В школе шум, гам, позвали отца. А отец по телефону передал резолюцию мамусе: «Выясни!»
Мой отец к оценке за поведение подходил административно и объективно. Снимал ремень и давал мне нюхать. Да еще и грозно шумел:
— Не тот конец нюхаешь! К этому кончику притронься носом!
Выполнив все эти воспитательно-семейные формальности, отец переходил на более ласковые тона:
— Садись, сукин сын, к столу. Люба! — звал маму.— Подай стаканчик... Пусть, глупенький, глотает и в науку с головой окунается.
Мама воспитательный вопрос ставила острее — более решительно:
— Товарищи педагоги! Чтобы мое дитя рубанок в руки брало? Доски стругало?.. Такое придумали! Это же нервы портит! Сердце расшатывает, одышку вызывает... Нет-нет! Не забывайте, у Семы особенный дар! Сема — фантаст, мечтатель! Он день и ночь мечтает стать каким-то таким... Выдающимся... Известным романистом или знаменитым футболистом... Сема уже теперь попадает мячом в окна третьего этажа. Это чрезвычайно способный ребенок!..
...Что? Курит папиросы «Казбек»? А вы, педагоги, для
чего? Вас, уважаемые, спрашиваю. Разве вы не можете
подсказать родителям, какой сорт табака лучше курить в таком возрасте? Я в этих дурацких табаках совсем не разбираюсь. А вы, наставники, вы в курсе. Может, Семе и вправду деликатнее курить сигареты?
...Вино пьет? Боже мой! Прошу вас, поймите мать.
Приходят гости, друзья... Разве мы можем изолировать мальчика от праздничного стола? Гости начнут деток славить, тост поднимать, а родители на дыбы, родного сына станут взашей гнать? Вы же педагог! Это же психологически угнетает парня! Господи! Вы любого доктора
спросите: виноградное некрепленое вино советуют даже в манную кашу лить, детей от скарлатины им спасают.
Коньяк мы, разумеется, не даем. Мы прекрасно понимаем: коньяк ученикам девятого класса не рекомендуется...
...До свидания! Извините! Не забывайте, я — мать! не позволю моему ребенку копать силосные ямы...
з
Спасибо папочке, благодарствие и мамочке: помогли—с девятого в десятый перескочил.
Вот тогда, в десятом классе, я впервые погладил по спине живую корову.
Послали нас на практические работы в село. Поехали мы в колхоз всем классом.
На дорогу нам собрали огромные мешки. Во-от такие! За весь курс десятилетней науки впервые довелось на собственном горбу такие тяжеленные мешки тащить.
Несли до самой станции, Правда, сбоку и наши мамы нести помогали да все уговаривали:
— Вы же, мальчики, не вздумайте коров доить! Будь они неладны! Да вы же молоденькие! Да вы же глупенькие! Да вы же нигде не бываете! Да вы же ничего не знаете!
Я и Жора в колхозе провели время в реконструктивно-технических дискуссиях. Дискутировали — скоро ли наступит всеобщая автоматизация. Надавил кнопку — молоко. Нажал — сметана. Крутнул — котлеты, повертел— паштеты...
Включил радио, а репродуктор как загомонит, как закричит:
— Хлопцы! Может, вам еще и по сто грамм налить?
4
Двадцатые именины. Именинным вечером, как всегда, заправлял Жора. Сказано — артист. Артистически взобрался мне на плечи, и я лошадиным галопом дважды прокатил его вокруг стола.
Чудесный кросс. Аплодировали. Только Галина, моя симпатия, воздержалась. Я слышал, как она сестре Наде шепнула:
— Так и твой братик любит кататься на шее родителей.
Странная девушка, не разумеет красоты жизни. Не чувствует нежных струн моей романтической души.
Да и в самом деле: разве это поэзия — рубанком строгать, лопатой землю копать? Породили отец и мать — пусть чтут, пусть рожденного кормят. Это закон природы.
Бабуся — моя первая защитница.
— Куда вы его,— говорит,— на работу выпроваживаете? Он еще не наигрался.
Скажет и шелестящую ассигнацийку незаметно
— Внучек, поди развейся!
Распречудесная старушенция! Частенько выручает.
Именинный вечерок заканчивали солянкой. Солшщ холодное пиво. Проклятая соль и подвела — рассолила и разварила основных правофланговых гостей.
Первым окосел Жора — свалился. С разгона лбом ударился о пол. Колени подогнул, спину согнул, но сознания не потерял, продолжал славить именинника на четвереньках...
Ох и Жора! Ай да мастер. Ползал и звонко мяукал, лаял, мычал и хрюкал. Мастерски имитировал визгливого поросенка.
Утром соседи спрашивали бабусю:
— Спиридоновна, когда это вы купили поросную свинью? '
5
С Галиной у нас почему-то все чаще начали возникать конфликты. Каверзная девушка — идет против нашей компании. Нет-нет, да и уест, да и кольнет.
На крыльце спорили — может ли у двадцатилетнего парня рассохнуться десятая клепка?
Я возражаю — анатомия совсем ничего о сухих клепках не упоминает. '
— А ты,— говорит Галина,— чаще в анатомию заглядывай. Побольше книжек читай.
— Не думай, Галя,— говорю,— не думай, что я не читаю. Я в книжечки заглядываю.
— Почему же ты тогда пьешь? Почему нос дерешь?
— У меня,— говорю,— такая красота: штаны коротенькие, а нос длинный.
— Работать можно и в коротких штанишках.
— Не могу, Галочка! Не могу работать. У меня на работе кружится голова.
— Глупости мелешь! Труд — благородное дело. Труд освежает голову.
Сказано — переучилась. А как я тебя, Галочка, уважаю. Люблю. Я каждое утро твои русые косы высматриваю вот здесь, на крыльце. А ты смеешься, издеваешься.
6
Девичьи очи — непростая сила. Влияют... Повлияли и на меня чудесные карие глаза Галины. Уговаривала-уговаривала и уговорила: дал слово — брошу лодыря гонять В субботу пойду на работу.
Галина тепло взглянула и нежно пожала руку.
Но снова не сдержался — товарищи подвели. Как-то Галина остановила. С лекции шла. Спешила. В руках несла какой-то сверточек.
— Галя! — говорю.— Здравствуй!
— Здравствуй! — ответила.— Ты снова пробку проглотил?
Я стал в позу виноватого и прошу:
— Галинка! Выслушай, пожалуйста! Выслушай внимательно. Так и так,— говорю,— рвался... вырывался.., упирался...
Говорю и беру Галинку за руку. Не дает. Вырывает, Тогда я зашел с тыла. Вежливенько обнял за талию.
Грубиянка! Вытащила из пакета селедку и как стеганет соленой рыбиной по моим губам!
Бедненькие, на всю улицу звонко чмокнули.
Семейные свары не дают спокойно дохнуть. Сестра Надя против веселых вечеров. Бабуся и мамуся — за. Отец держался нейтралитета, а в последнее время начал сдавать, начал и сам на меня наступать.
— Что мне на службе скажут?.. В персональное дело запишут! Да! Точно, влепят...— И ко мне: — Что ты натворил,бездельник!
Сварливую, затхлую атмосферу первой разрядила моя добренькая, родненькая мамуся. Сунула десяточку и ласково шепнула:
— С богом, Сема. Успокой свои нервы...
Нервы я всегда успокаивал в ресторане «Полтава», Вот где хорошо лечить нервную систему!
8
Вчера батенька и сестрица Наденька встали на дыбы, решительно запротестовали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67