– Луис не оставит тебя без гроша. Ты была любовью всей его жизни. Я уверен, он хорошо позаботился и о тебе, и о Меллори.
– И о тебе тоже, дорогой. Ты был ему как родной сын.
Макс подумал, что, пожалуй, мать права. Во многих отношениях он стал для Луиса сыном, которого у него никогда не было. Но между ними не существовало кровного родства. Джоли и Меллори – родные дети Луиса, а он – нет.
Макс не стал утруждать себя напоминанием, что даже если Луис оставил их без гроша, чего – Макс был уверен – он бы никогда не сделал, Макс теперь и сам стал богатым человеком и вполне способен обеспечить Джорджетт и Меллори тот уровень жизни, к которому они обе привыкли. Или Джорджетт забыла, что он унаследовал долю Филиппа Деверо в компаниях в Луизиане и Миссисипи и в результате умного ведения дел и нескольких удачных сделок обратил почти ничего не стоившие акции в целое состояние? Вряд ли. Джорджетт никогда не забивала свою красивую голову вопросами бизнеса. Кроме того, она ясно дала понять, что предпочитает не зацикливаться на прошлом, включая ее бывшего мужа, который покончил жизнь самоубийством и оставил ее вдовой. Бедный Филипп. Макс не знал точно, не запустил ли Филипп руку в казну фирмы, в которой он и Луис были совладельцами, чтобы покрыть непомерные траты жены. Но если так, то он был дураком. Ни одна женщина не стоит такого риска.
Макс поцеловал мать в щеку, сжал ее руки и отпустил.
– Перестань волноваться. Все, что нужно сделать для похорон, я сделаю. А если Джоли вернется в Саммервиль и попробует причинить нам неприятности, я и с этим справлюсь.
Джорджетт глубоко вздохнула.
– Сегодня ты должен поговорить с Гарлендом.
– Я ему позвоню, и мы назначим время официального оглашения завещания после похорон.
Глаза Джорджетт наполнились слезами.
– Ох, если бы кто-нибудь слышал, как мы сейчас все это обсуждаем, он бы подумал, что для нас имеют значение только деньги Луиса. Но это не так, ты ведь знаешь, что это не так. Я любила Луиса больше всех, но…
– Все будет в порядке, – заверил Макс. – Заканчивай завтракать. Перед тем как уйти, я пришлю к тебе Меллори.
– Да, дорогой, пришли, пожалуйста. Я очень не хочу оставаться одна, особенно сегодня.
Едва выйдя в коридор, Макс увидел тетю Кларис, выходящую из своей комнаты. Она выглядела безупречно опрятно, как всегда, – поседевшие белокурые волосы уложены волнами вокруг головы, карие глаза смотрят сквозь маленькие очки в золотой оправе, белые льняные брюки свободного покроя и тонкая белая блузка смотрятся на ее стройной как тростинка фигуре идеально.
– Макс, я очень рада, что застала тебя до того, как ты уехал.
Макс глубоко вздохнул. Он знал, что скажет Кларис, еще до того, как она открыла рот.
– Доброе утро, тетя Кларис.
– Как Джорджетт себя чувствует сегодня утром?
– Держится, – сказал Макс.
– Позже я пойду к ней и посижу с ней немного.
– Она будет рада.
– Макс…
– Да?
Кларис облизнула нижнюю губу и нервно закусила ее.
– Если Джоли откажется приехать на похороны, я хочу, чтобы ты их отложил до тех пор, пока нам удастся ее уговорить. Если потребуется, тебе надо будет самому поехать в Атланту и привезти ее домой.
– Что-о? – Макс замотал головой. – Надеюсь, вы не имеете в виду, что я должен волоком притащить ее, брыкающуюся и визжащую, в Белль-Роуз?
– Нет, конечно, нет. Но мы должны что-то предпринять. Если она не приедет на похороны Луиса, она потом всю жизнь будет об этом жалеть.
Макс бережно сжал плечи Кларис. Она подняла голову и улыбнулась ему.
– Позвоните ей и скажите, что она вам нужна, – предложил Макс. – Если она ради кого-то и может приехать домой, то ради вас. Но только помните, что если она приедет, нас ждут проблемы.
– Макс, ты прекрасно умеешь улаживать проблемы, ты такой сильный, такой властный. Думаю, ты способен справиться почти со всем на свете, включая Джоли.
Макс застонал.
– Мне надо бежать.
– Да-да, конечно, мальчик мой дорогой, беги.
Макс отпустил плечи Кларис и направился к винтовой лестнице, но помедлил.
– Когда будете говорить с Джоли, скажите ей, что после похорон будет официальное оглашение завещания Луиса.
– О да. Я ей скажу. Но не думаю, что ее интересуют деньги, которые ей мог оставить Луис. Ты же знаешь, она довольно богатая девушка.
– Все равно скажите.
На протяжении прошедших двадцати лет Кларис поддерживала с Джоли связь, часто ездила к ней в гости, особенно после того как Джоли переехала в Атланту. Макс знал только то, что им рассказала Кларис, – что Джоли добилась успеха как дизайнер одежды. Имеет ли какое-то значение то, что Джоли не нуждается в деньгах Луиса? Если, как подозревала Джорджетт, Луис завещал своей старшей дочери Белль-Роуз, есть ли хотя бы малейший шанс на то, что она не вышвырнет всех вон – всех, за исключением тети Кларис? Макс, в сущности, не знал, что Джоли за человек, но если ее жажда мести так же сильна, как ее ненависть к отцу, то у них всех есть очень серьезный повод для беспокойства.
Все утро Джоли избегала звонков тети Кларис. Четыре звонка за четыре часа. Ну и упорная же эта женщина! Но Джоли не могла прятаться до бесконечности, рано или поздно придется поговорить с тетей Кларис и объяснить, что она не приедет в Миссисипи на похороны Луиса. Джоли прекрасно знала, какую тактику изберет ее тетя: она попытается сыграть на ее чувстве вины, как уже не раз пыталась делать в прошлом.
«Если ты не приедешь домой, ты об этом пожалеешь. Я не становлюсь моложе, да и твой отец тоже. – Кларис говорила это бессчетное количество раз. – Прошу тебя, приезжай домой. Ты мне нужна».
Теперь уже слишком поздно прощать отца и мириться с ним. Отчасти Джоли об этом жалела: в ней была еще жива та девочка-подросток, которая когда-то обожала отца. До того ужасного дня. До того, как она увидела, что он занимается сексом с Джорджетт Деверо. До того, как ее мать убили и Джоли стала задаваться вопросом, не имеет ли Джорджетт какого-то отношения к бойне в Белль-Роуз. Может быть, эта женщина кого-нибудь наняла убить Одри Ройял? А что, если она послала своего сына совершить это ужасное деяние? Даже сейчас, когда прошло много лет, Джоли была невыносима мысль, что Макс мог совершить тройное убийство. Тогда, в четырнадцать, она думала, что по уши влюблена в Макса. Так почему же ей было легче поверить, что он способен на убийство, чем поверить, что убийцей был Лемар Фукуа? Потому что Лемара она знала всю жизнь, он был ей практически родственником. Он был добрым, мягким, дружелюбным, разговаривал всегда доброжелательно. В Саммервиле Лемара любили почти все – и белые, и черные. Джоли до сих пор не понимала, как местным властям удалось так легко выдать три убийства за двойное убийство и самоубийство.
Джоли отодвинула тетрадь для набросков и ручку, откинулась на спинку вращающегося стула, стоящего перед чертежной доской, и закрыла глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82