Не выдерживают дойные коровы собачьего холода.
Даже мне как-то довелось заступиться:
— Молочко же дает. А вы: «Гей, чтобы тебя волки съели!»
Возражают:
— Крикнешь: «Гей!» — ей-богу, идет как мертвая. А крикнешь: «Да гей!» И, значит, гейкнешь, как надо.. Бежит, окаянная...
— А на пастухов отчего вы вот так и переэтак?
— Спрашиваете — отчего? Есть же такие злодеи, что хорошего слова не понимают. А пошлешь разок... смотришь, человек и образумится... Зашевелится... Да!..
И мы говорим — да! С такой «словесностью» кончать пора!
Чудесных доярок вырастило цветущее колхозное се ло. Их тысячи! Их сотни тысяч! Образованных, культур, ных, гордых и... храбрых.
Мне в одном колхозе рассказывали. Во время оккупации плюгавый эсэсовец требовал от молодой колхозницы:
— Млека... Млека...
Храбрая доярка плеснула ему в надменную рожу густой кислятины. Надела на голову ведро, а сверху погладила увесистой дубиной.
Словом, победоносный эсэсовец напился по самую завязку,,.
ПРИВЕТ ТЕБЕ, МОСКВА
Припоминаю... Пламенные годы воскрешаются... Бурно на площади. Кипит, клокочет село — кого в Москву делегатом избрать? Кого посланцем к великому Ленину направить?
— Деда Дениса! —чабаны крикнули.— Дениса Онуф-риевича Запару! Он знает, где правда, а где кривда. Он сорок лет гнул спину на панской стерне!
А националистические шептуны:
— Дед Денис! Куда вы едете? В Москву? Свят-свят!.. Перекреститесь и не рыпайтесь. Вас же там в котел бросят, ей-богу, схватят за ноги — и бу-бух вниз головой. Только вы сойдете на Курском вокзале, а там вашего брата уже ждет глубокая посудина. Слева стоят чаны, справа — котлы. Женщин бросают в чан, мужчин — в котел.
А пожилая симпатичная тетка Килина на все это не обращает внимания и к своему старику обращается:
— Денис! Ты же едешь к людям, в Москву едешь. Надень, голубчик, новые штаны. Побрейся, помойся...
Дед Запара усмехнулся:
— Разве ты, старуха, не слышишь, что гинтелигенция шепчет — в котел будут бросать? Так пусть бросают небритого и немытого...
Приехав из Москвы, дед Запара рассказывал:
— Вот я приехал в Москву. Посмотрели мой документ — и сразу в Кремль, к самому Ленину.
Владимир Ильич, наверное, все дела отложил, а меня принял. Взял за руки и посадил рядом с собой.
Принимал Ильич у себя дома. Как раз Надежда Константиновна варила кофе и пекла лепешки.
Владимир Ильич усадил меня в кресло и начал спрашивать да расспрашивать.
- Как в вашем селе? Всю ли землю отобрали у по мещиков?
— Всю,— говорю,— отобрали, всю. Сила же народная! Весь мир пошел за большевиками.
— А комитет бедноты есть, организовали?
— А как же! — говорю,— Вот же меня комитет бедноты и направил в Москву.
Долго расспрашивал Владимир Ильич, а потом пригласил на завтрак.
— Прошу к столу,— говорит.— Выпейте с нами ко фейку.
— Спасибо,—говорю,—спасибо. Я из дома и своего припаса захватил.
Вынул из мешочка паляницу, сало и говорю;
— Давайте и это мое в гурт, на стол.
Владимир Ильич, увидев палйницу и сало, даже пле чами пожал.
— Такой хлеб у вас все едят? — спрашивает.
— Чтобы без вранья,— говорю,— считайте, почти все,
— А бедняки?
— Да такие паляницы уже и беднота начала тчц Ведь мы у помещиков и землю, и инвентарь, и весь хлеб из амбаров забрали. Тысячи пудов они гноили, пропадал хлеб, чтобы только людям не давать. Но вот перед моим отъездом наше село сто подвод с хлебом на вокзал отправило. Рабочим Москвы полтавчане гостинец повезли.
Ленин усмехнулся.
— Значит, жизнь в украинском селе поднимается, растет. Вы только, когда поедете, передайте крестьянам мой сердечный привет и пожелания: школы, клубы стройте! Знания нам нужны. Образование и культура!
3
Ожесточенная борьба продолжалась. Бесились враги.
Одетые в англо-американские мундиры, глухой ночью в село ворвались белогвардейцы.
Вожака сельской бедноты Дениса Запару схватили и повели в степь. Повели на месть, на расправу.
Стоит Запара, стоит среди степи широкой. Стоит, как Прометей, как запорожец, окруженный ханами-панами.
Мужественно в лицо палачам бросил: : ~ Разбойники вы плюгавые! Не убить вам души человеческой! Не сломить вам воли народной! С нами Москва! С нами Ленин!
Упал могучий колосс. Упал, срезанный ятаганом продажных янычар.
Упал, чтобы внуки и правнуки новую жизнь построили. Новые, вольные песни пели.
4
Какая радость — едем в Москву. Едем на Декаду украинской литературы и искусства в Москве.
В вагоне солнечное настроение. На Декаду в украинских национальных костюмах едут внуки и внучки славного деда Дениса Запары.
Едут с музыкой, с песнями. С радостью везут москвичам эстафету о расцвете украинской советской литературы и искусства.
Ну, приехали, вышли из вагонов. А нас обнимают. Цветы преподносят...
Сердечно встречали и приветствовали своих гостей.
Разместили нас в гостинице «Украина» — так назвали гостеприимные москвичи одну из лучших гостиниц столицы.
Я шутливо сказал своим землякам:
— Хлопцы и девчата! Видите, ехали-ехали и с Украины снова в «Украину» приехали!
Вечером в Доме культуры имени Ф. Э. Дзержинского мы встретились с рабочими и работницами подмосковного города Люберцы.
В нашей бригаде: Евгений Бандуренко, Яков Баш, Дмитро Белоус, Федор Залата, Юрий Мокреев, Микола Нагнибеда, Наум Тихий, Агата Турчинская, Михайло Ча-банивский, Микита Шумило, Алексей Ющенко и автор этих строк.
Председательствовал наш дорогой друг, талантливый русский поэт Александр Прокофьев.
Теплой, сердечной была эта встреча. По народному обычаю нас встречали с хлебом-солью, как и мы всегда встречаем русских братьев.
Яков Баш, принимая хлеб-соль, поцеловал хлеб-соль, а потом поцеловал и ту милую девушку, которая хлеб соль подносила.
3
В следующий вечер сердечным теплом повеяло на наа в актовом зале танковой академии.
Больше других вниманием пользовались Павел Гри горьевич Тычина и Юрий Петрович Дольд-Михайлик.
Их просто взяли в окружение...
— Вот,— говорят,— наши авторучки. Вот ваши книги. Пишите, пожалуйста, автографы.
Любят в Москве украинскую литературу и искусство, очень любят. Любят и глубоко понимают.
Председательствующий па этой встрече писатель Аркадий Первенцев горячо заявил:
— Нас, русских писателей, всегда чаровали украинская литература, музыка, киноискусство... Но то, что в эту Декаду украинцы привезли, превзошло все наши ожидания. Они привезли воистину величественное, пре красное.
Скажу вам без всякого секрета: уважают москвичи и украинский юмор, и украинскую сатиру.
Уважают и от души смеются, слушая юмористические рассказы.
Я думаю, что от дружного смеха не у одного колла» борациониста под ложечкой засосало...
6
И где бы мы, украинские писатели, ни побывали, где бы мы ни выступали, всюду нас приветливо и душевно встречали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67