изнутри поступок видит уже не только единый, но и
единственный конкретный контекст, куда относит и свой смысл, и свой факт, где он
пытается ответственно осуществить единственную правду и факта и смысла в их
единстве конкретном. Для этого, конечно, необходимо взять поступок не как факт,
извне созерцаемый или теоретически мыслимый, а изнутри, в его ответственности.
Эта ответственность поступка есть учет в нем всех факторов: и смысловой
значимости, и фактического свершения во всей его конкретной историчности и
индивидуальности; ответственность поступка знает
83
единый план, единый контекст, где этот учет возможен, где и теоретическая
значимость, и историческая фактичность, и эмоционально-волевой тон фигурируют
как моменты единого решения, причем все эти разнозначные при отвлеченной точке
зрения моменты не обедняются и берутся во всей полноте и всей своей правде;
есть, следовательно, у поступка единый план и единый принцип, их объединяющий в
его ответственности. (102-103)
Все это пока довольно загадочно и отвлеченно звучит, но уже вскоре этот единый
план и единый принцип выяснятся, словесная сущность поступка станет очевидной
уже в этом бахтинском тексте, не говоря уже о работах последующих, собственно
развернувшихся из внутренней речи данного замысла-поступка в законченные и в
этом смысле риторические произведения-поступки общего единого и единственного
поступка жизни Автора.
Ответственный поступок один преодолевает всякую гипотетичность, ведь
ответственный поступок есть осуществление решения - уже безысходно, непоправимо
и невозвратно; поступок - последний итог, всесторонний окончательный вывод;
поступок стягивает, соотносит и разрешает в едином и единственном и уже
последнем контексте и смысл и факт, и общее и индивидуальное, и реальное и
идеальное, ибо все входит в его ответственную мотивацию; в поступке выход из
только возможности в единственность раз и навсегда. (103)
Изобретение происходит не от возможности выбора, а от невозможности невыбора! И
это: и в традиции и вопреки классической риторике, которая изобретение понимает
как выбор из возможного, общих, а значит, возможных для меня мест. Бахтин
акцентирует другую сторону дела: невозможно не выбрать для себя
одно-единственное место, незаменимое-мое, но и
84
незаместимое кем-то еще. Риторическая топика есть и преграда и условие
изобретения. Можно, конечно, не изобретать, но тогда ты как бы обобщаешь себя,
обобществляешь даже себя до общего, обычно предполагаемо-утопического, а в
реальности тоталитарного топоса, города-солнца. Историческими реальностями
навеяны слова уже безысходно, непоправимо и невозвратно - выбор общих мест на
счастливой советской родине был, разумеется, невелик.
Менее всего можно опасаться, что философия поступка вернется к психологизму и
субъективизму. Субъективизм, психологизм коррелятивны именно к объективизму
(логическому) и [1нрзб] лишь при абстрактном разделении поступка на его
объективный смысл и субъективный процесс свершения; изнутри самого поступка в
его целостности нет ничего субъективного и психологического, в своей
ответственности поступок задает себе свою правду как объединяющие оба эти
момента, равно как и момент общего (общезначимого) и индивидуального
(действительного). Эта единая и единственная правда поступка задана как
синтетическая правда. (103)
Попытка преодолеть субъект-объектную парадигму характерна для диалогистов. Так
О.Розеншток-Хюсси говорит еще о проекте и траекте, т.е. перекрывает дихотомию
внешнего/внутреннего другой линейной оппозицией - прошлого/будущего, превращая
линейную дихотомию классической философии в крест действительности27, что
внутренне близко бахтинской синтетической правде уже последнего контекста.
Не менее основательно и опасение, что эта единая и единственная синтетическая
правда поступка иррациональна. Поступок в его целостности более
____________
27 См.: О.Розеншток-Хюсси. Речь и действительность. М., 1994.
85
чем рационален - он ответственен. Рациональность только момент ответственности,
[1 или 2 нрзб] свет, "как отблеск лампы перед солнцем" (Ницше). (103)
Опять вне риторического алгоритма это утверждение выглядит просто спекулятивным.
Почему ответственность больше, чем рациональность, а не наоборот. Внутри чисто
философской традиции это необъяснимо, зато все становится на свои места, когда
это суждение укореняется в риторической парадигме, именно в центре риторики - в
разделе изобретение. Изобретение есть ответственный поступок и рациональность
познания только момент его: так Бахтин не только укореняется в богатейшей
традиции, но и по-новому вырастает из нее, преодолевая риторическую доминанту
познания (кстати философская рациональность является в свою очередь лишь
поверхностным моментом этой доминанты).
Вся современная философия вышла из рационализма и насквозь пропитана
предрассудком рационализма, - даже там, где старается сознательно освободиться
от него, - что только логическое ясно и рационально, между тем как оно стихийно
и темно вне ответственного сознания, как и всякое в себе бытие. Логическая
ясность и необходимая последовательность, оторванные от единого и единственного
центра ответственного сознания, - темные и стихийные силы именно вследствие
присущего логическому закона имманентной необходимости. Та же ошибка
рационализма отражается и в противопоставлении объективного как рационального
субъективному, индивидуальному, единичному как иррациональному и случайному.
Здесь объективному, абстрактно отделенному от поступка, придана вся
рациональность поступка (правда, неизбежно обедненная), а все
86
остальное28 за вычетом этого объявлено [?] как субъективный процесс. Между тем
как все трансцендентальное [?] единство объективной культуры на самом деле темно
и стихийно, сплошь оторвано от единого и единственного центра ответственного
сознания: конечно, сплошной отрыв в действительности невозможен и, поскольку мы
его действительно мыслим, оно сияет заемным светом нашей ответственности. Только
поступок, взятый извне как физиологический, биологический и психологический
факт, может представиться стихийным и темным как всякое отвлеченное бытие, но
изнутри поступка сам ответственно поступающий знает ясный и отчетливый свет, в
котором и ориентируется. Событие может быть ясно и отчетливо для участного в его
поступке во всех своих моментах. Значит ли это, что он его логически понимает?
То есть что ему ясны только общие. транскрибированные в понятия моменты и
отношения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
единственный конкретный контекст, куда относит и свой смысл, и свой факт, где он
пытается ответственно осуществить единственную правду и факта и смысла в их
единстве конкретном. Для этого, конечно, необходимо взять поступок не как факт,
извне созерцаемый или теоретически мыслимый, а изнутри, в его ответственности.
Эта ответственность поступка есть учет в нем всех факторов: и смысловой
значимости, и фактического свершения во всей его конкретной историчности и
индивидуальности; ответственность поступка знает
83
единый план, единый контекст, где этот учет возможен, где и теоретическая
значимость, и историческая фактичность, и эмоционально-волевой тон фигурируют
как моменты единого решения, причем все эти разнозначные при отвлеченной точке
зрения моменты не обедняются и берутся во всей полноте и всей своей правде;
есть, следовательно, у поступка единый план и единый принцип, их объединяющий в
его ответственности. (102-103)
Все это пока довольно загадочно и отвлеченно звучит, но уже вскоре этот единый
план и единый принцип выяснятся, словесная сущность поступка станет очевидной
уже в этом бахтинском тексте, не говоря уже о работах последующих, собственно
развернувшихся из внутренней речи данного замысла-поступка в законченные и в
этом смысле риторические произведения-поступки общего единого и единственного
поступка жизни Автора.
Ответственный поступок один преодолевает всякую гипотетичность, ведь
ответственный поступок есть осуществление решения - уже безысходно, непоправимо
и невозвратно; поступок - последний итог, всесторонний окончательный вывод;
поступок стягивает, соотносит и разрешает в едином и единственном и уже
последнем контексте и смысл и факт, и общее и индивидуальное, и реальное и
идеальное, ибо все входит в его ответственную мотивацию; в поступке выход из
только возможности в единственность раз и навсегда. (103)
Изобретение происходит не от возможности выбора, а от невозможности невыбора! И
это: и в традиции и вопреки классической риторике, которая изобретение понимает
как выбор из возможного, общих, а значит, возможных для меня мест. Бахтин
акцентирует другую сторону дела: невозможно не выбрать для себя
одно-единственное место, незаменимое-мое, но и
84
незаместимое кем-то еще. Риторическая топика есть и преграда и условие
изобретения. Можно, конечно, не изобретать, но тогда ты как бы обобщаешь себя,
обобществляешь даже себя до общего, обычно предполагаемо-утопического, а в
реальности тоталитарного топоса, города-солнца. Историческими реальностями
навеяны слова уже безысходно, непоправимо и невозвратно - выбор общих мест на
счастливой советской родине был, разумеется, невелик.
Менее всего можно опасаться, что философия поступка вернется к психологизму и
субъективизму. Субъективизм, психологизм коррелятивны именно к объективизму
(логическому) и [1нрзб] лишь при абстрактном разделении поступка на его
объективный смысл и субъективный процесс свершения; изнутри самого поступка в
его целостности нет ничего субъективного и психологического, в своей
ответственности поступок задает себе свою правду как объединяющие оба эти
момента, равно как и момент общего (общезначимого) и индивидуального
(действительного). Эта единая и единственная правда поступка задана как
синтетическая правда. (103)
Попытка преодолеть субъект-объектную парадигму характерна для диалогистов. Так
О.Розеншток-Хюсси говорит еще о проекте и траекте, т.е. перекрывает дихотомию
внешнего/внутреннего другой линейной оппозицией - прошлого/будущего, превращая
линейную дихотомию классической философии в крест действительности27, что
внутренне близко бахтинской синтетической правде уже последнего контекста.
Не менее основательно и опасение, что эта единая и единственная синтетическая
правда поступка иррациональна. Поступок в его целостности более
____________
27 См.: О.Розеншток-Хюсси. Речь и действительность. М., 1994.
85
чем рационален - он ответственен. Рациональность только момент ответственности,
[1 или 2 нрзб] свет, "как отблеск лампы перед солнцем" (Ницше). (103)
Опять вне риторического алгоритма это утверждение выглядит просто спекулятивным.
Почему ответственность больше, чем рациональность, а не наоборот. Внутри чисто
философской традиции это необъяснимо, зато все становится на свои места, когда
это суждение укореняется в риторической парадигме, именно в центре риторики - в
разделе изобретение. Изобретение есть ответственный поступок и рациональность
познания только момент его: так Бахтин не только укореняется в богатейшей
традиции, но и по-новому вырастает из нее, преодолевая риторическую доминанту
познания (кстати философская рациональность является в свою очередь лишь
поверхностным моментом этой доминанты).
Вся современная философия вышла из рационализма и насквозь пропитана
предрассудком рационализма, - даже там, где старается сознательно освободиться
от него, - что только логическое ясно и рационально, между тем как оно стихийно
и темно вне ответственного сознания, как и всякое в себе бытие. Логическая
ясность и необходимая последовательность, оторванные от единого и единственного
центра ответственного сознания, - темные и стихийные силы именно вследствие
присущего логическому закона имманентной необходимости. Та же ошибка
рационализма отражается и в противопоставлении объективного как рационального
субъективному, индивидуальному, единичному как иррациональному и случайному.
Здесь объективному, абстрактно отделенному от поступка, придана вся
рациональность поступка (правда, неизбежно обедненная), а все
86
остальное28 за вычетом этого объявлено [?] как субъективный процесс. Между тем
как все трансцендентальное [?] единство объективной культуры на самом деле темно
и стихийно, сплошь оторвано от единого и единственного центра ответственного
сознания: конечно, сплошной отрыв в действительности невозможен и, поскольку мы
его действительно мыслим, оно сияет заемным светом нашей ответственности. Только
поступок, взятый извне как физиологический, биологический и психологический
факт, может представиться стихийным и темным как всякое отвлеченное бытие, но
изнутри поступка сам ответственно поступающий знает ясный и отчетливый свет, в
котором и ориентируется. Событие может быть ясно и отчетливо для участного в его
поступке во всех своих моментах. Значит ли это, что он его логически понимает?
То есть что ему ясны только общие. транскрибированные в понятия моменты и
отношения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44