Пробное описание мира единственной жизни-поступка изнутри поступка на
основе его не-алиби в бытии было бы самотчетом-исповедью, индивидуальным и
единственным. Но эти конкретно-индивидуальные, неповторимые миры действительно
поступающих сознании, из которых как из действительных реальных слагаемых,
слагается и единое-единственное бытие-событие, имеют общие моменты, не в смысле
общих понятий или законов, а в смысле общих моментов их конкретных архитектоник.
Эту архитектонику действительного мира поступка и должна описать нравственная
философия, не отвлеченную схему, а конкретный план мира единого и единственного
поступка, основные конкретные моменты его построения и их взаимное расположение.
Эти моменты: я-для-себя, другой-для-меня и я-для-другого; все ценности
действительной жизни и культуры расположены вокруг этих основных архите-
126
ктонических точек действительного мира поступка:
научные ценности, эстетические, политические (включая и этические и социальные)
и, наконец, религиозные. Все пространственно-временные и содержательно-смысловые
ценности и отношения стягиваются к этим эмоционально-волевым центральным
моментам: я, другой и я-для-другого. (122)
Интересно, что вокруг этих центральных моментов "нравственной философии" сразу
же набрасывается (вполне в традиции русской риторики) схема родов словесности,
восходящая, однако, по своей сути скорее в аристотелевскому делению, включающему
науку, поэтику и политику. Содержание политики, по Бахтину, особенно
показательно перекликается с Аристотелем36.
Первая часть нашего исследования будет посвящена рассмотрению именно основных
моментов архитектоники действительного мира, не мыслимого, а переживаемого.
Следующая будет посвящена эстетическому деянию как поступку, не изнутри его
продукта, а с точки зрения автора, как ответственно причастного, и [2нрзб] -
этике художественного творчества. Третья - этике политики и последняя - религии.
Архитектоника этого мира напоминает архитектонику Данте и средневековых мистерий
(в мистерии и в трагедии действие также придвинуто к последним границам бытия).
(122)
В этом плане пропущена наука, ценности которой постулированы абзацем выше. Можно
предполагать, что риторику научного дискурса Бахтин собирался показывать в
первой части в сопоставлении мира мыслимого и переживаемого.
__________
36 Подробнее см., например, главку "Поступок и области культуры" в моей статье
"Риторика поступка М.Бахтина" // Диалог: теоретические проблемы и методы
исследования. М., 1991. - С.155-157.
127
Современный кризис в основе своей есть кризис современного поступка.
Образовалась бездна между мотивом поступка и его продуктом. Но вследствие этого
завял и продукт, оторванный от онтологических корней. Деньги могут стать мотивом
поступка, построяющего нравственную систему. Экономический материализм прав по
отношению к настоящему моменту, но не потому, что мотивы поступка проникли во
внутрь продукта, а, скорее, наоборот, продукт в своей значимости ограждается от
поступка в его действительной мотивации. Но уже не изнутри продукта можно
исправить дело, здесь не пробиться к поступку, а изнутри самого поступка.
Теоретический и эстетический миры отпущены на волю, но изнутри этих миров нельзя
их связать и приобщить к последнему единству, инкарнировать их. Вследствие того
что теория оторвалась от поступка и развивается по своему внутреннему
имманентному закону, поступок, отпустивший от себя теорию, сам начинает
деградировать. Все силы ответственного свершения уходят в автономную область
культуры, и отрешенный от них поступок ниспадает на степень элементарной
биологической и экономической мотивировки, теряет все свои идеальные моменты:
это-то и есть состояние цивилизации. Все богатство культуры отдается на
услужение биологического акта. Теория оставляет поступок в тупом бытии,
высасывает из него все моменты идеальности в свою автономную замкнутую область,
обедняет поступок. Отсюда пафос толстовства и всякого культурного нигилизма.
(123)
Теоретический и эстетический миры отпущены на волю, теория оторвалась от
поступка - спрашивается: а в какой области они были вместе до этого? Какая
доктрина была потеряна так, что в результате этой потери поступок не справился с
эстетической и
128
научной областями культуры и отпал в тупое бытие? Никакой другой теории
поступка, кроме риторической теории действия словом, объединявшей в себе и
эстетику, и политику, и науки, человечество по крайней мере в его европейской
части не имело. Другое дело, что риторика никогда не осознавалась как теория
поступка, в этом не было теоретической нужды, практически это всегда было
очевидно. Ни с какой стороны невозможно было культурно (а не чисто биологически
действовать), кроме как со стороны слова. Пока работали принципы изобретения по
общим местам поступок не отрывался и не мог оторваться от иных культурных
областей, его даже не существовало в теории отдельно от них: применительно к
общим местам невозможно поступить вне эстетических, этических и познавательных
норм, творчество и состояло в их освоении и, следовательно, можно было активно
действовать, не выхолащивая поступок ни содержательно, ни эмоционально-волевым
образом.
При таком положении может казаться, что за вычетом смысловых моментов
объективной культуры остается голая биологическая субъективность,
акт-потребность. Отсюда и кажется, что только как поэт, как ученый я объективен
и духовен, т.е. только изнутри созданного мною продукта; изнутри этих объектов и
должна строиться моя духовная биография; за вычетом этого остается субъективный
акт; все объективно значимое в поступке входит в ту область культуры, куда
относится созданный поступком объект. Чрезвычайная сложность продукта и
элементарная простота мотива. Мы вызвали призрак объективной культуры, который
не умеем заклясть. Отсюда критика Шпенглера. Отсюда его метафизические мемуары и
подстановка истории между действием и его значимым поступком. В основе поступка
лежит приобщенность к единственному единству, ответственное не растворяется в
специальном (политика), в противном случае мы имеем не поступок, а
129
техническое действие. Но такой поступок не должен противопоставлять себя теории
и мысли, но включать их в себя как необходимые моменты, полностью ответственные.
У Шпенглера это не имеет места. Он противопоставил поступок теории, и чтобы не
очутиться в пустоте, подставляет историю. Если мы возьмем современный поступок
оторванно от замкнувшейся в себя теории, то получим биологический или
технический акт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
основе его не-алиби в бытии было бы самотчетом-исповедью, индивидуальным и
единственным. Но эти конкретно-индивидуальные, неповторимые миры действительно
поступающих сознании, из которых как из действительных реальных слагаемых,
слагается и единое-единственное бытие-событие, имеют общие моменты, не в смысле
общих понятий или законов, а в смысле общих моментов их конкретных архитектоник.
Эту архитектонику действительного мира поступка и должна описать нравственная
философия, не отвлеченную схему, а конкретный план мира единого и единственного
поступка, основные конкретные моменты его построения и их взаимное расположение.
Эти моменты: я-для-себя, другой-для-меня и я-для-другого; все ценности
действительной жизни и культуры расположены вокруг этих основных архите-
126
ктонических точек действительного мира поступка:
научные ценности, эстетические, политические (включая и этические и социальные)
и, наконец, религиозные. Все пространственно-временные и содержательно-смысловые
ценности и отношения стягиваются к этим эмоционально-волевым центральным
моментам: я, другой и я-для-другого. (122)
Интересно, что вокруг этих центральных моментов "нравственной философии" сразу
же набрасывается (вполне в традиции русской риторики) схема родов словесности,
восходящая, однако, по своей сути скорее в аристотелевскому делению, включающему
науку, поэтику и политику. Содержание политики, по Бахтину, особенно
показательно перекликается с Аристотелем36.
Первая часть нашего исследования будет посвящена рассмотрению именно основных
моментов архитектоники действительного мира, не мыслимого, а переживаемого.
Следующая будет посвящена эстетическому деянию как поступку, не изнутри его
продукта, а с точки зрения автора, как ответственно причастного, и [2нрзб] -
этике художественного творчества. Третья - этике политики и последняя - религии.
Архитектоника этого мира напоминает архитектонику Данте и средневековых мистерий
(в мистерии и в трагедии действие также придвинуто к последним границам бытия).
(122)
В этом плане пропущена наука, ценности которой постулированы абзацем выше. Можно
предполагать, что риторику научного дискурса Бахтин собирался показывать в
первой части в сопоставлении мира мыслимого и переживаемого.
__________
36 Подробнее см., например, главку "Поступок и области культуры" в моей статье
"Риторика поступка М.Бахтина" // Диалог: теоретические проблемы и методы
исследования. М., 1991. - С.155-157.
127
Современный кризис в основе своей есть кризис современного поступка.
Образовалась бездна между мотивом поступка и его продуктом. Но вследствие этого
завял и продукт, оторванный от онтологических корней. Деньги могут стать мотивом
поступка, построяющего нравственную систему. Экономический материализм прав по
отношению к настоящему моменту, но не потому, что мотивы поступка проникли во
внутрь продукта, а, скорее, наоборот, продукт в своей значимости ограждается от
поступка в его действительной мотивации. Но уже не изнутри продукта можно
исправить дело, здесь не пробиться к поступку, а изнутри самого поступка.
Теоретический и эстетический миры отпущены на волю, но изнутри этих миров нельзя
их связать и приобщить к последнему единству, инкарнировать их. Вследствие того
что теория оторвалась от поступка и развивается по своему внутреннему
имманентному закону, поступок, отпустивший от себя теорию, сам начинает
деградировать. Все силы ответственного свершения уходят в автономную область
культуры, и отрешенный от них поступок ниспадает на степень элементарной
биологической и экономической мотивировки, теряет все свои идеальные моменты:
это-то и есть состояние цивилизации. Все богатство культуры отдается на
услужение биологического акта. Теория оставляет поступок в тупом бытии,
высасывает из него все моменты идеальности в свою автономную замкнутую область,
обедняет поступок. Отсюда пафос толстовства и всякого культурного нигилизма.
(123)
Теоретический и эстетический миры отпущены на волю, теория оторвалась от
поступка - спрашивается: а в какой области они были вместе до этого? Какая
доктрина была потеряна так, что в результате этой потери поступок не справился с
эстетической и
128
научной областями культуры и отпал в тупое бытие? Никакой другой теории
поступка, кроме риторической теории действия словом, объединявшей в себе и
эстетику, и политику, и науки, человечество по крайней мере в его европейской
части не имело. Другое дело, что риторика никогда не осознавалась как теория
поступка, в этом не было теоретической нужды, практически это всегда было
очевидно. Ни с какой стороны невозможно было культурно (а не чисто биологически
действовать), кроме как со стороны слова. Пока работали принципы изобретения по
общим местам поступок не отрывался и не мог оторваться от иных культурных
областей, его даже не существовало в теории отдельно от них: применительно к
общим местам невозможно поступить вне эстетических, этических и познавательных
норм, творчество и состояло в их освоении и, следовательно, можно было активно
действовать, не выхолащивая поступок ни содержательно, ни эмоционально-волевым
образом.
При таком положении может казаться, что за вычетом смысловых моментов
объективной культуры остается голая биологическая субъективность,
акт-потребность. Отсюда и кажется, что только как поэт, как ученый я объективен
и духовен, т.е. только изнутри созданного мною продукта; изнутри этих объектов и
должна строиться моя духовная биография; за вычетом этого остается субъективный
акт; все объективно значимое в поступке входит в ту область культуры, куда
относится созданный поступком объект. Чрезвычайная сложность продукта и
элементарная простота мотива. Мы вызвали призрак объективной культуры, который
не умеем заклясть. Отсюда критика Шпенглера. Отсюда его метафизические мемуары и
подстановка истории между действием и его значимым поступком. В основе поступка
лежит приобщенность к единственному единству, ответственное не растворяется в
специальном (политика), в противном случае мы имеем не поступок, а
129
техническое действие. Но такой поступок не должен противопоставлять себя теории
и мысли, но включать их в себя как необходимые моменты, полностью ответственные.
У Шпенглера это не имеет места. Он противопоставил поступок теории, и чтобы не
очутиться в пустоте, подставляет историю. Если мы возьмем современный поступок
оторванно от замкнувшейся в себя теории, то получим биологический или
технический акт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44