..
- Кто... вернется?
- Новый царь. Все в руках Божьих. Так что с ним?
- Отправили в Москву. "Что с ним..." Догадайся... Так что же... Они узнали? Живы или мертвы... Романовы.
- Узнали. Романовы мертвы. Все.
Он смотрит не то удивленно, не то восхищенно.
- Ты плохо кончишь, Сергей.
- Скажи... Если, конечно, такой вопрос возникал. На подоконнике смертной комнаты кто-то сделал надпись из четырех странных знаков... - Я увидел, как он снова напрягся. - Это не они, отчим. Это мой собственный вопрос. Любопытство школьника, уж прости.
Он взглянул с усмешкой:
- Любопытство, говоришь? Ладно. На третьем допросе Званцев заговорил о роли евреев в нашей революции. Его допрашивал следователь Эпштейн, и я видел, как он ждал чего не то... Ну, мол, все вы тут. Званцев говорит: "Там была надпись. Ее сделал Юровский..." Эпштейн к потолку: "Чего несете? Вы этого знать не можете!" И тогда Званцев говорит: "Юровский учился в хедере, еврейской школе, и древний алфавит знал. А позже - подзабыл. Но кроме того - он был фельдшер и потому знал и латынь. Так вот: там, среди трупов на полу, он напряженно вспоминал и кое-как вспомнил и то и другое. Написанное им читается по-еврейски, справа налево, и означает латинское слово "вале", "будь здоров". Эпштейн побелел: "Это вы придумали, чтобы опорочить нашу революцию!" Званцев пожал плечами: "У евреев, как и у всех остальных, каждая буква - всего лишь звук. Четыре звука дают "вале". Потолковать об Ювенале, в конце письма поставить "вале"... - Отчим сжал губы: - Еще вопросы?
...Путь в Ленинград не слишком долог, отчим взял отпуск всего на неделю. Всю дорогу он пытался вызвать меня на разговор, но я молчал. О себе и своих "художествах" - пожалуйста, но о других - "злейших врагах советской власти", как их называют в Чека, и отец - он тоже называл их так, и отчим тоже... - нет. О них - ни слова.
Замелькали пригороды, и вдруг я почувствовал, как нечто тяжелое вползает в душу, останавливает сердце, обволакивает, словно саван. Отчим заметил.
- Что с тобой?
- Так...
Что я ему объясню? В предопределение и прочую "чушь" никто из них не верит. "Поповщина" - вот их жизнерадостный ответ. Но на этот раз с отчимом что-то произошло.
- И все же... - Отчим тревожно вглядывается. - У тебя такое... такое лицо...
И вдруг я говорю:
- Все заканчивается, отчим... Нет. Все уже закончилось.
Я вижу, что он понимает скрытый смысл моих слов. Страшный смысл...
Домой едем на трамвае. Город, любимый город, здесь прошла моя недолгая жизнь, здесь я увидел странные сны, и душа открылась навстречу счастью...
Входим, коридор пуст, квартира похожа на покинутый корабль. Отчим отправляется на кухню ставить чайник, я распаковываю чемоданы и вдруг...
Звонок в дверь. Резкий, отрывистый, я знаю, кто так звонит...
Успеваю записать эти последние строчки. Бегу в коридор, отчим уже здесь, лицо у него серое, глаза стеклянные.
Он тоже все понял. Переглядываемся, и я открываю дверь...
В 1990 году судьба привела автора в Ленинград, на киностудию "Ленфильм", автор снимал здесь кино по собственному сценарию - странную художественно-документальную эпопею о крушении царской России, гибели семьи и ее людей, а также обо всех явных и тайных обстоятельствах, кои привели к трагедии.
К сожалению, трагедия оказалась длящейся, нескончаемой. События революции и Гражданской войны погубили в итоге более ста миллионов россиян (здесь и погибшие в Великой Отечественной войне, и неродившиеся). Хотелось понять - почему. И рассказать об этом в фильме.
Во время поиска "натуры" автор оказался в ближнем ленинградском пригороде, у высокого глухого забора. Он тянулся далеко-далеко, кое-где были нарисованы известью православные восьмиконечные кресты.
Впустили не сразу, после долгих переговоров (девяностый год шел, а наследники товарища Дзержинского все еще сопротивлялись открытию своих мрачных тайн). Но вот сторож отворил калитку. За ней был обыкновенный еловый лес.
Он был мрачен, ели шумели (показалось, что где-нибудь на даче они шумят совсем иначе), трава шелестела под ногами. То здесь, то там встречались врытые в землю кресты или памятные надписи на дощечках, прибитых к елкам. Наверное, страждущих родственников (некогда казненных здесь людей) впустили первыми.
А под ногами - куда ни ступи - кладбище жертв самой человечной на земле власти.
Поговорили со сторожем. Он отвечал неохотно, но постепенно разговорился. Странно. Под ногами лежал министр госбезопасности СССР Абакумов и многие-многие другие - мученики и истязатели.
Где-то здесь Званцев, Дерябин, Веретенниковы и Карсавин, Нина Степановна и ее второй муж, чекист Полюгаев.
20 декабря 1917 года Владимир Ильич построил удивительную мельницу. Она работает до сих пор. Пусть по-другому. Но слишком велика сила инерции, сила привычки. Вождь верно отметил когда-то, что это - самая страшная сила на земле
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
- Кто... вернется?
- Новый царь. Все в руках Божьих. Так что с ним?
- Отправили в Москву. "Что с ним..." Догадайся... Так что же... Они узнали? Живы или мертвы... Романовы.
- Узнали. Романовы мертвы. Все.
Он смотрит не то удивленно, не то восхищенно.
- Ты плохо кончишь, Сергей.
- Скажи... Если, конечно, такой вопрос возникал. На подоконнике смертной комнаты кто-то сделал надпись из четырех странных знаков... - Я увидел, как он снова напрягся. - Это не они, отчим. Это мой собственный вопрос. Любопытство школьника, уж прости.
Он взглянул с усмешкой:
- Любопытство, говоришь? Ладно. На третьем допросе Званцев заговорил о роли евреев в нашей революции. Его допрашивал следователь Эпштейн, и я видел, как он ждал чего не то... Ну, мол, все вы тут. Званцев говорит: "Там была надпись. Ее сделал Юровский..." Эпштейн к потолку: "Чего несете? Вы этого знать не можете!" И тогда Званцев говорит: "Юровский учился в хедере, еврейской школе, и древний алфавит знал. А позже - подзабыл. Но кроме того - он был фельдшер и потому знал и латынь. Так вот: там, среди трупов на полу, он напряженно вспоминал и кое-как вспомнил и то и другое. Написанное им читается по-еврейски, справа налево, и означает латинское слово "вале", "будь здоров". Эпштейн побелел: "Это вы придумали, чтобы опорочить нашу революцию!" Званцев пожал плечами: "У евреев, как и у всех остальных, каждая буква - всего лишь звук. Четыре звука дают "вале". Потолковать об Ювенале, в конце письма поставить "вале"... - Отчим сжал губы: - Еще вопросы?
...Путь в Ленинград не слишком долог, отчим взял отпуск всего на неделю. Всю дорогу он пытался вызвать меня на разговор, но я молчал. О себе и своих "художествах" - пожалуйста, но о других - "злейших врагах советской власти", как их называют в Чека, и отец - он тоже называл их так, и отчим тоже... - нет. О них - ни слова.
Замелькали пригороды, и вдруг я почувствовал, как нечто тяжелое вползает в душу, останавливает сердце, обволакивает, словно саван. Отчим заметил.
- Что с тобой?
- Так...
Что я ему объясню? В предопределение и прочую "чушь" никто из них не верит. "Поповщина" - вот их жизнерадостный ответ. Но на этот раз с отчимом что-то произошло.
- И все же... - Отчим тревожно вглядывается. - У тебя такое... такое лицо...
И вдруг я говорю:
- Все заканчивается, отчим... Нет. Все уже закончилось.
Я вижу, что он понимает скрытый смысл моих слов. Страшный смысл...
Домой едем на трамвае. Город, любимый город, здесь прошла моя недолгая жизнь, здесь я увидел странные сны, и душа открылась навстречу счастью...
Входим, коридор пуст, квартира похожа на покинутый корабль. Отчим отправляется на кухню ставить чайник, я распаковываю чемоданы и вдруг...
Звонок в дверь. Резкий, отрывистый, я знаю, кто так звонит...
Успеваю записать эти последние строчки. Бегу в коридор, отчим уже здесь, лицо у него серое, глаза стеклянные.
Он тоже все понял. Переглядываемся, и я открываю дверь...
В 1990 году судьба привела автора в Ленинград, на киностудию "Ленфильм", автор снимал здесь кино по собственному сценарию - странную художественно-документальную эпопею о крушении царской России, гибели семьи и ее людей, а также обо всех явных и тайных обстоятельствах, кои привели к трагедии.
К сожалению, трагедия оказалась длящейся, нескончаемой. События революции и Гражданской войны погубили в итоге более ста миллионов россиян (здесь и погибшие в Великой Отечественной войне, и неродившиеся). Хотелось понять - почему. И рассказать об этом в фильме.
Во время поиска "натуры" автор оказался в ближнем ленинградском пригороде, у высокого глухого забора. Он тянулся далеко-далеко, кое-где были нарисованы известью православные восьмиконечные кресты.
Впустили не сразу, после долгих переговоров (девяностый год шел, а наследники товарища Дзержинского все еще сопротивлялись открытию своих мрачных тайн). Но вот сторож отворил калитку. За ней был обыкновенный еловый лес.
Он был мрачен, ели шумели (показалось, что где-нибудь на даче они шумят совсем иначе), трава шелестела под ногами. То здесь, то там встречались врытые в землю кресты или памятные надписи на дощечках, прибитых к елкам. Наверное, страждущих родственников (некогда казненных здесь людей) впустили первыми.
А под ногами - куда ни ступи - кладбище жертв самой человечной на земле власти.
Поговорили со сторожем. Он отвечал неохотно, но постепенно разговорился. Странно. Под ногами лежал министр госбезопасности СССР Абакумов и многие-многие другие - мученики и истязатели.
Где-то здесь Званцев, Дерябин, Веретенниковы и Карсавин, Нина Степановна и ее второй муж, чекист Полюгаев.
20 декабря 1917 года Владимир Ильич построил удивительную мельницу. Она работает до сих пор. Пусть по-другому. Но слишком велика сила инерции, сила привычки. Вождь верно отметил когда-то, что это - самая страшная сила на земле
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153