая где-то далеко. Потом возмущённо помотала головой. – Но тогда зачем он всех уверяет, что Кристина смертельно больна? Как можно говорить такое? Для нас всех это был чудовищный шок.
Я кивнул, полный понимания.
– Без всякого сомнения, он просто не подумал. Я и ему это сказал. Но знаете, он просто не хочет никакого скандала. Единственная дочь, может быть, с кем-то сбежала… и это при его-то общественном положении… Ну, и ему, как врачу, такая отговорка оказалась удобнее всего.
Она кивнула, задумавшись, и вообще, казалось, не особенно внимательно слушала. Я заметил, что ее взгляд прикован к удостоверению, которое я вертел в руках, и меня вдруг озарила мысль, не попробовать ли на самом деле затащить её в постель. Она была не вполне в моём вкусе, но всё же сексуальна. Если она и наполовину так наивна, как казалась, это было бы не очень уж трудно. А мне это гарантированно пошло бы на пользу.
– Сбежала? – задумчиво повторила она. – Кристина? Это как-то… – Она взглянула на меня испытующе. – Вы, должно быть, знаете про её мать?
Я сделал удивлённое лицо.
– Нет, а что именно? – Мне хотелось знать, что известно ей. И откуда.
Она слегка откинулась назад, что, между прочим, ещё лучше выявило её грудь. Она не носила бюстгальтер, это было отчётливо видно сквозь тонкий пуловер. И соски у неё были размером с монету.
– Что она умерла, вы ведь знаете это? Лет пять назад, я думаю. Погибла в автокатастрофе.
Я лишь кивнул.
– Но в юности мать Кристины тоже сбежала, – сказала она с несколько глуповатым восторгом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
В некоторых окнах горел свет, дети усердно занимались. Странно, когда заглядываешь в школу снаружи, всегда кажется, что все очень внимательно слушают учителя.
Я проверил содержимое бокового кармашка сумки с инструментами. Всё, что могло мне понадобиться, оказалось на месте.
Когда я шагал к школе, прозвенел звонок, и навстречу мне устремились толпы освободившихся школьников. То, что мне пришлось протискиваться сквозь их поток, было как нельзя кстати. Я стал расспрашивать про 8«А» класс, и одна патлатая девица указала мне:
– Вон та – их классная.
«Вон та» оказалась молоденькой тоненькой женщиной с каштановыми локонами, совсем не похожей на шведку, к тому же производившей впечатление бесконечно наивной.
– Да, пожалуйста? – ответила она, когда я к ней обратился, и взглянула на меня широко распахнутыми глазами, мало чего повидавшими в реальной жизни.
– Не найдётся ли у вас минутки поговорить? – спросил я и добавил: – С глазу на глаз.
– Да, конечно, – радостно выпалила она и достала связку ключей, одним из которых только что заперла класс. – Хорошо, что вы меня застали, я как раз закончила работу. И теперь время не будет нас подпирать. Зайдём внутрь, если вы не против?
Я заверил её, что мне подойдёт любое место, где нашему разговору не помешают. И она снова открыла, нагнувшись к замочной скважине так, что я увидел её крепкую попку в форме яблока, в тесно прилегающих брюках. На мгновение меня прострелило представление, управляющее моими чреслами, как я прижимаю эту попку обеими руками, голую, и… ну, и так далее… Позитронная установка Софии Эрнандес Круз, несомненно, намерила бы в этот момент в моём мозгу множество интересных процессов.
В классной комнате пахло пылью, мелом и чем-то похожим не то на духи, не то на пот, – своеобразный запах, пробуждающий воспоминания. Столы были расставлены в ряды по четыре, и мы сели за один из них. Я тоже когда-то сидел за таким столом на таком стуле, но мне казалось, что они были больше.
– Ну, о чём пойдёт речь? – спросила она с такой улыбкой, как будто в мире не водилось вообще никакого зла. – Я всё время пытаюсь вспомнить вашу фамилию и не могу. Вы ведь ни разу не были на родительском собрании или были?
– Нет, – сказал я и извлёк запаянную в пластик карточку, которую перед этим переложил из моей инструментальной сумки в бумажник. – Вы меня не знаете. Меня зовут Гуниар Нильсон.
– Нильсон? Но ведь вы не отец Ларса. Того я знаю.
Я подвинул к ней карточку.
– Только не пугайтесь, – сказал я в своём лучшем заговорщицком тоне. – Это моё удостоверение. Я частный детектив. Отец Кристины Андерсон поручил мне разыскать его дочь.
– Частный детектив? – Её и без того большие глаза стали ещё больше, когда она взяла удостоверение в руки. Кстати, бюст у неё был внушительный.
– Да, – сказал я. – Эта профессия действительно существует.
Думаю, я уже наловчился произносить эту фразу довольно убедительно. Так, будто я в самом деле частный детектив, которому уже плешь проела реакция людей на это.
При том, что я сам не уверен, действительно ли существует такая профессия вне кино и криминальных романов. Я, по крайней мере, не встречал ни одного частного детектива. Естественно, удостоверение тоже было фальшивое. Как все фальшивые документы, какими я пользуюсь, этот происходил от одной таиландской фирмы, которая производит вполне легальные фальшивые документы и за небольшую плату рассылает их по всему миру: личные паспорта несуществующих государств, членские билеты несуществующих организаций, экзаменационные аттестаты по профессиям, которыми можно заниматься без всяких экзаменов, и так далее. Удостоверения якобы репортёров, частных детективов или тайных агентов – это одни из самых дешёвых документов. Несмотря на это, выглядят они впечатляюще.
Она протянула мне карточку назад, и я отчётливо почувствовал, что она стала смотреть на меня совсем другими глазами. Феномен, с которым часто сталкиваешься при таких документах. Если по-настоящему войти в роль, это может сослужить неоценимую службу при соблазнении.
– Разыскать Кристину? – повторила она. – Я не понимаю. Нам было сказано, что у Кристины рак и она в больнице. Уже больше восьми недель.
Я кивнул с серьёзной миной.
– Ну, это не так. На самом деле она просто пропала, и мы думаем, что она не одна.
Она зажала ладонями рот. Глаза у неё действительно были потрясающие. Огромные, блестящие, тёмно-коричневые, как полированный палисандр. Она хватала ртом воздух сквозь пальцы, прежде чем смогла что-то произнести.
– Исчезла? Кристина? Боже мой. Боже мой. Какое облегчение! Я имею в виду, хоть её отец и волнуется, но это всё же лучше, чем рак. У такой-то юной девочки, боже мой…
Я продолжал вертеть в руках свое удостоверение. Испытанный приём.
– Без сомнения, – сказал я. – Но её отец уже давно ничего о ней не слышал. Он боится, что ей что-нибудь сделали.
Она часто закивала.
– Я понимаю. Да, я думаю, я бы умерла от страха… – Она некоторое время смотрела перед собой остекленевшими глазами, мысленно блуждая где-то далеко. Потом возмущённо помотала головой. – Но тогда зачем он всех уверяет, что Кристина смертельно больна? Как можно говорить такое? Для нас всех это был чудовищный шок.
Я кивнул, полный понимания.
– Без всякого сомнения, он просто не подумал. Я и ему это сказал. Но знаете, он просто не хочет никакого скандала. Единственная дочь, может быть, с кем-то сбежала… и это при его-то общественном положении… Ну, и ему, как врачу, такая отговорка оказалась удобнее всего.
Она кивнула, задумавшись, и вообще, казалось, не особенно внимательно слушала. Я заметил, что ее взгляд прикован к удостоверению, которое я вертел в руках, и меня вдруг озарила мысль, не попробовать ли на самом деле затащить её в постель. Она была не вполне в моём вкусе, но всё же сексуальна. Если она и наполовину так наивна, как казалась, это было бы не очень уж трудно. А мне это гарантированно пошло бы на пользу.
– Сбежала? – задумчиво повторила она. – Кристина? Это как-то… – Она взглянула на меня испытующе. – Вы, должно быть, знаете про её мать?
Я сделал удивлённое лицо.
– Нет, а что именно? – Мне хотелось знать, что известно ей. И откуда.
Она слегка откинулась назад, что, между прочим, ещё лучше выявило её грудь. Она не носила бюстгальтер, это было отчётливо видно сквозь тонкий пуловер. И соски у неё были размером с монету.
– Что она умерла, вы ведь знаете это? Лет пять назад, я думаю. Погибла в автокатастрофе.
Я лишь кивнул.
– Но в юности мать Кристины тоже сбежала, – сказала она с несколько глуповатым восторгом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126