У Авраама в Рихтервилле не было никаких знакомых, кроме негра Теда, конюха, и Криса Мона, владельца гостиницы. Когда Аврааму исполнилось пятнадцать лет, поездки в Рихтервилл утратили для него новизну; следующая его поездка в этот город состоялась только в 1871 году, когда ему шел уже тридцать первый год.
Поводом для поездки послужило бракосочетание одного парня из Гиббсвилла — товарища Авраама по клубу «Зета Пси» — с Сарой, четвертой дочерью Хоффнера. Сэмюел Стоукс был моложе Авраама Локвуда и не относился к числу его близких друзей, но присутствие на этой свадьбе представлялось Аврааму важным. Гиббсвиллские гости отправились в Рихтервилл в специальном поезде — два вагона — через Рединг и Форт-Пени (все расстояние составляло 105 миль), а Авраам Локвуд с шестью другими гостями из Шведской Гавани — в новом дилижансе Локвудов (расстояние 11 миль).
В полдень, после венчания, на газоне перед домом Хоффнера состоялся так называемый банкет. Шампанского едва хватило на тосты в честь молодоженов. Танцев не было. День выдался жаркий, и приезжие гости, исполнив свой долг, настроились ехать домой. Авраам Локвуд посмотрел на часы и хотел было объявить своим спутникам, что пора возвращаться в Шведскую Гавань, но в эту минуту к нему подошла Аделаида Хоффнер.
— Я саметила, что вы всглянули на часы. Уше уесшаете?
— Боюсь, что да, мисс Хоффнер. Тучи собираются, как бы ливень не пошел.
— Шалко. А мне поручили посвать вас на вечер. Мошет быть, я сумею уговорить вас побыть еще немношко.
— Если кто и сумеет, так именно вы.
— Вот и хорошо.
— Кто устраивает вечер, кто на нем будет и где?
— Молотешь. У Барбары Шелленберг. Это недолго. Будет много хорошеньких девушек, мистер Шелленберг купил еще шампанского. Больше, чем мой отец.
— Кто поручил вам пригласить именно меня? Я ведь уже не молод.
— Мне скасали, чтоб я пригласила, кого хочу. Вы саставили меня приснаться.
— В таком случае грех отказываться, верно?
— Не откасывайтесь.
— Мы пойдем туда пешком? Это далеко?
— Вон там. Белый кирпичный дом на углу. Мошете вы идти?
— Могу.
— А я боялась, вы скашете, что для такого пошилого, как вы, это слишком далеко.
Авраам Локвуд отправил своих земляков в Шведскую Гавань, а сам пошел с Аделаидой Хоффнер на вечер к Шелленбергам. В доме было прохладно, несмотря на то, что там собралось более двух десятков юношей и девушек, оказавшихся неожиданно для себя без присмотра бдительных старших. Парни — со значками клубов на лацканах пиджаков — были студенты колледжей Лафайета, Муленберга, Франклина и Маршалла, а также колледжа Лебанон-Вэлли. Спустя немного времени эти молодые люди станут самими собой, то есть застенчивыми мальчиками, а пока что они болтали с девушками, заново знакомились, переспрашивали имена, смеялись без видимого повода, изо всех сил стараясь казаться веселыми и непринужденными.
— Вот видите, — сказал Авраам. — Мне тут не место. Для них я — старая развалина.
— Но не для меня. Я старше этих девочек.
— Это правда. Кое-кто из них, наверное, моложе вас года на два.
— А мы пойдем сядем в сале, хорошо?
— Чудесно, — согласился Авраам.
— Где же шампанское? Ах, вот оно. Восьмите два бокала и потом мошете выпить мою долю.
— Разве вы не любите шампанского?
— Мне больше нельзя. Я и так выпила лишний бокал, чтобы набраться смелости и пригласить вас на этот вечер. Мой папа следил, чтобы во время тостов я не выпила слишком много.
Авраам взял с подноса у подошедшей служанки-негритянки два бокала и протянул один Аделаиде.
— Выпьем за вас и за меня, — предложил он.
Она чокнулась с ним, но пить не стала.
— Что же вы?
— Вы не хотите, чтобы я была пьяная, правда?
— Нет, если вы сами этого не хотите.
— Не хочу. Нравится вам Сэм?
— Сэм? А, Сэм Стоукс. Да, нравится. Почему бы и нет? А вы имеете против него что-нибудь?
— Нет. Я рада за Сару. Она моя сестра. Только я за него не пошла бы.
— Теперь-то уж наверняка не пойдете.
— Да и никогда ни са што не пошла бы. Боше мой! Ушасное у меня происношение. Я еще уше немка. Мой папа напрасно тратил деньги, посылая меня в школу мисс Холбрук.
— Мисс Холбрук в Форт-Пенне?
— Я была там уше два года на пансионе.
— Полно вам на себя наговаривать. О чем вы задумались, Аделаида? Вас ведь Аделаида зовут?
— Как вы уснали?
— Методом дедукции. Все девушки и большая часть молодых людей звали вас Аделаидой, вот я и догадался, что вы — Аделаида. Так о чем же вы задумались?
— Ничего серьезного. Просто — подумала о Саре. Заперли ее сейчас одну с мужчиной. А если ей это не нравится? Все равно ей надо быть с ним. А если ему это не нравится?
— Но ведь это же серьезно.
— Ну, да. Я вовсе не имела в виду, что это не серьезно. Я хотела только сказать, что меня это не долшно беспокоить. Потому вы до сих пор и не шенаты, что считаете брак серьезным делом?
— Возможно. Не было времени подумать о браке.
— Сомневаюсь. Скорее наоборот — вы много о нем думали.
— Почему вы так считаете?
— Вы красивы и богаты и если еще не женились, то лишь потому, что так решили. Значит, думали?
— Верно, думал.
Она посмотрела ему в глаза.
— Вы опытный, правда?
— Да.
— Я это знала.
— Откуда?
Она улыбнулась.
— Откуда? Я видела, как вы смотрите на девушек. Мужчина, не имеющий опыта, так на девушек не смотрит.
— А как я должен на них смотреть?
— Вы уже не смошете смотреть на них по-другому, если бы даше сахотели. Так уш действует на человека опыт. И девушки знают, когда человек опытный.
— Женский инстинкт?
— Да. Он их предостерегает. Но предостережение не всегда помогает.
— Где вы этому научились? В школе мисс Холбрук?
— Там я ничему не научилась. Разве лишь чай сервировать. Приседать, если когда-нибудь встречусь с королевой Англии. Я не училась в школе мисс Холбрук, я преподавала там. — Аделаида засмеялась.
— Вы — преподавали? Что именно?
— Пошалуй, не скашу. Ну, то, что мошно уснать на ферме. У моего папы ферма в двух милях от города.
— А, понимаю. Вы объясняли девочкам в школе мисс Холбрук, как родятся телята.
— Телята? Дети, а не телята.
— А я вот никогда не видел. Может, вы мне объясните?
Она покраснела и с тревогой посмотрела на него.
— Нет. — Это слово прозвучало в ее устах как протест. — Я слишком много болтаю.
— Вы меня боитесь? Похоже, что боитесь.
— Не знаю. Наверно, да.
— Мне уйти?
— Останьтесь, но не говорите со мной так. Я сама виновата.
— Хочется вам поцеловать меня, Аделаида?
— Конечно, только я не буду.
— Хотите, чтоб я вас поцеловал?
— Не делайте этого.
— Я и не делаю. Только спрашиваю.
— Вы — опытный. Снаете, как это делается.
— Да, знаю. Вам ведь хочется поцеловать меня, верно?
— Да, но я не буду этого делать.
— И вам хочется, чтоб я поцеловал вас и обнял?
— Да.
— Крепко?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Поводом для поездки послужило бракосочетание одного парня из Гиббсвилла — товарища Авраама по клубу «Зета Пси» — с Сарой, четвертой дочерью Хоффнера. Сэмюел Стоукс был моложе Авраама Локвуда и не относился к числу его близких друзей, но присутствие на этой свадьбе представлялось Аврааму важным. Гиббсвиллские гости отправились в Рихтервилл в специальном поезде — два вагона — через Рединг и Форт-Пени (все расстояние составляло 105 миль), а Авраам Локвуд с шестью другими гостями из Шведской Гавани — в новом дилижансе Локвудов (расстояние 11 миль).
В полдень, после венчания, на газоне перед домом Хоффнера состоялся так называемый банкет. Шампанского едва хватило на тосты в честь молодоженов. Танцев не было. День выдался жаркий, и приезжие гости, исполнив свой долг, настроились ехать домой. Авраам Локвуд посмотрел на часы и хотел было объявить своим спутникам, что пора возвращаться в Шведскую Гавань, но в эту минуту к нему подошла Аделаида Хоффнер.
— Я саметила, что вы всглянули на часы. Уше уесшаете?
— Боюсь, что да, мисс Хоффнер. Тучи собираются, как бы ливень не пошел.
— Шалко. А мне поручили посвать вас на вечер. Мошет быть, я сумею уговорить вас побыть еще немношко.
— Если кто и сумеет, так именно вы.
— Вот и хорошо.
— Кто устраивает вечер, кто на нем будет и где?
— Молотешь. У Барбары Шелленберг. Это недолго. Будет много хорошеньких девушек, мистер Шелленберг купил еще шампанского. Больше, чем мой отец.
— Кто поручил вам пригласить именно меня? Я ведь уже не молод.
— Мне скасали, чтоб я пригласила, кого хочу. Вы саставили меня приснаться.
— В таком случае грех отказываться, верно?
— Не откасывайтесь.
— Мы пойдем туда пешком? Это далеко?
— Вон там. Белый кирпичный дом на углу. Мошете вы идти?
— Могу.
— А я боялась, вы скашете, что для такого пошилого, как вы, это слишком далеко.
Авраам Локвуд отправил своих земляков в Шведскую Гавань, а сам пошел с Аделаидой Хоффнер на вечер к Шелленбергам. В доме было прохладно, несмотря на то, что там собралось более двух десятков юношей и девушек, оказавшихся неожиданно для себя без присмотра бдительных старших. Парни — со значками клубов на лацканах пиджаков — были студенты колледжей Лафайета, Муленберга, Франклина и Маршалла, а также колледжа Лебанон-Вэлли. Спустя немного времени эти молодые люди станут самими собой, то есть застенчивыми мальчиками, а пока что они болтали с девушками, заново знакомились, переспрашивали имена, смеялись без видимого повода, изо всех сил стараясь казаться веселыми и непринужденными.
— Вот видите, — сказал Авраам. — Мне тут не место. Для них я — старая развалина.
— Но не для меня. Я старше этих девочек.
— Это правда. Кое-кто из них, наверное, моложе вас года на два.
— А мы пойдем сядем в сале, хорошо?
— Чудесно, — согласился Авраам.
— Где же шампанское? Ах, вот оно. Восьмите два бокала и потом мошете выпить мою долю.
— Разве вы не любите шампанского?
— Мне больше нельзя. Я и так выпила лишний бокал, чтобы набраться смелости и пригласить вас на этот вечер. Мой папа следил, чтобы во время тостов я не выпила слишком много.
Авраам взял с подноса у подошедшей служанки-негритянки два бокала и протянул один Аделаиде.
— Выпьем за вас и за меня, — предложил он.
Она чокнулась с ним, но пить не стала.
— Что же вы?
— Вы не хотите, чтобы я была пьяная, правда?
— Нет, если вы сами этого не хотите.
— Не хочу. Нравится вам Сэм?
— Сэм? А, Сэм Стоукс. Да, нравится. Почему бы и нет? А вы имеете против него что-нибудь?
— Нет. Я рада за Сару. Она моя сестра. Только я за него не пошла бы.
— Теперь-то уж наверняка не пойдете.
— Да и никогда ни са што не пошла бы. Боше мой! Ушасное у меня происношение. Я еще уше немка. Мой папа напрасно тратил деньги, посылая меня в школу мисс Холбрук.
— Мисс Холбрук в Форт-Пенне?
— Я была там уше два года на пансионе.
— Полно вам на себя наговаривать. О чем вы задумались, Аделаида? Вас ведь Аделаида зовут?
— Как вы уснали?
— Методом дедукции. Все девушки и большая часть молодых людей звали вас Аделаидой, вот я и догадался, что вы — Аделаида. Так о чем же вы задумались?
— Ничего серьезного. Просто — подумала о Саре. Заперли ее сейчас одну с мужчиной. А если ей это не нравится? Все равно ей надо быть с ним. А если ему это не нравится?
— Но ведь это же серьезно.
— Ну, да. Я вовсе не имела в виду, что это не серьезно. Я хотела только сказать, что меня это не долшно беспокоить. Потому вы до сих пор и не шенаты, что считаете брак серьезным делом?
— Возможно. Не было времени подумать о браке.
— Сомневаюсь. Скорее наоборот — вы много о нем думали.
— Почему вы так считаете?
— Вы красивы и богаты и если еще не женились, то лишь потому, что так решили. Значит, думали?
— Верно, думал.
Она посмотрела ему в глаза.
— Вы опытный, правда?
— Да.
— Я это знала.
— Откуда?
Она улыбнулась.
— Откуда? Я видела, как вы смотрите на девушек. Мужчина, не имеющий опыта, так на девушек не смотрит.
— А как я должен на них смотреть?
— Вы уже не смошете смотреть на них по-другому, если бы даше сахотели. Так уш действует на человека опыт. И девушки знают, когда человек опытный.
— Женский инстинкт?
— Да. Он их предостерегает. Но предостережение не всегда помогает.
— Где вы этому научились? В школе мисс Холбрук?
— Там я ничему не научилась. Разве лишь чай сервировать. Приседать, если когда-нибудь встречусь с королевой Англии. Я не училась в школе мисс Холбрук, я преподавала там. — Аделаида засмеялась.
— Вы — преподавали? Что именно?
— Пошалуй, не скашу. Ну, то, что мошно уснать на ферме. У моего папы ферма в двух милях от города.
— А, понимаю. Вы объясняли девочкам в школе мисс Холбрук, как родятся телята.
— Телята? Дети, а не телята.
— А я вот никогда не видел. Может, вы мне объясните?
Она покраснела и с тревогой посмотрела на него.
— Нет. — Это слово прозвучало в ее устах как протест. — Я слишком много болтаю.
— Вы меня боитесь? Похоже, что боитесь.
— Не знаю. Наверно, да.
— Мне уйти?
— Останьтесь, но не говорите со мной так. Я сама виновата.
— Хочется вам поцеловать меня, Аделаида?
— Конечно, только я не буду.
— Хотите, чтоб я вас поцеловал?
— Не делайте этого.
— Я и не делаю. Только спрашиваю.
— Вы — опытный. Снаете, как это делается.
— Да, знаю. Вам ведь хочется поцеловать меня, верно?
— Да, но я не буду этого делать.
— И вам хочется, чтоб я поцеловал вас и обнял?
— Да.
— Крепко?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140