Джоли открыла было рот, чтобы сказать, что она переступила границу, но прежде чем она успела издать хотя бы звук, Макс схватил ее за плечи, поднял с кресла и встряхнул. Грубо встряхнул несколько раз. У Джоли перехватило дыхание, она ахнула и наконец смогла вскрикнуть. Макс мгновенно ослабил хватку и встряхнул ее еще один, последний, раз, но уже не так сильно. К горлу Джоли подступили слезы, в любую секунду угрожая прорваться наружу плачем, но она усилием воли заставила себя сохранять спокойствие, не показывать Максу своего страха. Их взгляды снова встретились, и то, что Джоли прочла в глазах Макса, ее удивило: она прочла в них боль, выражение муки.
Неужели она ранила его своими необдуманными обвинениями? Неужели возможно, что Макс Деверо способен испытывать нормальные человеческие чувства? Если его уколоть, у него в самом деле выступит кровь?
– Будь ты проклята!
Грудь Макса вздымалась и опускалась, он тяжело дышал.
– Макс, я…
Он отпустил ее так неожиданно, да еще и немного подтолкнул, что она чуть не потеряла равновесие.
– Поселяйся в Белль-Роуз на свой страх и риск.
– Это еще одно предупреждение?
Джоли сама не понимала, почему она не может просто промолчать. Что-то в Максе было такое, что провоцировало ее все время ему противоречить. Возможно, все дело в том, что при всей неприязни к нему, при том, что она ненавидела его мать и была настроена резко против всей его семьи, она так и не преодолела давнее юношеское увлечение им?
«Признайся, ты считаешь его неотразимо привлекательным, но ты знаешь, что он последний человек на земле, которого тебе можно желать».
– Продолжай в том же духе, cherie, и ты узнаешь.
Не сказав больше ни слова, Макс повернулся и вышел из кабинета.
Джоли шумно выдохнула и глубоко вздохнула, у нее было такое ощущение, будто она была на волосок от того, чтобы ярость Макса обрушилась на нее в полную силу. Но рано или поздно напряжение между ними достигнет критической точки. Джоли надеялась, что это произойдет поздно, а не рано. Ей нужно было время, чтобы подготовиться, накопить силы.
* * *
– Ну, что он сказал? – требовательно спросил Перри. Он нервно мерил шагами гостиную сестры. – У него есть план, как избавиться от Джоли? Он связался с Гаром?
Джорджетт сидела в обитом белым шелком шезлонге в гостиной, выдержанной в белых и бежевых тонах. Гостиная примыкала к их с Луисом супружеской спальне. Она неторопливо попивала чай со льдом, который обычно пила в полдень. В эти жаркие влажные дни Джорджетт искренне наслаждалась этими небольшими радостями благополучной жизни. Не обращая внимания на Перри, она огляделась, отмечая роскошь убранства комнаты. Присутствие Луиса ощущалось в ее будуаре непереносимо сильно, поэтому она обязательно переделает эти комнаты, как только пройдет приличествующее время.
– Ты меня слушаешь? – спросил Перри.
Джорджетт очень хотелось, чтобы Перри оставил ее в покое. У нее было очень беспокойное утро, и сейчас ее нервы были совершенно истрепаны. Но, зная своего брата, Джорджетт не сомневалась, что он будет к ней приставать, пока она ему не ответит. В некоторых отношениях Перри напоминал надоедливого москита, который выводит человека из себя своим жужжанием. Естественно, она любила Перри, кроме него, у нее не было братьев и сестер. Они росли в Новом Орлеане практически сиротами – их мать умерла, а отец был ничтожным алкоголиком, жили впроголодь и вместе искали пути к выживанию. Они делали то, что приходилось делать. Джорджетт ужасно стыдилась своего прошлого и молила Бога, чтобы никто не узнал правду о Джорджетт Клифтон, которая стала проституткой в тринадцать лет. Когда ей было восемнадцать, в нее влюбился один из ее клиентов – Филипп Деверо, который бывал в Новом Орлеане несколько раз в год. Джорджетт питала к Филиппу теплые чувства, но она была не способна кого-нибудь любить. Ни тогда, ни много лет спустя. До Луиса.
– Черт подери, женщина, да ответь же мне наконец! – Перри остановился прямо перед Джорджетт. – Джоли Ройял – как муха в нашем меду. Все эти годы все шло хорошо, Луис был очень щедрым человеком, и он был всецело тебе предан. Но помяни мое слово, от этой девчонки надо ждать неприятностей. Она хочет выкинуть нас из Белль-Роуз и ни перед чем не остановится, пока не отберет все, что у нас есть.
– Но она не может отобрать. Луис меня защитил… всех нас. Он оставил моим детям две трети своего имущества.
Перри продолжал ворчать, словно не слышал Джорджетт:
– Максу надо от нее избавиться. Я с удовольствием помогу ему избавиться от ее тела. Может, стоит бросить ее в реку. Из нее получится хороший корм для рыб.
– Перри! Какие безумные вещи ты говоришь! Макс никогда бы… Замолчи сейчас же и не говори ерунду! Если тебя кто-нибудь услышит, могут снова поползти те ужасные слухи, которые ходили, когда умерла Фелисия.
– Как ты думаешь, Джорджи? Думаешь, твой сын убил свою неверную и не очень-то любимую жену?
– Нет. Я совершенно уверена, что он этого не делал. Макс – хороший человек. И преданный сын. Возможно, у него вспыльчивый характер, но он держит свой темперамент под контролем.
– Нуда, под контролем… большую часть времени. Но я его видел, когда он был близок к тому, чтобы полностью потерять контроль над собой. И ты тоже видела. Когда он замыкается в себе и становится задумчивым, у тебя не появлялась мысль, что он унаследовал от отца склонность к злу?
– Филипп Деверо был сама доброта! – заявила Джорджетт. – В нем совершенно не было ничего злого!
Перри расхохотался, и в его громком хохоте чувствовался налет презрения.
– Черт, Джорджи, я говорю не о Филиппе, а о родном отце Макса.
– Филипп был…
– Филипп был простаком, который на тебе женился и сделал тебя честной женщиной, но мы оба знаем, что не он произвел на свет этого Черного рыцаря, твоего сынка.
Джорджетт не желала слышать больше ни единого слова. Как только Перри посмел вытащить на свет божий эту древнюю историю! И именно сейчас, когда все члены семьи должны выступать единым фронтом и представлять себя в как можно более выгодном свете! Обществу. И Джоли.
– Тише! Не говори глупости! – велела Джорджетт брату. – А вдруг тебя кто-нибудь подслушает? Я же тебе запретила говорить о нашей жизни до переезда в Саммервиль. И ты обещал хранить наши тайны.
– Я никогда ни словом не обмолвился ни единой душе. Даже когда был… в общем, когда выпивал лишку. По крайней мере насколько мне известно. – Он безрадостно засмеялся, издав гортанное «ха-ха-ха». – Черт, Джорджи, ты же не думаешь, что я хочу, чтобы стало известно, чем я занимался в молодости?
Джорджетт протянула руку и взяла мягкую, гладкую руку Перри. Это была рука человека, много лет не знавшего физического труда. Аккуратно подстриженные ногти должны были показывать, что это джентльмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Неужели она ранила его своими необдуманными обвинениями? Неужели возможно, что Макс Деверо способен испытывать нормальные человеческие чувства? Если его уколоть, у него в самом деле выступит кровь?
– Будь ты проклята!
Грудь Макса вздымалась и опускалась, он тяжело дышал.
– Макс, я…
Он отпустил ее так неожиданно, да еще и немного подтолкнул, что она чуть не потеряла равновесие.
– Поселяйся в Белль-Роуз на свой страх и риск.
– Это еще одно предупреждение?
Джоли сама не понимала, почему она не может просто промолчать. Что-то в Максе было такое, что провоцировало ее все время ему противоречить. Возможно, все дело в том, что при всей неприязни к нему, при том, что она ненавидела его мать и была настроена резко против всей его семьи, она так и не преодолела давнее юношеское увлечение им?
«Признайся, ты считаешь его неотразимо привлекательным, но ты знаешь, что он последний человек на земле, которого тебе можно желать».
– Продолжай в том же духе, cherie, и ты узнаешь.
Не сказав больше ни слова, Макс повернулся и вышел из кабинета.
Джоли шумно выдохнула и глубоко вздохнула, у нее было такое ощущение, будто она была на волосок от того, чтобы ярость Макса обрушилась на нее в полную силу. Но рано или поздно напряжение между ними достигнет критической точки. Джоли надеялась, что это произойдет поздно, а не рано. Ей нужно было время, чтобы подготовиться, накопить силы.
* * *
– Ну, что он сказал? – требовательно спросил Перри. Он нервно мерил шагами гостиную сестры. – У него есть план, как избавиться от Джоли? Он связался с Гаром?
Джорджетт сидела в обитом белым шелком шезлонге в гостиной, выдержанной в белых и бежевых тонах. Гостиная примыкала к их с Луисом супружеской спальне. Она неторопливо попивала чай со льдом, который обычно пила в полдень. В эти жаркие влажные дни Джорджетт искренне наслаждалась этими небольшими радостями благополучной жизни. Не обращая внимания на Перри, она огляделась, отмечая роскошь убранства комнаты. Присутствие Луиса ощущалось в ее будуаре непереносимо сильно, поэтому она обязательно переделает эти комнаты, как только пройдет приличествующее время.
– Ты меня слушаешь? – спросил Перри.
Джорджетт очень хотелось, чтобы Перри оставил ее в покое. У нее было очень беспокойное утро, и сейчас ее нервы были совершенно истрепаны. Но, зная своего брата, Джорджетт не сомневалась, что он будет к ней приставать, пока она ему не ответит. В некоторых отношениях Перри напоминал надоедливого москита, который выводит человека из себя своим жужжанием. Естественно, она любила Перри, кроме него, у нее не было братьев и сестер. Они росли в Новом Орлеане практически сиротами – их мать умерла, а отец был ничтожным алкоголиком, жили впроголодь и вместе искали пути к выживанию. Они делали то, что приходилось делать. Джорджетт ужасно стыдилась своего прошлого и молила Бога, чтобы никто не узнал правду о Джорджетт Клифтон, которая стала проституткой в тринадцать лет. Когда ей было восемнадцать, в нее влюбился один из ее клиентов – Филипп Деверо, который бывал в Новом Орлеане несколько раз в год. Джорджетт питала к Филиппу теплые чувства, но она была не способна кого-нибудь любить. Ни тогда, ни много лет спустя. До Луиса.
– Черт подери, женщина, да ответь же мне наконец! – Перри остановился прямо перед Джорджетт. – Джоли Ройял – как муха в нашем меду. Все эти годы все шло хорошо, Луис был очень щедрым человеком, и он был всецело тебе предан. Но помяни мое слово, от этой девчонки надо ждать неприятностей. Она хочет выкинуть нас из Белль-Роуз и ни перед чем не остановится, пока не отберет все, что у нас есть.
– Но она не может отобрать. Луис меня защитил… всех нас. Он оставил моим детям две трети своего имущества.
Перри продолжал ворчать, словно не слышал Джорджетт:
– Максу надо от нее избавиться. Я с удовольствием помогу ему избавиться от ее тела. Может, стоит бросить ее в реку. Из нее получится хороший корм для рыб.
– Перри! Какие безумные вещи ты говоришь! Макс никогда бы… Замолчи сейчас же и не говори ерунду! Если тебя кто-нибудь услышит, могут снова поползти те ужасные слухи, которые ходили, когда умерла Фелисия.
– Как ты думаешь, Джорджи? Думаешь, твой сын убил свою неверную и не очень-то любимую жену?
– Нет. Я совершенно уверена, что он этого не делал. Макс – хороший человек. И преданный сын. Возможно, у него вспыльчивый характер, но он держит свой темперамент под контролем.
– Нуда, под контролем… большую часть времени. Но я его видел, когда он был близок к тому, чтобы полностью потерять контроль над собой. И ты тоже видела. Когда он замыкается в себе и становится задумчивым, у тебя не появлялась мысль, что он унаследовал от отца склонность к злу?
– Филипп Деверо был сама доброта! – заявила Джорджетт. – В нем совершенно не было ничего злого!
Перри расхохотался, и в его громком хохоте чувствовался налет презрения.
– Черт, Джорджи, я говорю не о Филиппе, а о родном отце Макса.
– Филипп был…
– Филипп был простаком, который на тебе женился и сделал тебя честной женщиной, но мы оба знаем, что не он произвел на свет этого Черного рыцаря, твоего сынка.
Джорджетт не желала слышать больше ни единого слова. Как только Перри посмел вытащить на свет божий эту древнюю историю! И именно сейчас, когда все члены семьи должны выступать единым фронтом и представлять себя в как можно более выгодном свете! Обществу. И Джоли.
– Тише! Не говори глупости! – велела Джорджетт брату. – А вдруг тебя кто-нибудь подслушает? Я же тебе запретила говорить о нашей жизни до переезда в Саммервиль. И ты обещал хранить наши тайны.
– Я никогда ни словом не обмолвился ни единой душе. Даже когда был… в общем, когда выпивал лишку. По крайней мере насколько мне известно. – Он безрадостно засмеялся, издав гортанное «ха-ха-ха». – Черт, Джорджи, ты же не думаешь, что я хочу, чтобы стало известно, чем я занимался в молодости?
Джорджетт протянула руку и взяла мягкую, гладкую руку Перри. Это была рука человека, много лет не знавшего физического труда. Аккуратно подстриженные ногти должны были показывать, что это джентльмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82