Берегись! Мой гнев будет страшен, ужасен!
При этих словах потухшие глаза старика холодно блеснули, по телу его пробежала дрожь, потом он сильно закашлялся.
Бальзамо бросился ему на помощь.
Старик пришел в себя, но еще сильнее побледнел. Приступ кашля отнял у него последние силы; можно было подумать, что он вот-вот умрет.
– Дорогой учитель! Скажите мне, чего вы хотите, – обратился к нему Бальзамо – Чего я хочу?.. – переспросил старик, пристально глядя на Бальзамо.
– Да…
– Я хочу…
– Говорите! Я вас слушаю и обещаю все исполнить, если это будет возможно.
– Возможно… Возможно!.. – пренебрежительно пробормотал старик. – На свете ничего невозможного нет.
– Да, разумеется, когда в твоем распоряжении есть время и знания – Знания-то у меня имеются, а вот время… Скоро и время будет мне подвластно. Я нашел верные пропорции, однако силы мои истаяли; белые капли, которые ты мне приготовил, вызвали отторжение некоторых частей износившегося организма. Молодость подобно соку дерева по весне поднимается под старой корой и раздвигает, если можно так выразиться, старую древесину. Заметь, Ашарат, что все симптомы налицо: голос мой ослабел, я на три четверти слеп, временами я теряю рассудок; я уже не чувствую ни холода, ни жары – пора заканчивать приготовление эликсира, чтобы в тот самый день, когда мне исполнится сто лет, я снова стал двадцатилетним. Все составные части эликсира готовы, я уже сделал золотую трубку; как я тебе уже говорил, недостает лишь трех последних капель крови.
Бальзамо брезгливо поморщился.
– Хорошо, я готов отказаться от младенца, – продолжал Альтотас, – раз ты предпочитаешь уединяться со своей любовницей, вместо того, чтобы отправиться на его поиски, – заметил Альтотас.
– Вы отлично знаете, учитель, что Лоренца не любовница, – отвечал Бальзамо.
– Хо, хо, хо! Ты только так говоришь и думаешь, что можешь меня в этом убедить; ты хочешь заставить меня поверить в то, что девушка может остаться невинной, даже когда рядом с ней такой мужчина, как ты?
– Клянусь вам, учитель, что Лоренца целомудренна, как Святая Дева Мария; клянусь, что любовью, желаниями, сладострастием – всем я пожертвовал ради своей души: ведь я тоже занимаюсь обновлением, только не одного себя, а всего мира.
– Безумец! Несчастный безумец! – вскричал Альтотас. – Сейчас он мне будет рассказывать про мышиную возню, про муравьиную революцию, и это в то время, когда я ему толкую о вечной жизни, о вечной молодости…
–..которой можно достичь ценой ужасного преступления и…
– И ты сомневаешься? Мне кажется, ты сомневаешься в моей правоте, несчастный!
– Нет, учитель. Однако вы сказали, что готовы отказаться от младенца. Что же вам нужно взамен?
– Мне нужно первое невинное существо, какое только тебе попадется под руку: юноша или девушка, все равно.. Впрочем, лучше бы девицу для более близкого сродства душ. Итак, найди ее для меня, да поторопись, потому что в моем распоряжении осталась всего одна неделя – Хорошо, учитель, – отвечал Бальзамо, – я постараюсь кого-нибудь найти.
Новая вспышка гнева, еще более страшная, осветила лицо старика.
– Он постарается кого-нибудь найти!.. – вскричал он. – Признаться, я этого ожидал и не понимаю, что меня удивляет С каких это пор ничтожная тварь, червь смеет таким тоном разговаривать со своим создателем? А-а, ты видишь, что я обессилел, что я лежу, что я прошу, и ты оказался настолько наивен, что решил, будто я в твоей власти? Да или нет, Ашарат? Не лги мне: я читаю в твоих глазах и вижу, что происходит в твоей душе. Я тебя осуждаю и буду преследовать.
– Учитель! – прервал его Бальзамо. – Будьте благоразумны, гнев вас погубит.
– Отвечай мне! Отвечай!
– Я всегда говорю своему учителю только правду; я обещаю, что буду искать то, о чем вы меня просите, если это не нанесет нам обоим ущерба и не погубит нас. Я постараюсь найти человека, который продаст нужное вам существо. Но я не буду брать преступление на себя. Вот все, что я могу вам сказать.
– Как это благородно! – горько засмеявшись, молвил Альтотас.
– Я не могу поступить иначе, учитель, – проговорил Бальзамо.
Альтотас сделал над собой нечеловеческое усилие и, оттолкнувшись от подлокотников кресла, поднялся во весь рост.
– Да или нет? – повторил он.
– Учитель! Да, если я найду, нет, если не найду.
– Значит, ты обрекаешь меня на смерть, негодяй; ты готов сберечь три капли крови для какого-нибудь ничтожества, невзирая на то, что я, необыкновенное существо, скатываюсь в пропасть небытия. Ашарат! Я ни о чем больше тебя просить не стану! – крикнул старик, и на лице его появилась улыбка, от которой становилось страшно Мне от тебя ничего не нужно! Я подожду немного, но если ты не выполнишь мою волю, я все сделаю сам; если ты меня бросишь, я сам о себе позабочусь. Ты слышал, что я сказал? А теперь ступай!
Не проронив ни слова в ответ на эту угрозу, Бальзамо приготовил и расставил рядом со стариком все, что могло ему понадобиться, а также еду и питье, позаботился обо всем, что только мог предусмотреть преданный слуга для своего хозяина, а любящий сын – для родного отца. Потом, вернувшись к своим мыслям, далеким от тех, которые волновали Альтотаса, он опустил подъемное окно, не замечая, что старик провожал его насмешливым взглядом, угадав его мысли и чувства.
Альтотас еще продолжал улыбаться, напоминая злого гения, когда Бальзамо подошел к дивану и замер перед спящей Лоренцей.
Глава 12.
БОРЬБА
Сердце Бальзамо болезненно сжалось. Он страдал, но жажда мщения в нем утихла.
После его разговора с Альтотасом, со всей очевидностью показавшего ему всю глубину человеческой подлости, гнев его словно улетучился. Он вспомнил, что существовал один древнегреческий философ, который повторял про себя от начала до конца весь алфавит, прежде чем прислушаться к голосу мрачной богоизбранной советницы Ахилла С минуту он молча и равнодушно разглядывал лежавшую на диване Лоренцу.
«Мне сейчас невесело, – подумал он, – но я спокоен и ясно вижу положение, в котором я оказался. Лоренца меня ненавидит. Лоренца пообещала, что предаст меня, и привела свою угрозу в исполнение. Моя тайна принадлежит теперь не только мне, она стала доступной этой женщине, но та пустила ее по ветру. Я похож на лисицу, попавшею в капкан: я выдернул из стальных зубов одну кость от нот а кожа и мясо остались там, и охотник завтра скажет:
«Здесь вчера была лисица, теперь я найду ее, живую или мертвую».
Это – неслыханное несчастье, недоступное пониманию Альтотаса, вот почему я ничего ему не стал об этом говорить. Это несчастье лишает меня надежды на успех в этой стране, а значит – и во всем этом мире: ведь Франция – душа этого мира. И обязан я всем вот этой спящей женщине, этой прекрасной статуе с нежной улыбкой Я обязан этому ангелу бесчестьем и разорением, а впереди меня ждут пленение, изгнание, смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
При этих словах потухшие глаза старика холодно блеснули, по телу его пробежала дрожь, потом он сильно закашлялся.
Бальзамо бросился ему на помощь.
Старик пришел в себя, но еще сильнее побледнел. Приступ кашля отнял у него последние силы; можно было подумать, что он вот-вот умрет.
– Дорогой учитель! Скажите мне, чего вы хотите, – обратился к нему Бальзамо – Чего я хочу?.. – переспросил старик, пристально глядя на Бальзамо.
– Да…
– Я хочу…
– Говорите! Я вас слушаю и обещаю все исполнить, если это будет возможно.
– Возможно… Возможно!.. – пренебрежительно пробормотал старик. – На свете ничего невозможного нет.
– Да, разумеется, когда в твоем распоряжении есть время и знания – Знания-то у меня имеются, а вот время… Скоро и время будет мне подвластно. Я нашел верные пропорции, однако силы мои истаяли; белые капли, которые ты мне приготовил, вызвали отторжение некоторых частей износившегося организма. Молодость подобно соку дерева по весне поднимается под старой корой и раздвигает, если можно так выразиться, старую древесину. Заметь, Ашарат, что все симптомы налицо: голос мой ослабел, я на три четверти слеп, временами я теряю рассудок; я уже не чувствую ни холода, ни жары – пора заканчивать приготовление эликсира, чтобы в тот самый день, когда мне исполнится сто лет, я снова стал двадцатилетним. Все составные части эликсира готовы, я уже сделал золотую трубку; как я тебе уже говорил, недостает лишь трех последних капель крови.
Бальзамо брезгливо поморщился.
– Хорошо, я готов отказаться от младенца, – продолжал Альтотас, – раз ты предпочитаешь уединяться со своей любовницей, вместо того, чтобы отправиться на его поиски, – заметил Альтотас.
– Вы отлично знаете, учитель, что Лоренца не любовница, – отвечал Бальзамо.
– Хо, хо, хо! Ты только так говоришь и думаешь, что можешь меня в этом убедить; ты хочешь заставить меня поверить в то, что девушка может остаться невинной, даже когда рядом с ней такой мужчина, как ты?
– Клянусь вам, учитель, что Лоренца целомудренна, как Святая Дева Мария; клянусь, что любовью, желаниями, сладострастием – всем я пожертвовал ради своей души: ведь я тоже занимаюсь обновлением, только не одного себя, а всего мира.
– Безумец! Несчастный безумец! – вскричал Альтотас. – Сейчас он мне будет рассказывать про мышиную возню, про муравьиную революцию, и это в то время, когда я ему толкую о вечной жизни, о вечной молодости…
–..которой можно достичь ценой ужасного преступления и…
– И ты сомневаешься? Мне кажется, ты сомневаешься в моей правоте, несчастный!
– Нет, учитель. Однако вы сказали, что готовы отказаться от младенца. Что же вам нужно взамен?
– Мне нужно первое невинное существо, какое только тебе попадется под руку: юноша или девушка, все равно.. Впрочем, лучше бы девицу для более близкого сродства душ. Итак, найди ее для меня, да поторопись, потому что в моем распоряжении осталась всего одна неделя – Хорошо, учитель, – отвечал Бальзамо, – я постараюсь кого-нибудь найти.
Новая вспышка гнева, еще более страшная, осветила лицо старика.
– Он постарается кого-нибудь найти!.. – вскричал он. – Признаться, я этого ожидал и не понимаю, что меня удивляет С каких это пор ничтожная тварь, червь смеет таким тоном разговаривать со своим создателем? А-а, ты видишь, что я обессилел, что я лежу, что я прошу, и ты оказался настолько наивен, что решил, будто я в твоей власти? Да или нет, Ашарат? Не лги мне: я читаю в твоих глазах и вижу, что происходит в твоей душе. Я тебя осуждаю и буду преследовать.
– Учитель! – прервал его Бальзамо. – Будьте благоразумны, гнев вас погубит.
– Отвечай мне! Отвечай!
– Я всегда говорю своему учителю только правду; я обещаю, что буду искать то, о чем вы меня просите, если это не нанесет нам обоим ущерба и не погубит нас. Я постараюсь найти человека, который продаст нужное вам существо. Но я не буду брать преступление на себя. Вот все, что я могу вам сказать.
– Как это благородно! – горько засмеявшись, молвил Альтотас.
– Я не могу поступить иначе, учитель, – проговорил Бальзамо.
Альтотас сделал над собой нечеловеческое усилие и, оттолкнувшись от подлокотников кресла, поднялся во весь рост.
– Да или нет? – повторил он.
– Учитель! Да, если я найду, нет, если не найду.
– Значит, ты обрекаешь меня на смерть, негодяй; ты готов сберечь три капли крови для какого-нибудь ничтожества, невзирая на то, что я, необыкновенное существо, скатываюсь в пропасть небытия. Ашарат! Я ни о чем больше тебя просить не стану! – крикнул старик, и на лице его появилась улыбка, от которой становилось страшно Мне от тебя ничего не нужно! Я подожду немного, но если ты не выполнишь мою волю, я все сделаю сам; если ты меня бросишь, я сам о себе позабочусь. Ты слышал, что я сказал? А теперь ступай!
Не проронив ни слова в ответ на эту угрозу, Бальзамо приготовил и расставил рядом со стариком все, что могло ему понадобиться, а также еду и питье, позаботился обо всем, что только мог предусмотреть преданный слуга для своего хозяина, а любящий сын – для родного отца. Потом, вернувшись к своим мыслям, далеким от тех, которые волновали Альтотаса, он опустил подъемное окно, не замечая, что старик провожал его насмешливым взглядом, угадав его мысли и чувства.
Альтотас еще продолжал улыбаться, напоминая злого гения, когда Бальзамо подошел к дивану и замер перед спящей Лоренцей.
Глава 12.
БОРЬБА
Сердце Бальзамо болезненно сжалось. Он страдал, но жажда мщения в нем утихла.
После его разговора с Альтотасом, со всей очевидностью показавшего ему всю глубину человеческой подлости, гнев его словно улетучился. Он вспомнил, что существовал один древнегреческий философ, который повторял про себя от начала до конца весь алфавит, прежде чем прислушаться к голосу мрачной богоизбранной советницы Ахилла С минуту он молча и равнодушно разглядывал лежавшую на диване Лоренцу.
«Мне сейчас невесело, – подумал он, – но я спокоен и ясно вижу положение, в котором я оказался. Лоренца меня ненавидит. Лоренца пообещала, что предаст меня, и привела свою угрозу в исполнение. Моя тайна принадлежит теперь не только мне, она стала доступной этой женщине, но та пустила ее по ветру. Я похож на лисицу, попавшею в капкан: я выдернул из стальных зубов одну кость от нот а кожа и мясо остались там, и охотник завтра скажет:
«Здесь вчера была лисица, теперь я найду ее, живую или мертвую».
Это – неслыханное несчастье, недоступное пониманию Альтотаса, вот почему я ничего ему не стал об этом говорить. Это несчастье лишает меня надежды на успех в этой стране, а значит – и во всем этом мире: ведь Франция – душа этого мира. И обязан я всем вот этой спящей женщине, этой прекрасной статуе с нежной улыбкой Я обязан этому ангелу бесчестьем и разорением, а впереди меня ждут пленение, изгнание, смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183