Он не хочет говорить мне, что произошло, поскольку оно, как он выразился, было «ужасно». Моя мама тоже отказывается разговаривать со мной на эту тему, так как отец запретил ей повторять то, что он Вам сказал. Не знаю, что он сказал, но я ни разу еще не видела его таким расстроенным и вижу, что он мучается. Я была бы Вам чрезвычайно благодарна, если бы Вы приняли его извинения (если можете) и написали ему об этом. Вы не знаете моего отца, но я уверяю Вас, что за всю свою жизнь он никогда сознательно не причинял никому зла, он слишком мягок и добр, чтобы обидеть кого-нибудь.
Искренне Ваша, Агнесса Уинн».
Он читал записку в конторе, в это время подошел отец: пора было идти обедать.
— Вижу по конверту, что от женщины, — сказал Авраам Локвуд. — Победа?
— Может быть, да, а может — и нет, — уклончиво ответил Джордж.
Письмо Терона Уинна показалось Джорджу Локвуду еще более неприятным, чем его оплошность. Да, тогда он был раздосадован, раздражен, рассержен, но это начало забываться, письмо же лишь напомнило об обиде и разбередило душу. Кроме того, он считал, что не пристало пожилому человеку признаваться в своем унижении. Джордж Локвуд не ответил Терону Уинну на его письмо, ибо считал, что он не заслуживает ответа. Но письмо Агнессы Уинн есть письмо Агнессы Уинн. До сих пор не было ни причины, ни повода, ни возможности встретиться с нею. Письмо Агнессы меняло дело.
«Уважаемый м-р Уинн!
Благодарю Вас за письмо. Уверяю Вас, что никакого горького осадка у меня не осталось от того, что было сказано на пикнике, ибо я знаю, что меня не хотели обидеть. Я и сам часто попадаю в подобные затруднительные положения. В ближайшее время я намерен побывать по делам фирмы в Уилкс-Барре и Хиллтопе и надеюсь иметь удовольствие встретиться с миссис Уинн, с Вами и с вашей очаровательной дочерью.
Искренне Ваш, Джордж Локвуд».
То, что у Джорджа Локвуда не было в Уилкс-Барре и Хиллтопе никаких дел, не имело значения. Через три дня после того, как он отослал письмо, пришел ответ: его настоятельно просили прервать свою деловую поездку и переночевать на озере Уинн, где у Терона Уинна был летний коттедж.
По невзрачному личику Терона Уинна разливалась глупая безудержная радость прощенного недотепы. Радовалась и Бесси Уинн, видя, как доволен ее муж. Они, очевидно, полагали, что он приехал ради них, поэтому не оставляли его наедине с Агнессой до тех пор, пока не кончился ужин.
— К семи утра мне на шахту, — сказал Терон. — Так что извините, я залягу спать вместе с курами.
— Жить здесь приятно, но одно плохо: мистеру Уинну приходиться вставать на час раньше, — сказала миссис Уинн.
Наконец мистер и миссис Уинн отправились на покой.
— Могли бы и мне ответить, не только отцу, — с упреком сказала Агнесса.
— А я все недоумевал, почему вы так холодны ко мне. Вот, оказывается, в чем дело. Хотите знать правду? Если бы не ваше письмо, то меня бы здесь сейчас не было. Вот мой ответ. С вашим отцом я бы не помирился, а с вами — другое дело.
— Я не стала бы просить у вас прощения.
— Не стали бы?
— Нет. У вас не хватило здравого смысла понять, что он сказал эти слова вам не в обиду. Их и я могла бы сказать, и любой другой. Никто не делает такого faux pas сознательно.
— Faux pas никто не делает сознательно. Насколько я знаю французский, faux pas как раз это и подразумевает. Однако людям следует знать, кому что можно говорить.
— Сами-то вы всегда это знаете?
— Я был убежден, что вы не знаете, что сказал ваш отец.
— Потом узнала. Он тогда был так расстроен, что в — конце концов все рассказал. Можно задать вам нескромный вопрос? Вы своего деда знали когда-нибудь?
— Конечно. Очень даже хорошо знал. Он рассказывал мне про войну. В бою на реке Булл-Ран его ранили.
— У него что, была такая привычка — стрелять в людей?
— За такой вопрос я могу и обидеться.
— Я не могла удержаться. Уж слишком он непохож на моего отца — единственного мужчину, которого я знаю.
— Ну полно вам, мисс Уинн. Ваш отец — единственный мужчина, которого вы знаете? Не забывайте, что я, видел вас на балу.
— Половину из них я знаю не больше, чем вас.
— Еще узнаете.
— Вряд ли мне это будет интересно.
— Вас когда-нибудь целовали?
— Разумеется, нет.
— Что с ними случилось, с местными обожателями?
— Ничего не случилось. Просто они умеют уважать леди. Как и подобает джентльменам.
— Если я попрошу разрешения поцеловать вас, вы будете звать на помощь?
— Нет. Но я отвечу отказом.
— А если я без разрешения?
— Вы что, за этим сюда ехали, мистер Локвуд?
— Вы начинаете догадываться. Да, за этим.
— Тогда я рада, что вы пробудете у нас недолго. Неприятно все-таки смотреть, как человек напрасно тратит свое драгоценное время. О принстонцах говорят, будто они считают себя великими сердцеедами. Подумать только, какой чести хотят меня удостоить!
— Вы хотели сказать — лишить? Вы говорите таким тоном, словно безобидный поцелуй — почти то же, что совращение.
— Право, мистер Локвуд. Это уж слишком.
— По крайней мере, я вижу, что вы понимаете значение этого слова.
— Можно понимать значение слов без того, чтобы… Я знаю, например, что такое хирургия, но из этого не следует, что я соглашусь подвергнуть себя операции.
— Жаль, что у меня нет с собой хлороформа.
— Хлороформа? Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
— Вы упомянули про хирургию. Если бы у меня сейчас был хлороформ, я усыпил бы вас и поцеловал.
— Что за гадкая мысль! Надо иметь безнравственный склад ума, чтобы говорить такие вещи.
— Он у меня и есть безнравственный, только я, по крайней мере, этого не скрываю.
— Оно и видно. Достаточно вас послушать.
— Когда вы ляжете в свою кроватку, подумайте, каково мне лежать в своей — ведь нас будет разделять всего лишь тонкая перегородка.
— Спокойной ночи, мистер Локвуд. — Она вышла, но немного спустя вернулась. Вид у нее все еще был рассерженный. — Вы не идете спать? Если идете, то я должна потушить лампы.
— Я потушу. Вам не помешает, если я оставлю одну гореть в своей спальне? Сможете вы спать?
— Благодарю вас, смогу.
Улегшись в постель, он целый час непрерывно постукивал пальцем по тонкой перегородке из полированного дерева. Утром во время завтрака Бесси Уинн спросила:
— Хорошо спали, мистер Локвуд? Не всякий может легко заснуть в лесу в первую ночь.
— Как убитый. А вы, мисс Уинн, хорошо спали?
— Я? Не очень. Мне все казалось, что кто-то скребется. Не то мышь, не то крыса.
— Ты же их не боишься, — удивилась мать. — Где нам только не приходилось жить, когда мы поженились с мистером Уинном.
— Бояться не боюсь, но они спать мешают.
— Мистер Уинн просил сказать вам «до свидания» и передать, что ему было очень приятно видеть вас у нас в доме. Если вы снова будете в наших краях, то обязательно заезжайте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Искренне Ваша, Агнесса Уинн».
Он читал записку в конторе, в это время подошел отец: пора было идти обедать.
— Вижу по конверту, что от женщины, — сказал Авраам Локвуд. — Победа?
— Может быть, да, а может — и нет, — уклончиво ответил Джордж.
Письмо Терона Уинна показалось Джорджу Локвуду еще более неприятным, чем его оплошность. Да, тогда он был раздосадован, раздражен, рассержен, но это начало забываться, письмо же лишь напомнило об обиде и разбередило душу. Кроме того, он считал, что не пристало пожилому человеку признаваться в своем унижении. Джордж Локвуд не ответил Терону Уинну на его письмо, ибо считал, что он не заслуживает ответа. Но письмо Агнессы Уинн есть письмо Агнессы Уинн. До сих пор не было ни причины, ни повода, ни возможности встретиться с нею. Письмо Агнессы меняло дело.
«Уважаемый м-р Уинн!
Благодарю Вас за письмо. Уверяю Вас, что никакого горького осадка у меня не осталось от того, что было сказано на пикнике, ибо я знаю, что меня не хотели обидеть. Я и сам часто попадаю в подобные затруднительные положения. В ближайшее время я намерен побывать по делам фирмы в Уилкс-Барре и Хиллтопе и надеюсь иметь удовольствие встретиться с миссис Уинн, с Вами и с вашей очаровательной дочерью.
Искренне Ваш, Джордж Локвуд».
То, что у Джорджа Локвуда не было в Уилкс-Барре и Хиллтопе никаких дел, не имело значения. Через три дня после того, как он отослал письмо, пришел ответ: его настоятельно просили прервать свою деловую поездку и переночевать на озере Уинн, где у Терона Уинна был летний коттедж.
По невзрачному личику Терона Уинна разливалась глупая безудержная радость прощенного недотепы. Радовалась и Бесси Уинн, видя, как доволен ее муж. Они, очевидно, полагали, что он приехал ради них, поэтому не оставляли его наедине с Агнессой до тех пор, пока не кончился ужин.
— К семи утра мне на шахту, — сказал Терон. — Так что извините, я залягу спать вместе с курами.
— Жить здесь приятно, но одно плохо: мистеру Уинну приходиться вставать на час раньше, — сказала миссис Уинн.
Наконец мистер и миссис Уинн отправились на покой.
— Могли бы и мне ответить, не только отцу, — с упреком сказала Агнесса.
— А я все недоумевал, почему вы так холодны ко мне. Вот, оказывается, в чем дело. Хотите знать правду? Если бы не ваше письмо, то меня бы здесь сейчас не было. Вот мой ответ. С вашим отцом я бы не помирился, а с вами — другое дело.
— Я не стала бы просить у вас прощения.
— Не стали бы?
— Нет. У вас не хватило здравого смысла понять, что он сказал эти слова вам не в обиду. Их и я могла бы сказать, и любой другой. Никто не делает такого faux pas сознательно.
— Faux pas никто не делает сознательно. Насколько я знаю французский, faux pas как раз это и подразумевает. Однако людям следует знать, кому что можно говорить.
— Сами-то вы всегда это знаете?
— Я был убежден, что вы не знаете, что сказал ваш отец.
— Потом узнала. Он тогда был так расстроен, что в — конце концов все рассказал. Можно задать вам нескромный вопрос? Вы своего деда знали когда-нибудь?
— Конечно. Очень даже хорошо знал. Он рассказывал мне про войну. В бою на реке Булл-Ран его ранили.
— У него что, была такая привычка — стрелять в людей?
— За такой вопрос я могу и обидеться.
— Я не могла удержаться. Уж слишком он непохож на моего отца — единственного мужчину, которого я знаю.
— Ну полно вам, мисс Уинн. Ваш отец — единственный мужчина, которого вы знаете? Не забывайте, что я, видел вас на балу.
— Половину из них я знаю не больше, чем вас.
— Еще узнаете.
— Вряд ли мне это будет интересно.
— Вас когда-нибудь целовали?
— Разумеется, нет.
— Что с ними случилось, с местными обожателями?
— Ничего не случилось. Просто они умеют уважать леди. Как и подобает джентльменам.
— Если я попрошу разрешения поцеловать вас, вы будете звать на помощь?
— Нет. Но я отвечу отказом.
— А если я без разрешения?
— Вы что, за этим сюда ехали, мистер Локвуд?
— Вы начинаете догадываться. Да, за этим.
— Тогда я рада, что вы пробудете у нас недолго. Неприятно все-таки смотреть, как человек напрасно тратит свое драгоценное время. О принстонцах говорят, будто они считают себя великими сердцеедами. Подумать только, какой чести хотят меня удостоить!
— Вы хотели сказать — лишить? Вы говорите таким тоном, словно безобидный поцелуй — почти то же, что совращение.
— Право, мистер Локвуд. Это уж слишком.
— По крайней мере, я вижу, что вы понимаете значение этого слова.
— Можно понимать значение слов без того, чтобы… Я знаю, например, что такое хирургия, но из этого не следует, что я соглашусь подвергнуть себя операции.
— Жаль, что у меня нет с собой хлороформа.
— Хлороформа? Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
— Вы упомянули про хирургию. Если бы у меня сейчас был хлороформ, я усыпил бы вас и поцеловал.
— Что за гадкая мысль! Надо иметь безнравственный склад ума, чтобы говорить такие вещи.
— Он у меня и есть безнравственный, только я, по крайней мере, этого не скрываю.
— Оно и видно. Достаточно вас послушать.
— Когда вы ляжете в свою кроватку, подумайте, каково мне лежать в своей — ведь нас будет разделять всего лишь тонкая перегородка.
— Спокойной ночи, мистер Локвуд. — Она вышла, но немного спустя вернулась. Вид у нее все еще был рассерженный. — Вы не идете спать? Если идете, то я должна потушить лампы.
— Я потушу. Вам не помешает, если я оставлю одну гореть в своей спальне? Сможете вы спать?
— Благодарю вас, смогу.
Улегшись в постель, он целый час непрерывно постукивал пальцем по тонкой перегородке из полированного дерева. Утром во время завтрака Бесси Уинн спросила:
— Хорошо спали, мистер Локвуд? Не всякий может легко заснуть в лесу в первую ночь.
— Как убитый. А вы, мисс Уинн, хорошо спали?
— Я? Не очень. Мне все казалось, что кто-то скребется. Не то мышь, не то крыса.
— Ты же их не боишься, — удивилась мать. — Где нам только не приходилось жить, когда мы поженились с мистером Уинном.
— Бояться не боюсь, но они спать мешают.
— Мистер Уинн просил сказать вам «до свидания» и передать, что ему было очень приятно видеть вас у нас в доме. Если вы снова будете в наших краях, то обязательно заезжайте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140