.. Еще, чего доброго, пойдут про нас по деревне толки, если увидят меня вместе с Тиё-сан, — беря портфель под мышку, пошутил Бунъя. Все невольно улыбнулись. — Ну, да ничего. Такого старика, как я, пожалуй, уж и нельзя считать за мужчину...
Тосаку тоже поплелся следом за ними. Бунъя шел, то отставая от Тиё, то обгоняя ее, и время от времени начинал весело мурлыкать себе под нос какую-то песенку. Пиджак на нем был старый, борода у него была почти совсем седая. Тосаку шагал по дороге, думая о том, что Бунъя, овдовевший три года назад, уже совсем состарился.
Вдруг Бунъя, пропустив вперед Тиё, нагнулся к Тосаку.
— Слушай, Тосаку-сан. Обязательных поставок риса помещику, возможно, больше не будет... Есть такой слух... Ты слышал? — шепотом сказал он на ухо Тосаку. — Конечно, пока это только слухи... Я ничего еще точно не знаю.
Слова Бунъя поразили Тосаку.
— Да неужто?
— Думаю, что обязательно будут какие-нибудь перемены,— заглядывая ему в лицо, сказал Бунъя, всё более понижая голос и морща лоб. — Ты смотри, старайся сейчас не выпускать землю из рук...
— Ясное дело, — кивнул Тосаку. Однако хорошо было Бунъя советовать ему придержать землю. А что делать Тосаку, если в один прекрасный день потребуют, чтобы он вернул участки! Тосаку спросил было об
этом у Бунъя, но на этот случай у секретаря никакого подходящего совета на нашлось.
Они подошли к поселку, Бунъя и Тиё с детьми перешли через мост, соединявший восточную и западную части поселка, а Тосаку остановился и некоторое время постоял в раздумье. Не сходить ли в усадьбу Торидзава? А может, это всё равно, что самому полезть волку в пасть? Если даже слухи об отмене поставок помещику верны, то всё равно совершенно невозможно представить себе, чтобы господин Кинтаро стал сам пахать землю. Чтобы барин сам убирал рис — такого еще не слыхали от сотворения мира!.. Пожалуй, если он наведается в усадьбу, беды от этого не будет... Тосаку колебался, переминаясь с ноги на ногу, но в конце концов всё-таки свернул с дороги и, опираясь на свою палку, зашагал к усадьбе.
Усадьба Торидзава, расположенная на отлогом склоне, лежала выше всех домов западной части поселка. Подойдя к высоким, крытым камышом воротам, Тосаку не вошел в них, а свернул на маленькую тропинку, идущую вдоль ограды. «Нужно пойти в усадьбу», — говорили крестьяне, но на самом деле большей частью шли к приказчику.
— Здравствуйте... кхе, кхе... здравствуйте...
Тосаку подошел к просторному крестьянскому двору. Остановившись у калитки, он еще издали поклонился приказчику. Тамэдзи только что вычистил хлев и теперь вилами сгребал навоз в кучу.
— А, Тосаку! — угрюмо буркнул приказчик, когда Тосаку, сняв с головы полотенце, робко подошел поближе.
— Хорошие деньки стоят в последнее время... — начал Тосаку, оглядываясь вокруг. Во дворе уже высились две большие кучи навоза, заботливо прикрытые соломой.— Хорошо будет убирать урожай...
Осторожно выбирая слова, Тосаку пытался навести разговор на интересовавший его предмет. Но Тамэдзи вдруг отставил вилы и повернулся к Тосаку.
— А я собирался к тебе нынче вечером... — неожиданно сказал он с хмурой гримасой на маленьком, заострявшемся книзу лице.
Тосаку обмер. Рука его, потянувшаяся было за трубкой, застыла в воздухе. Разинув рот, он словно окаменел, но приказчик уже снова взялся за вилы. У Тамэд-зи было славное хозяйство. Вдвоем с женой они обрабатывали чуть ли не целый те земли, держали вола... То-саку глядел на приказчика, ожидая, что он еще скажет ему, но маленький смуглый человечек снова и снова подхватывал вилами навоз и усердно утрамбовывал его ногами. Закончив работу, он отнес вилы к сараю и только после этого снова подошел к Тосаку.
— Те четыре участка под горой... — приказчик быстро, исподлобья взглянул на Тосаку своими маленькими глазками. И когда Тосаку хриплым голосом переспросил: «Как?» — прибавил: — Уберешь рис, и больше не обрабатывай эти поля...
— Что... Ки... Кидзю-сан снова берет их? — запинаясь, проговорил Тосаку, с усилием проглотии вставший в горле комок.
— Нет, — Тамэдзи отрицательно покачал головой. Упершись в бока грязными руками, он отвернулся. — Это распоряжение господина Кинтаро. Признаться, я и сам не пойму, зачем ему это понадобилось.
Последние слова походили на правду; но Тосаку была известна привычка приказчика всегда ссылаться на распоряжения хозяина, когда нужно было устроить что-нибудь к собственной выгоде.
Затаив дыхание, Тосаку смотрел на Тамэдзи.
— Мне... трудновато будет без этих полей... тяжело...— прошептал Тосаку, тщетно пытаясь по выражению лица Тамэдзи угадать его мысли. Тосаку опустил голову. — Этой весной я таскал снизу камни, чинил стенки...
Однако Тамэдзи продолжал смотреть куда-то в сторону. Тосаку бормотал, что прежний арендатор ужасно запустил поля, что ему и в прошлом году, и нынче пришлось свезти на эти участки в два раза больше навоза, чем на другие... Но когда он поднял голову, то увидел, что остался один — Тамэдзи во дворе уже не было.
— Тьфу, чтоб тебе! — рассердился Тосаку. Это была старая, давно известная всем манера Тамэдзи — внезапно скрыться куда-нибудь, оставив своего собеседника стоять и ждать, авось приказчик скоро вернется.
Тосаку попытался разыскать Тамэдзи. Он обошел вокруг хлева, заглянул в еще не разобранные парники для огурцов и даже прошелся около амбара, но Тамэдзи нигде не было видно. Тосаку вернулся на прежнее место. Там жена Тамэдзи пересыпала сушившуюся на солнце гречиху. Это была женщина весьма нелюбезного нрава, от которой простого «здравствуйте» и то не услышишь.
— Много о себе воображает, черт!.. — сердито бормотал себе под нос Тосаку, уходя из усадьбы. Спустившись по склону, он перешел через мост на.восточную сторону поселка. Палку он где-то обронил и шагал, заложив руки за спину. Если его участки действительно не перейдут снова к Кидзю, то, возможно, еще удастся как-нибудь уладить дело... Заливные поля — это ведь не то, что сухие... Их так, кому попало, не доверишь. Стоит только один год не обработать как следует участок, потом три года будешь каяться... Это и помещику убыток... Но вот приказчик тоже говорит, что не знает, зачем понадобилось барину отнимать у Тосаку эти поля... В чем же тут дело? Говорят, будто поставки поме- щику отменяются. Может, всё из-за этого? Ну, да если бы даже так случилось, всё равно всегда можно по секрету договориться с барином... Долгий опыт многому научил Тосаку. Немало уже выходило разных законов на его веку, а только не было еще случая, чтобы от них стало хуже помещику... А может быть, совсем наоборот— все эти слухи о поставках только уловка для того, чтобы повысить арендную плату? — рассуждал Тосаку.
Восточная часть поселка была расположена на более низком и болотистом месте, чем западная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Тосаку тоже поплелся следом за ними. Бунъя шел, то отставая от Тиё, то обгоняя ее, и время от времени начинал весело мурлыкать себе под нос какую-то песенку. Пиджак на нем был старый, борода у него была почти совсем седая. Тосаку шагал по дороге, думая о том, что Бунъя, овдовевший три года назад, уже совсем состарился.
Вдруг Бунъя, пропустив вперед Тиё, нагнулся к Тосаку.
— Слушай, Тосаку-сан. Обязательных поставок риса помещику, возможно, больше не будет... Есть такой слух... Ты слышал? — шепотом сказал он на ухо Тосаку. — Конечно, пока это только слухи... Я ничего еще точно не знаю.
Слова Бунъя поразили Тосаку.
— Да неужто?
— Думаю, что обязательно будут какие-нибудь перемены,— заглядывая ему в лицо, сказал Бунъя, всё более понижая голос и морща лоб. — Ты смотри, старайся сейчас не выпускать землю из рук...
— Ясное дело, — кивнул Тосаку. Однако хорошо было Бунъя советовать ему придержать землю. А что делать Тосаку, если в один прекрасный день потребуют, чтобы он вернул участки! Тосаку спросил было об
этом у Бунъя, но на этот случай у секретаря никакого подходящего совета на нашлось.
Они подошли к поселку, Бунъя и Тиё с детьми перешли через мост, соединявший восточную и западную части поселка, а Тосаку остановился и некоторое время постоял в раздумье. Не сходить ли в усадьбу Торидзава? А может, это всё равно, что самому полезть волку в пасть? Если даже слухи об отмене поставок помещику верны, то всё равно совершенно невозможно представить себе, чтобы господин Кинтаро стал сам пахать землю. Чтобы барин сам убирал рис — такого еще не слыхали от сотворения мира!.. Пожалуй, если он наведается в усадьбу, беды от этого не будет... Тосаку колебался, переминаясь с ноги на ногу, но в конце концов всё-таки свернул с дороги и, опираясь на свою палку, зашагал к усадьбе.
Усадьба Торидзава, расположенная на отлогом склоне, лежала выше всех домов западной части поселка. Подойдя к высоким, крытым камышом воротам, Тосаку не вошел в них, а свернул на маленькую тропинку, идущую вдоль ограды. «Нужно пойти в усадьбу», — говорили крестьяне, но на самом деле большей частью шли к приказчику.
— Здравствуйте... кхе, кхе... здравствуйте...
Тосаку подошел к просторному крестьянскому двору. Остановившись у калитки, он еще издали поклонился приказчику. Тамэдзи только что вычистил хлев и теперь вилами сгребал навоз в кучу.
— А, Тосаку! — угрюмо буркнул приказчик, когда Тосаку, сняв с головы полотенце, робко подошел поближе.
— Хорошие деньки стоят в последнее время... — начал Тосаку, оглядываясь вокруг. Во дворе уже высились две большие кучи навоза, заботливо прикрытые соломой.— Хорошо будет убирать урожай...
Осторожно выбирая слова, Тосаку пытался навести разговор на интересовавший его предмет. Но Тамэдзи вдруг отставил вилы и повернулся к Тосаку.
— А я собирался к тебе нынче вечером... — неожиданно сказал он с хмурой гримасой на маленьком, заострявшемся книзу лице.
Тосаку обмер. Рука его, потянувшаяся было за трубкой, застыла в воздухе. Разинув рот, он словно окаменел, но приказчик уже снова взялся за вилы. У Тамэд-зи было славное хозяйство. Вдвоем с женой они обрабатывали чуть ли не целый те земли, держали вола... То-саку глядел на приказчика, ожидая, что он еще скажет ему, но маленький смуглый человечек снова и снова подхватывал вилами навоз и усердно утрамбовывал его ногами. Закончив работу, он отнес вилы к сараю и только после этого снова подошел к Тосаку.
— Те четыре участка под горой... — приказчик быстро, исподлобья взглянул на Тосаку своими маленькими глазками. И когда Тосаку хриплым голосом переспросил: «Как?» — прибавил: — Уберешь рис, и больше не обрабатывай эти поля...
— Что... Ки... Кидзю-сан снова берет их? — запинаясь, проговорил Тосаку, с усилием проглотии вставший в горле комок.
— Нет, — Тамэдзи отрицательно покачал головой. Упершись в бока грязными руками, он отвернулся. — Это распоряжение господина Кинтаро. Признаться, я и сам не пойму, зачем ему это понадобилось.
Последние слова походили на правду; но Тосаку была известна привычка приказчика всегда ссылаться на распоряжения хозяина, когда нужно было устроить что-нибудь к собственной выгоде.
Затаив дыхание, Тосаку смотрел на Тамэдзи.
— Мне... трудновато будет без этих полей... тяжело...— прошептал Тосаку, тщетно пытаясь по выражению лица Тамэдзи угадать его мысли. Тосаку опустил голову. — Этой весной я таскал снизу камни, чинил стенки...
Однако Тамэдзи продолжал смотреть куда-то в сторону. Тосаку бормотал, что прежний арендатор ужасно запустил поля, что ему и в прошлом году, и нынче пришлось свезти на эти участки в два раза больше навоза, чем на другие... Но когда он поднял голову, то увидел, что остался один — Тамэдзи во дворе уже не было.
— Тьфу, чтоб тебе! — рассердился Тосаку. Это была старая, давно известная всем манера Тамэдзи — внезапно скрыться куда-нибудь, оставив своего собеседника стоять и ждать, авось приказчик скоро вернется.
Тосаку попытался разыскать Тамэдзи. Он обошел вокруг хлева, заглянул в еще не разобранные парники для огурцов и даже прошелся около амбара, но Тамэдзи нигде не было видно. Тосаку вернулся на прежнее место. Там жена Тамэдзи пересыпала сушившуюся на солнце гречиху. Это была женщина весьма нелюбезного нрава, от которой простого «здравствуйте» и то не услышишь.
— Много о себе воображает, черт!.. — сердито бормотал себе под нос Тосаку, уходя из усадьбы. Спустившись по склону, он перешел через мост на.восточную сторону поселка. Палку он где-то обронил и шагал, заложив руки за спину. Если его участки действительно не перейдут снова к Кидзю, то, возможно, еще удастся как-нибудь уладить дело... Заливные поля — это ведь не то, что сухие... Их так, кому попало, не доверишь. Стоит только один год не обработать как следует участок, потом три года будешь каяться... Это и помещику убыток... Но вот приказчик тоже говорит, что не знает, зачем понадобилось барину отнимать у Тосаку эти поля... В чем же тут дело? Говорят, будто поставки поме- щику отменяются. Может, всё из-за этого? Ну, да если бы даже так случилось, всё равно всегда можно по секрету договориться с барином... Долгий опыт многому научил Тосаку. Немало уже выходило разных законов на его веку, а только не было еще случая, чтобы от них стало хуже помещику... А может быть, совсем наоборот— все эти слухи о поставках только уловка для того, чтобы повысить арендную плату? — рассуждал Тосаку.
Восточная часть поселка была расположена на более низком и болотистом месте, чем западная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94