Дважды был в Полтаве, ездил на базар. Один раз с подводой ездил, другой раз поросенка продавал, чтобы недоимки уплатить.
Вопрос. Кто вам подсказал лозунг: «Землею будем мы владеть, а паразитов ждет беда!»?
Ответ. Родные братья.
Вопрос. Где вышеназванные братья подвизаются?
Ответ. Вышеназванные браты четыре года подвизались в окопах. Вшей кормили и за ненавистное панство кровь свою проливали.
Вопрос. Братья щирые украинцы?
Ответ. Щирые. Щиро на Украине желают того, что и наши дорогие русские братья: захваченную помещиками и кулаками землю вернуть народу.
Вопрос. Какой ранг у ваших братьев?
Ответ. Солдаты-большевики. Меньшому брату, Василию, еще большее счастье улыбнулось: он великого Ленина в Петрограде видел и слушал.
В этом месте запись протокола прерывалась...
i0
Долинчане выдвинули требование: немедленно освободить Ефима Перепичку.
Земец созвал совещание — как быть? Верить или не верить людской молве? Но люди говорили и показывали пальцем на смирненького Тягниряднодосебе:
— Хитрая змея!.. Подколодная... Сюда перстом, а туда хвостом...
Войдя в доверие верховоды, Тягниряднодосебе пер* вым посоветовал Ефима Перепичку милостиво выпустить из темного амбара. Выпустить, и выписав на широких полотнах евангельские заповеди, двинуться в слободу Бедная Долина и словом божьим склонить долинчан жить с хуторянами в мире. За пятый сноп выходить на жнива.
Но не дремали и автокефалисты:
— Как — за пятый? Что ты мелешь, богохульник,— за пятый? Долинчане испокон веков нам косили и жали за шестой! Смирение свое показываешь?..
Тягниряднодосебе непоколебимо стоял на своих позициях:
— Братья! Сам бог велит уступить...
— Чей бог? Твой?.. Штундистский?! —заорал Кирилл
Тугокопылый и обратился к земцу: — Ваша земская милость! Позвольте от имени православия протестовать...— И, не сдержав кипящего гнева, через стол схватил за грудки старовера.— Имеешь ли ты бога в животе или не имеешь?
Терешко Тягниряднодосебе глубоко верил, что евангельская секта наиправеднейшая, чистейшая и светлейшая, что ей, и только ей, благоверные отцы старастотерп-цы завещали тихим преподобным словом вывести человечество на праведный путь, замолить тяжкие людские грехи. Православие же, хотя оно и одето в пышные золотые ризы, ведет людей только к гибели и умножает работу чертям в аду — плодит грешников.
Вобрав все это в свою душу, Терешко Тягниряднодосебе в эту минуту загорелся единственным желанием — от слов прейти к делу, стукнуть косматого оппонента увесистой гирькой.
Но гирьку забыл прихватить с собой и острыми зубами вцепился в правое автокефальное ухо.
— Докажу подлецу! Докажу, что я имею бога! Отец Абакум таскал вас, неверных, за волосы руками, а я тебя, свинью, ощиплю зубами!
Тугокопылый видит, что шутки плохи, может доказать, и выхватил длинное сапожное шило.
— Не докажешь, богопротивный! — люто прорычал он и с разгона всадил шило в левую штундистскую ягодицу.
Тягниряднодосебе, мужественно защищая честь благочестивой секты, ловким рывком оторвал вражеское ухо.
— Безухая корова, покорись! Наш бог самый праведный!
Дискуссия, чья вера достойнее, оставила честного человека, бедняка Перепичку, сидеть и далее взаперти в затхлом старообрядческом амбаре.
ii
Утром тихокопыловцы письменно известили: «Вчера на совещании после дебатов, какой хоругвью лучше людей к правде склонять, развернулись оживленные споры. В ходе обсуждения защитнику святой автокефалии Кондрату Тугокопылому проворные оппоненты расквасили челюсти: нижнюю подняли вверх, верхнюю передвинули вниз. Поиски, куда девалось правое ухо, непрерывно продолжаются...»
Потерпевшего первым навестил волостной служака Мусий Нетесанный. Поклонился в пояс.
— Кланяюсь! В коги вам кланяюсь! Хвалю за буйство! Ай-ай!.. Какими петушками вашу рожу разукрасили!
Хуторские женщины свое сочувствие выражали громче, голосистее:
— Боже, боже!.. Ненавистные! Без понятия в клочья разрывают. Рви ухо, бог с тобой, отрывай. Так отрывай же, окаянный, оба. А то — ни пятое, ни десятое... Только" вид испоганили...
Но справедливое и кардинальное утешение подсказал лишь земец Симон Белена.
Потрогав поврежденное место, Белена с профессиональным гонором заметил:
— У меня есть земская практика, спасу вас. Не пожалею племенного кабанчика, ухо приставлю. Прилеплю — ни один ветеринар не разгадает, чей кончик торчит, ваш или свинячий.
i2
Прилепили ухо или не прилепили, а десять десяти-нок слободского выгона Тугокопылому прирезали. Своя рука — владыка. Земский верховод сторонникам своим щедро раздавал милостивые дары. Кому пруд, кому лесок... А кому и чинок...
За умение вилять языком и вашим и нашим Микишу Винника земец назначил чрезвычайным уполномоченным. Отправил в далекое путешествие — покорно поклониться старшему настоятелю храма святого Юры.
Учтя, что дорога не близкая — придется ехать почти к самым Карпатам,— посланцу снарядили подходящий мешок: бутыль первака, жареного поросенка, два арбуза и венок свежей цибули.
На прощальной беседе верховод тепло обнял плута-проходимца.
— Спросишь, не маловата ли бутыль? Рече святей* ший — маловато налили! Падай на апостольские ковры и трепетно обещай: «Не гневайтесь, ваше преподобие! Почтим, бочонка не пожалеем. Во имя дорогой неньки пригоним и коровок, и бычков, и кабанчиков...» Пусть перед Европой хлопочет. Слыхал, голодранцы бросились в черную измену? Под слободой экономические земли у щирого-прещирого Харченко забрали и подступают к независимому хутору Тихие Копылы.
На самом пороге Симон Белена интимно шепнул:
— Передай его святости — пусть проявит волю свою. Пусть из цесарского склада трехдюймовку подкатит. Доказывай— ситуация изменилась. Теперь бог без пушки ничто.
Тихокопыловцы своего посланца отправляли с церемониальными почестями. Почетная стража шумно била в бубны, а полненький Варивон Кирпатый, удостоенный за верную службу приличного лесочка, шел сзади и единолично подвывал: «А все ж, а все ж наша взяла!..»
i3
Светлым октябрьским утром тысяча девятьсот семнадцатого года на Неве раздались выстрелы. Революционный залп с «Авроры» возвестил новую эру.
Над жилищем украинского бедняка засияли ясные зори: воля, земля, трудовая жизнь.
Окрыленные революционными петроградскими вет* рами, долинчане двинулись ломать хуторской тюремный забор. Пошли вызволять бедняка Ефима Перепичку из неволи.
Аграрная коалиция переполошилась, но вскоре и успокоилась. Крепким хозяевам бросили подмогу — отряд наемников «Черные хвосты».
Сахарозаводчики наняли.
Кирилл Тугокопылый проявил необыкновенную храбрость— стал в авангарде. Возле собственных амбаров занял выгодные позиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Вопрос. Кто вам подсказал лозунг: «Землею будем мы владеть, а паразитов ждет беда!»?
Ответ. Родные братья.
Вопрос. Где вышеназванные братья подвизаются?
Ответ. Вышеназванные браты четыре года подвизались в окопах. Вшей кормили и за ненавистное панство кровь свою проливали.
Вопрос. Братья щирые украинцы?
Ответ. Щирые. Щиро на Украине желают того, что и наши дорогие русские братья: захваченную помещиками и кулаками землю вернуть народу.
Вопрос. Какой ранг у ваших братьев?
Ответ. Солдаты-большевики. Меньшому брату, Василию, еще большее счастье улыбнулось: он великого Ленина в Петрограде видел и слушал.
В этом месте запись протокола прерывалась...
i0
Долинчане выдвинули требование: немедленно освободить Ефима Перепичку.
Земец созвал совещание — как быть? Верить или не верить людской молве? Но люди говорили и показывали пальцем на смирненького Тягниряднодосебе:
— Хитрая змея!.. Подколодная... Сюда перстом, а туда хвостом...
Войдя в доверие верховоды, Тягниряднодосебе пер* вым посоветовал Ефима Перепичку милостиво выпустить из темного амбара. Выпустить, и выписав на широких полотнах евангельские заповеди, двинуться в слободу Бедная Долина и словом божьим склонить долинчан жить с хуторянами в мире. За пятый сноп выходить на жнива.
Но не дремали и автокефалисты:
— Как — за пятый? Что ты мелешь, богохульник,— за пятый? Долинчане испокон веков нам косили и жали за шестой! Смирение свое показываешь?..
Тягниряднодосебе непоколебимо стоял на своих позициях:
— Братья! Сам бог велит уступить...
— Чей бог? Твой?.. Штундистский?! —заорал Кирилл
Тугокопылый и обратился к земцу: — Ваша земская милость! Позвольте от имени православия протестовать...— И, не сдержав кипящего гнева, через стол схватил за грудки старовера.— Имеешь ли ты бога в животе или не имеешь?
Терешко Тягниряднодосебе глубоко верил, что евангельская секта наиправеднейшая, чистейшая и светлейшая, что ей, и только ей, благоверные отцы старастотерп-цы завещали тихим преподобным словом вывести человечество на праведный путь, замолить тяжкие людские грехи. Православие же, хотя оно и одето в пышные золотые ризы, ведет людей только к гибели и умножает работу чертям в аду — плодит грешников.
Вобрав все это в свою душу, Терешко Тягниряднодосебе в эту минуту загорелся единственным желанием — от слов прейти к делу, стукнуть косматого оппонента увесистой гирькой.
Но гирьку забыл прихватить с собой и острыми зубами вцепился в правое автокефальное ухо.
— Докажу подлецу! Докажу, что я имею бога! Отец Абакум таскал вас, неверных, за волосы руками, а я тебя, свинью, ощиплю зубами!
Тугокопылый видит, что шутки плохи, может доказать, и выхватил длинное сапожное шило.
— Не докажешь, богопротивный! — люто прорычал он и с разгона всадил шило в левую штундистскую ягодицу.
Тягниряднодосебе, мужественно защищая честь благочестивой секты, ловким рывком оторвал вражеское ухо.
— Безухая корова, покорись! Наш бог самый праведный!
Дискуссия, чья вера достойнее, оставила честного человека, бедняка Перепичку, сидеть и далее взаперти в затхлом старообрядческом амбаре.
ii
Утром тихокопыловцы письменно известили: «Вчера на совещании после дебатов, какой хоругвью лучше людей к правде склонять, развернулись оживленные споры. В ходе обсуждения защитнику святой автокефалии Кондрату Тугокопылому проворные оппоненты расквасили челюсти: нижнюю подняли вверх, верхнюю передвинули вниз. Поиски, куда девалось правое ухо, непрерывно продолжаются...»
Потерпевшего первым навестил волостной служака Мусий Нетесанный. Поклонился в пояс.
— Кланяюсь! В коги вам кланяюсь! Хвалю за буйство! Ай-ай!.. Какими петушками вашу рожу разукрасили!
Хуторские женщины свое сочувствие выражали громче, голосистее:
— Боже, боже!.. Ненавистные! Без понятия в клочья разрывают. Рви ухо, бог с тобой, отрывай. Так отрывай же, окаянный, оба. А то — ни пятое, ни десятое... Только" вид испоганили...
Но справедливое и кардинальное утешение подсказал лишь земец Симон Белена.
Потрогав поврежденное место, Белена с профессиональным гонором заметил:
— У меня есть земская практика, спасу вас. Не пожалею племенного кабанчика, ухо приставлю. Прилеплю — ни один ветеринар не разгадает, чей кончик торчит, ваш или свинячий.
i2
Прилепили ухо или не прилепили, а десять десяти-нок слободского выгона Тугокопылому прирезали. Своя рука — владыка. Земский верховод сторонникам своим щедро раздавал милостивые дары. Кому пруд, кому лесок... А кому и чинок...
За умение вилять языком и вашим и нашим Микишу Винника земец назначил чрезвычайным уполномоченным. Отправил в далекое путешествие — покорно поклониться старшему настоятелю храма святого Юры.
Учтя, что дорога не близкая — придется ехать почти к самым Карпатам,— посланцу снарядили подходящий мешок: бутыль первака, жареного поросенка, два арбуза и венок свежей цибули.
На прощальной беседе верховод тепло обнял плута-проходимца.
— Спросишь, не маловата ли бутыль? Рече святей* ший — маловато налили! Падай на апостольские ковры и трепетно обещай: «Не гневайтесь, ваше преподобие! Почтим, бочонка не пожалеем. Во имя дорогой неньки пригоним и коровок, и бычков, и кабанчиков...» Пусть перед Европой хлопочет. Слыхал, голодранцы бросились в черную измену? Под слободой экономические земли у щирого-прещирого Харченко забрали и подступают к независимому хутору Тихие Копылы.
На самом пороге Симон Белена интимно шепнул:
— Передай его святости — пусть проявит волю свою. Пусть из цесарского склада трехдюймовку подкатит. Доказывай— ситуация изменилась. Теперь бог без пушки ничто.
Тихокопыловцы своего посланца отправляли с церемониальными почестями. Почетная стража шумно била в бубны, а полненький Варивон Кирпатый, удостоенный за верную службу приличного лесочка, шел сзади и единолично подвывал: «А все ж, а все ж наша взяла!..»
i3
Светлым октябрьским утром тысяча девятьсот семнадцатого года на Неве раздались выстрелы. Революционный залп с «Авроры» возвестил новую эру.
Над жилищем украинского бедняка засияли ясные зори: воля, земля, трудовая жизнь.
Окрыленные революционными петроградскими вет* рами, долинчане двинулись ломать хуторской тюремный забор. Пошли вызволять бедняка Ефима Перепичку из неволи.
Аграрная коалиция переполошилась, но вскоре и успокоилась. Крепким хозяевам бросили подмогу — отряд наемников «Черные хвосты».
Сахарозаводчики наняли.
Кирилл Тугокопылый проявил необыкновенную храбрость— стал в авангарде. Возле собственных амбаров занял выгодные позиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67