Минуту-другую он стоял, засунув руки в карманы, широко расставив ноги, и пристально рассматривал циновки, покрывавшие пол.
Если она будет разочарована, увидев его, — что ж,делать нечего...
Даже не взглянув в маленькое зеркальце, стоявшее на столе, Синъити спустился в вестибюль, надел валявшиеся там гэта и вышел на улицу. Он испытывал чувство, близкое к отчаянию.
Однако, несмотря на тревожные мысли, Синъити шагал быстрой, легкой походкой. Он проходил по многолюдному проспекту, где было много кинотеатров, кафе, лавочек, но ничего не замечал вокруг. Лицо его раскраснелось от ветра.
Аллея, в которой Рэн должна была ждать его, находилась за зданием вокзала Ками-Сува. Когда-то здесь было отведено место для гуляний и, кажется, находился ипподром.
Вот она!
Едва он заметил Рэп, всё вокруг точно осветилось ярким светом. В круглой шляпке с лентой, в резиновых ботиках, пряча руки в карманы синего пальто, она стояла спиной к нему возле одного из старых деревьев, составлявших достопримечательность здешних мест.
Когда он приблизился, круглая шляпка круто повернулась, и Рэн слегка поклонилась. Она узнала Синъити еще издали, прежде чем он успел ее заметить. Боялась ли Рэн, что кто-нибудь может их увидеть, но только, поклонившись, она сразу же быстро скрылась за стволом дерева.
Синъити торопливо поднес руку к кепи. Он даже не успел заговорить с ней. Он обошел дерево, но Рэн уже там не было. Девушка шагала метрах в десяти от него по переулочку, тянувшемуся вдоль задних дворов гостиниц.
Ярко светило солнце, и совсем рядом сверкало озеро. Дул холодный ветер. На заборах сушились сети; увядшие стебли желтых хризантем обвивали изгороди. Быстро шагая, Синъити уже почти догнал Рэн, но она тоже ускорила шаг, как бы давая ему понять, что подходить ближе нельзя.
Чувство неловкости всё сильнее овладевало Синъити. Рэн шла впереди, чуть наклонившись и спрятав руки в карманы пальто. Сейчас она была совсем не похожа на девушку, снятую на карточке. Старенькое пальто, которое она носила еще в колледже, и видневшаяся из-под него темносиняя шерстяная юбка выглядели очень просто. Щеки Рэи совсем посинели от холода.
Так они дошли до впадавшей в озеро речки. Рэн вдруг остановилась.
— Я... Вот я и приехала... — обернувшись к Синъити, проговорила она.
Синъити молча смотрел на ее побледневшее лицо. Волнение девушки передавалось ему, отзывалось в его сердце. Широко раскрытые глаза Рэн сияли. Эти глаза как будто говорили: «Вот видишь, я здесь...» — и вместе с тем, словно упрекали: «И всё это из-за тебя».
Синъити терзался в душе: по-настоящему ему следовало обнять ее и крепко прижать к себе. Сердце его волновали какие-то еще не изведанные чувства. Неудовлетворенность, которую он испытывал из-за недостаточно «возвышенного» характера их отношений, в этот миг куда-то бесследно исчезла.
Однако Синъити стоял, не в силах сдвинуться с места.
— А дома вам разрешили поступить на работу? — спросил он, сознавая, что слова эти вовсе не выражают ни того, что переживает она, ни его собственных
чувств.
Сияние глаз, устремленных на него, как будто омраченное чем-то, померкло, и Рэн опустила голову.
— Нет, нет, это очень хорошо — работать... — испуганно поправился Синъити. — Каждый человек должен работать...
На лице Рэн медленно проступала краска. Когда она опустила глаза, Синъити впервые заметил, какие красивые у нее ресницы. Она бросила на него быстрый взгляд и, изогнув уголки своего совсем особенного рта, повернулась на каблуках и опять быстро пошла вперед.
Синъити всё больше и больше терялся. Он искал нужные слова и никак не мог их найти. Ведь он тоже ждал этой встречи, он едва не потерял голову, когда увидел ее глаза, так ясно сказавшие: «Вот видишь, я здесь...», но слов для выражения своих чувств он не на-
ходил.
Они шли теперь по берегу озера. Лед намерз вокруг торчавших из воды свай и увядших стеблей камыша, а дальше, на середине озера, медленно ходили тяжелые свинцовые волны. Ветер взъерошивал похожие на растрепанные волосы оголенные ветви старых плакучих ив. Временами с озера долетали брызги пены.
— Я... Конечно, я... Вы...
Но то, что легко было написать в письме, на бумаге, никак невозможно было произнести вслух. Синъити не сознавал даже, где они идут, жарко сейчас или холодно. Он не заметил, что Рэн замедлила шаг и шла теперь рядом, повернув к нему голову. Он не заметил, что настроение ее как-то изменилось.
— Но только я думаю... я считаю, что любовь... любовь обязательно должна возвышать душу человека,— проговорил он, с каждым словом всё больше краснея от смущения.
— Да, да, — вдруг почти крикнула Рэп, схватив Синъити за руку. — Пойдемте туда, хорошо? — она показала на высокую бетонную ограду трубопрокатного завода «Тоё», отбрасывавшую тень па поверхность озера.— Я понимаю...
Ласковая улыбка светилась на ее лице.
— Я всё поняла... Вы действительно по-настоящему хороший, чистый человек, — сказала она, как будто укоряя себя в чем-то.
Укрываясь от ветра, они сели на увядшую траву под бетонной стеной ограды.
— Вы, кажется, будете работать в заводоуправлении?— спросил Синъити.
— Да.
— Когда же вы начинаете?
— С завтрашнего дня. Ведь завтра как раз начало месяца.
Голос Рэн звучал мягко. Она вертела в руках носовой платок, и ее лицо, затененное полями шляпки, выглядело наивным, как у школьницы.
Синъити всё еще избегал смотреть на девушку, но вот такая Рэн была ему и понятна, и близка. Он почувствовал себя счастливым.
Вдали, на противоположном берегу, сквозь легкую туманную дымку, то голубую, то сиреневую в лучах солнца, виднелась деревня Когути; большие и маленькие домики рассыпались по берегу у самой воды.
— Вы будете жить в общежитии?
— Нет, у Нобуёси Комацу, в поселке Самбомма-цу, — поля круглой шляпки качнулись, и Рэн зачем-то поправилась: — Я буду жить у родственников, в Сам-боммацу, и оттуда ходить на работу...
Синъити не обратил особого внимания на эти слова. Ему было не до того — Рэн засмеялась, и голова ее опустилась на плечо Синъити так неожиданно, что он даже покачнулся.,
—- Я так рада!.. — похожее на цветок личико очутилось у самого его подбородка. — Я каждый день буду заходить в экспериментальный, к «голубку»... Нарочно придумаю дело...
Синъити не смотрел на Рэн, но хорошо представлял себе выражение ее лица. Круглая шляпка покачивалась, ласковый, мягкий голос журчал, не переставая, возле самого его уха.
— Да, у вас действительно чистая душа... Там, в горах, так скучно, так всё неинтересно... Я тоже теперь начну учиться... Знаете, я очень уважаю вас!
У Синъити затекла шея. Он чувствовал, что не может поручиться за себя, если случайно встретится с Рэн глазами. В этот момент ему почему-то вспомнилось лицо директора, крикнувшего им «убирайтесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Если она будет разочарована, увидев его, — что ж,делать нечего...
Даже не взглянув в маленькое зеркальце, стоявшее на столе, Синъити спустился в вестибюль, надел валявшиеся там гэта и вышел на улицу. Он испытывал чувство, близкое к отчаянию.
Однако, несмотря на тревожные мысли, Синъити шагал быстрой, легкой походкой. Он проходил по многолюдному проспекту, где было много кинотеатров, кафе, лавочек, но ничего не замечал вокруг. Лицо его раскраснелось от ветра.
Аллея, в которой Рэн должна была ждать его, находилась за зданием вокзала Ками-Сува. Когда-то здесь было отведено место для гуляний и, кажется, находился ипподром.
Вот она!
Едва он заметил Рэп, всё вокруг точно осветилось ярким светом. В круглой шляпке с лентой, в резиновых ботиках, пряча руки в карманы синего пальто, она стояла спиной к нему возле одного из старых деревьев, составлявших достопримечательность здешних мест.
Когда он приблизился, круглая шляпка круто повернулась, и Рэн слегка поклонилась. Она узнала Синъити еще издали, прежде чем он успел ее заметить. Боялась ли Рэн, что кто-нибудь может их увидеть, но только, поклонившись, она сразу же быстро скрылась за стволом дерева.
Синъити торопливо поднес руку к кепи. Он даже не успел заговорить с ней. Он обошел дерево, но Рэн уже там не было. Девушка шагала метрах в десяти от него по переулочку, тянувшемуся вдоль задних дворов гостиниц.
Ярко светило солнце, и совсем рядом сверкало озеро. Дул холодный ветер. На заборах сушились сети; увядшие стебли желтых хризантем обвивали изгороди. Быстро шагая, Синъити уже почти догнал Рэн, но она тоже ускорила шаг, как бы давая ему понять, что подходить ближе нельзя.
Чувство неловкости всё сильнее овладевало Синъити. Рэн шла впереди, чуть наклонившись и спрятав руки в карманы пальто. Сейчас она была совсем не похожа на девушку, снятую на карточке. Старенькое пальто, которое она носила еще в колледже, и видневшаяся из-под него темносиняя шерстяная юбка выглядели очень просто. Щеки Рэи совсем посинели от холода.
Так они дошли до впадавшей в озеро речки. Рэн вдруг остановилась.
— Я... Вот я и приехала... — обернувшись к Синъити, проговорила она.
Синъити молча смотрел на ее побледневшее лицо. Волнение девушки передавалось ему, отзывалось в его сердце. Широко раскрытые глаза Рэн сияли. Эти глаза как будто говорили: «Вот видишь, я здесь...» — и вместе с тем, словно упрекали: «И всё это из-за тебя».
Синъити терзался в душе: по-настоящему ему следовало обнять ее и крепко прижать к себе. Сердце его волновали какие-то еще не изведанные чувства. Неудовлетворенность, которую он испытывал из-за недостаточно «возвышенного» характера их отношений, в этот миг куда-то бесследно исчезла.
Однако Синъити стоял, не в силах сдвинуться с места.
— А дома вам разрешили поступить на работу? — спросил он, сознавая, что слова эти вовсе не выражают ни того, что переживает она, ни его собственных
чувств.
Сияние глаз, устремленных на него, как будто омраченное чем-то, померкло, и Рэн опустила голову.
— Нет, нет, это очень хорошо — работать... — испуганно поправился Синъити. — Каждый человек должен работать...
На лице Рэн медленно проступала краска. Когда она опустила глаза, Синъити впервые заметил, какие красивые у нее ресницы. Она бросила на него быстрый взгляд и, изогнув уголки своего совсем особенного рта, повернулась на каблуках и опять быстро пошла вперед.
Синъити всё больше и больше терялся. Он искал нужные слова и никак не мог их найти. Ведь он тоже ждал этой встречи, он едва не потерял голову, когда увидел ее глаза, так ясно сказавшие: «Вот видишь, я здесь...», но слов для выражения своих чувств он не на-
ходил.
Они шли теперь по берегу озера. Лед намерз вокруг торчавших из воды свай и увядших стеблей камыша, а дальше, на середине озера, медленно ходили тяжелые свинцовые волны. Ветер взъерошивал похожие на растрепанные волосы оголенные ветви старых плакучих ив. Временами с озера долетали брызги пены.
— Я... Конечно, я... Вы...
Но то, что легко было написать в письме, на бумаге, никак невозможно было произнести вслух. Синъити не сознавал даже, где они идут, жарко сейчас или холодно. Он не заметил, что Рэн замедлила шаг и шла теперь рядом, повернув к нему голову. Он не заметил, что настроение ее как-то изменилось.
— Но только я думаю... я считаю, что любовь... любовь обязательно должна возвышать душу человека,— проговорил он, с каждым словом всё больше краснея от смущения.
— Да, да, — вдруг почти крикнула Рэп, схватив Синъити за руку. — Пойдемте туда, хорошо? — она показала на высокую бетонную ограду трубопрокатного завода «Тоё», отбрасывавшую тень па поверхность озера.— Я понимаю...
Ласковая улыбка светилась на ее лице.
— Я всё поняла... Вы действительно по-настоящему хороший, чистый человек, — сказала она, как будто укоряя себя в чем-то.
Укрываясь от ветра, они сели на увядшую траву под бетонной стеной ограды.
— Вы, кажется, будете работать в заводоуправлении?— спросил Синъити.
— Да.
— Когда же вы начинаете?
— С завтрашнего дня. Ведь завтра как раз начало месяца.
Голос Рэн звучал мягко. Она вертела в руках носовой платок, и ее лицо, затененное полями шляпки, выглядело наивным, как у школьницы.
Синъити всё еще избегал смотреть на девушку, но вот такая Рэн была ему и понятна, и близка. Он почувствовал себя счастливым.
Вдали, на противоположном берегу, сквозь легкую туманную дымку, то голубую, то сиреневую в лучах солнца, виднелась деревня Когути; большие и маленькие домики рассыпались по берегу у самой воды.
— Вы будете жить в общежитии?
— Нет, у Нобуёси Комацу, в поселке Самбомма-цу, — поля круглой шляпки качнулись, и Рэн зачем-то поправилась: — Я буду жить у родственников, в Сам-боммацу, и оттуда ходить на работу...
Синъити не обратил особого внимания на эти слова. Ему было не до того — Рэн засмеялась, и голова ее опустилась на плечо Синъити так неожиданно, что он даже покачнулся.,
—- Я так рада!.. — похожее на цветок личико очутилось у самого его подбородка. — Я каждый день буду заходить в экспериментальный, к «голубку»... Нарочно придумаю дело...
Синъити не смотрел на Рэн, но хорошо представлял себе выражение ее лица. Круглая шляпка покачивалась, ласковый, мягкий голос журчал, не переставая, возле самого его уха.
— Да, у вас действительно чистая душа... Там, в горах, так скучно, так всё неинтересно... Я тоже теперь начну учиться... Знаете, я очень уважаю вас!
У Синъити затекла шея. Он чувствовал, что не может поручиться за себя, если случайно встретится с Рэн глазами. В этот момент ему почему-то вспомнилось лицо директора, крикнувшего им «убирайтесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94