..
— Куда ездили за глиной? -— Куда ж, на Урал.
— А на Украине разве нет глины?
— Известно, есть. Есть и на Харьковщине, есть и на Полтавщине... Да вы что, разве вчера родились? Смешаешь глину уральскую с полтавской, подобьешь баланс, глянешь — тысчонки две командировочных и набежит.
— По новому курсу две тысчонки или по старому?
— Такое скажете. Кто же будет по старому толкаться и проталкиваться. По новому курсу и соль пропихиваем, и горчицу из Архангельска толкаем...
— Разве горчица в Архангельске растет?
— А как же! Горчицы и там хватает. Мы же ее в прошлом году в Архангельск завезли, а в э^ом году вывозим
— Удивительная координация!
— Эх вы, наивные астронавты! Вы в галактике еще не ориентируетесь, как из кассы денежки выпихивать и в свой карман запихивать...
Ох, и хитрющие эти деятели толкачи Всякое железо толкают и всякую живность подпихивают. Толкает-толкает, да и свою личность не обойдет; легковую машину в собственный дворик тихонько подтолкнет.
Машина — она любого бугая догонит!
Серьезная эта толкательная фантазия... Смотришь — двухэтажную дачку и натолкал...
А оно — как это в народе правдиво говорят: «Хапал, хватал, да и хапугу схватили».
Конечно, на свете все люди простые, но попадаются и такие, которые защищают:
— Есть, братцы, предложение взять человека на поруки. Может, исправится... А то жаль, такой теплый до-мочек осиротел, пропадает.
Пусть, говорим, защитники не беспокоятся — не пропадет. Детским яслям передадим.
Найдем и хапугам, толкачам и подтолкачникам тоже подходящие ясли...
«УБЛАГОТВОРЕНИЕ»
Все-таки Степан Иванович симпатичный человек. Разумеется, и он не без греха. Бывает, что и он не туда загнет. Но чтобы уж очень загнул, это нет. Что нет, то нет. Не перегибает. Так вот он мне и рассказывал:
— Слышу,— говорит,— разговаривают во дворе. Я себе ближе подступил, уши навострил. Слушаю. Интересную же тему задели — как ветхозаветные архитекторы без стамески, без топора, без долота, из одного, можно сказать, ребра, а вот такую чудесную Еву сотворили.
Любо-мило поглядеть. И все на месте.
Или взять Адама. Из глины слепили, а равной по красоте скульптуры и в мире нет.
«А наши, говорят, ремонтники ремонтировали квартиру и такое наремонтировали, такое настрогали... Глянешь— ахнешь! Там, где надо, дыру глиной залепили. Где не надо, вон какую дыряху просверлили...
Бросились к полам — чудеса! Полы играют».
«Как играют?» — переспрашиваю жильцов.
«А вот как,— говорят,— играют и подбрасывают. То одна досочка подбросит, то другая... Такое — хоть танцуй, хоть пой на них: «Дам лиха закаблукам... Закаблукам лиха дам...»
Кинулись к дверям — морока морокой. Хочешь открыть — закрываются. Хочешь прикрыть — открываются. А потом и совсем забастовали — не открываются и не прикрываются. Ни визга, ни скрипа... Стоят как вкопанные.
Подошли к окну — косо, к другому — криво. Ей-богу, делали лишь бы скорее».
— Вы тетку Фросю знаете? — прервав разговор, спрашивает меня Степан Иванович.
— Знаю,— говорю.
— Так вот она слушала-слушала, стояла-стояла и свою коротенькую резолюцию наложила: «Не туда руки торчат!»
Степан Иванович цигарочку закурил, меня угостил и продолжил:
— Я вам скажу, не в этом дело... Подход надо к людям иметь. Не хвастаюсь, мою квартиру хорошо отремонтировали. «А почему?» — вы спросите. А потому!.. Потому, что у меня подход был. Я людей не обижал. Какой-нибудь жилец подойдет к ним — и: «Доброе утро! Работаем?» — «Добрый вечер! Пошабашили». Поприветствует их и пойдет. А одними словами ублаготворение не сделаешь. А я ублаготворял...
— А как это, Степан Иванович, раскусить — ублаготворял?
— Простая вещь... Я по-людски удовольствия подносил. Скажем, у меня перебирали печь. А печь, сами знаете, можно перебирать по-всякому. Можно перебрать так, а можно перебрать и так и сяк... Бывает, переберут — ей-богу, в хате не усидишь.
— Холодина будет или что?
— Нет! В трубе черти завоют!
— Почему?
— Вмажут в уголке пустую бутылку, так она, проклятая, как засвистит, как завоет — не улежишь. Хоть из хаты беги!
— Какой же,—спрашиваю,—у вас с этими чертями счет?
— Вот послушайте. В ванной мне захотелось украсить стены плиточками. Приношу, спрашиваю:
«Как? Подходят?»
«Нет, говорят, не подходят. Не по стандарту!»
Тогда я без стеснения из сумки показываю ее — с перцем...
«А Э1а, спрашиваю, по стандарту?»
«Эта?»
«Эге ж, говорю, эта!»
«Эта подходит... Эта по стандарту!..»
Подошел к сумке и второй, напарник первого.
«Она?» — переспрашивает.
«Она»,— отвечаю.
«Серьезный вы человек,— говорит.— Давайте плиточки, как-нибудь прилепим».
Начинаем лепить. Скажу — весело лепили
«Ваша матушка жива?» — спрашивает.
«Нет, говорю, нет, голубушки».
«Нет? Давайте, хлопцы!.. Царство ей небесное. Хорошая женщина была».
А напарник и спрашивает его:
«Ты что, Петя, знал ихнюю мамашу?»
«По человеку видать... А твоя хозяйка жива?»
«Жива. Это ж она вам и закуски приготовила».
«Жива?.. Сама приготовила?.. За хорошую, дорогую хозяйку! Поехали!..»
Настелили в моей квартире полы. Начали красить. Хлопцы и говорят мне:
«Степан Иванович! Вы прекрасный человек, никогда не обходите нас. Хотим вам сделать путящее. Давайте помоем полы пивом. Ей-ей, будут блестеть. Бегите за ведром пива. Помоем — вовек не потрескаются».
Помыли полы и сами немного искупались... Ей-богу! Заблестели полы, заблестело и в наших глазах.
Признаюсь вам: полы — ох! — не качаются. А вот ступеньки сделали — качаются. Эх, и раскачиваются, проклятые! Стоишь и ворожишь, куда головой полетишь — направо или налево?
Однажды вижу — Степан Иванович стоит и горланит:
— Ка-ра-ул!.. Спасайте! Не соскочу!
Так вот, значит, угождал-угождал Степан Иванович и, на свою голову, до конца не угодил... Как говорят, «не ублаготворил...»,
ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЕ МЕСТА НА РЕЧКЕ ВОРСКЛЕ
Светлой памяти Остапа Вишни
Вечер... Чудесно вечером в колхозном саду. Воздух даже звенит от обилия запахов.
И в саду хорошо, и сад хороший. Всякие фрукты в нем растут.
Устин Иванович, колхозный садовник, с которым мы в этот весенний погожий вечер беседуем, говорит:
— Досталось этому саду. Были и метели и завирухи. Клонили его ветры и бури. И враги ломали, калечили, жгли сад, вырубали... А он буйно расцветает... Растет, цветет!
Нашу сердечную беседу прервала песня. Девичьи голоса выводили:
Устин Иванович прислушался, закурил самокрутку. Да оно и то сказать: крепким табачком комара хорошо вечером отгонять.
— Девушки в клуб пошли. Угадайте, кто запевает? Это доярка Приська Миколенкова. Девушка — царевна. Красива и лицом, красива и на работе. Это она запевает. Вы в нашем клубе бывали? Заходили? Еще нет? Эге-ге!.. Театр! Дворец культуры! Вон там на горе стоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Куда ездили за глиной? -— Куда ж, на Урал.
— А на Украине разве нет глины?
— Известно, есть. Есть и на Харьковщине, есть и на Полтавщине... Да вы что, разве вчера родились? Смешаешь глину уральскую с полтавской, подобьешь баланс, глянешь — тысчонки две командировочных и набежит.
— По новому курсу две тысчонки или по старому?
— Такое скажете. Кто же будет по старому толкаться и проталкиваться. По новому курсу и соль пропихиваем, и горчицу из Архангельска толкаем...
— Разве горчица в Архангельске растет?
— А как же! Горчицы и там хватает. Мы же ее в прошлом году в Архангельск завезли, а в э^ом году вывозим
— Удивительная координация!
— Эх вы, наивные астронавты! Вы в галактике еще не ориентируетесь, как из кассы денежки выпихивать и в свой карман запихивать...
Ох, и хитрющие эти деятели толкачи Всякое железо толкают и всякую живность подпихивают. Толкает-толкает, да и свою личность не обойдет; легковую машину в собственный дворик тихонько подтолкнет.
Машина — она любого бугая догонит!
Серьезная эта толкательная фантазия... Смотришь — двухэтажную дачку и натолкал...
А оно — как это в народе правдиво говорят: «Хапал, хватал, да и хапугу схватили».
Конечно, на свете все люди простые, но попадаются и такие, которые защищают:
— Есть, братцы, предложение взять человека на поруки. Может, исправится... А то жаль, такой теплый до-мочек осиротел, пропадает.
Пусть, говорим, защитники не беспокоятся — не пропадет. Детским яслям передадим.
Найдем и хапугам, толкачам и подтолкачникам тоже подходящие ясли...
«УБЛАГОТВОРЕНИЕ»
Все-таки Степан Иванович симпатичный человек. Разумеется, и он не без греха. Бывает, что и он не туда загнет. Но чтобы уж очень загнул, это нет. Что нет, то нет. Не перегибает. Так вот он мне и рассказывал:
— Слышу,— говорит,— разговаривают во дворе. Я себе ближе подступил, уши навострил. Слушаю. Интересную же тему задели — как ветхозаветные архитекторы без стамески, без топора, без долота, из одного, можно сказать, ребра, а вот такую чудесную Еву сотворили.
Любо-мило поглядеть. И все на месте.
Или взять Адама. Из глины слепили, а равной по красоте скульптуры и в мире нет.
«А наши, говорят, ремонтники ремонтировали квартиру и такое наремонтировали, такое настрогали... Глянешь— ахнешь! Там, где надо, дыру глиной залепили. Где не надо, вон какую дыряху просверлили...
Бросились к полам — чудеса! Полы играют».
«Как играют?» — переспрашиваю жильцов.
«А вот как,— говорят,— играют и подбрасывают. То одна досочка подбросит, то другая... Такое — хоть танцуй, хоть пой на них: «Дам лиха закаблукам... Закаблукам лиха дам...»
Кинулись к дверям — морока морокой. Хочешь открыть — закрываются. Хочешь прикрыть — открываются. А потом и совсем забастовали — не открываются и не прикрываются. Ни визга, ни скрипа... Стоят как вкопанные.
Подошли к окну — косо, к другому — криво. Ей-богу, делали лишь бы скорее».
— Вы тетку Фросю знаете? — прервав разговор, спрашивает меня Степан Иванович.
— Знаю,— говорю.
— Так вот она слушала-слушала, стояла-стояла и свою коротенькую резолюцию наложила: «Не туда руки торчат!»
Степан Иванович цигарочку закурил, меня угостил и продолжил:
— Я вам скажу, не в этом дело... Подход надо к людям иметь. Не хвастаюсь, мою квартиру хорошо отремонтировали. «А почему?» — вы спросите. А потому!.. Потому, что у меня подход был. Я людей не обижал. Какой-нибудь жилец подойдет к ним — и: «Доброе утро! Работаем?» — «Добрый вечер! Пошабашили». Поприветствует их и пойдет. А одними словами ублаготворение не сделаешь. А я ублаготворял...
— А как это, Степан Иванович, раскусить — ублаготворял?
— Простая вещь... Я по-людски удовольствия подносил. Скажем, у меня перебирали печь. А печь, сами знаете, можно перебирать по-всякому. Можно перебрать так, а можно перебрать и так и сяк... Бывает, переберут — ей-богу, в хате не усидишь.
— Холодина будет или что?
— Нет! В трубе черти завоют!
— Почему?
— Вмажут в уголке пустую бутылку, так она, проклятая, как засвистит, как завоет — не улежишь. Хоть из хаты беги!
— Какой же,—спрашиваю,—у вас с этими чертями счет?
— Вот послушайте. В ванной мне захотелось украсить стены плиточками. Приношу, спрашиваю:
«Как? Подходят?»
«Нет, говорят, не подходят. Не по стандарту!»
Тогда я без стеснения из сумки показываю ее — с перцем...
«А Э1а, спрашиваю, по стандарту?»
«Эта?»
«Эге ж, говорю, эта!»
«Эта подходит... Эта по стандарту!..»
Подошел к сумке и второй, напарник первого.
«Она?» — переспрашивает.
«Она»,— отвечаю.
«Серьезный вы человек,— говорит.— Давайте плиточки, как-нибудь прилепим».
Начинаем лепить. Скажу — весело лепили
«Ваша матушка жива?» — спрашивает.
«Нет, говорю, нет, голубушки».
«Нет? Давайте, хлопцы!.. Царство ей небесное. Хорошая женщина была».
А напарник и спрашивает его:
«Ты что, Петя, знал ихнюю мамашу?»
«По человеку видать... А твоя хозяйка жива?»
«Жива. Это ж она вам и закуски приготовила».
«Жива?.. Сама приготовила?.. За хорошую, дорогую хозяйку! Поехали!..»
Настелили в моей квартире полы. Начали красить. Хлопцы и говорят мне:
«Степан Иванович! Вы прекрасный человек, никогда не обходите нас. Хотим вам сделать путящее. Давайте помоем полы пивом. Ей-ей, будут блестеть. Бегите за ведром пива. Помоем — вовек не потрескаются».
Помыли полы и сами немного искупались... Ей-богу! Заблестели полы, заблестело и в наших глазах.
Признаюсь вам: полы — ох! — не качаются. А вот ступеньки сделали — качаются. Эх, и раскачиваются, проклятые! Стоишь и ворожишь, куда головой полетишь — направо или налево?
Однажды вижу — Степан Иванович стоит и горланит:
— Ка-ра-ул!.. Спасайте! Не соскочу!
Так вот, значит, угождал-угождал Степан Иванович и, на свою голову, до конца не угодил... Как говорят, «не ублаготворил...»,
ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЕ МЕСТА НА РЕЧКЕ ВОРСКЛЕ
Светлой памяти Остапа Вишни
Вечер... Чудесно вечером в колхозном саду. Воздух даже звенит от обилия запахов.
И в саду хорошо, и сад хороший. Всякие фрукты в нем растут.
Устин Иванович, колхозный садовник, с которым мы в этот весенний погожий вечер беседуем, говорит:
— Досталось этому саду. Были и метели и завирухи. Клонили его ветры и бури. И враги ломали, калечили, жгли сад, вырубали... А он буйно расцветает... Растет, цветет!
Нашу сердечную беседу прервала песня. Девичьи голоса выводили:
Устин Иванович прислушался, закурил самокрутку. Да оно и то сказать: крепким табачком комара хорошо вечером отгонять.
— Девушки в клуб пошли. Угадайте, кто запевает? Это доярка Приська Миколенкова. Девушка — царевна. Красива и лицом, красива и на работе. Это она запевает. Вы в нашем клубе бывали? Заходили? Еще нет? Эге-ге!.. Театр! Дворец культуры! Вон там на горе стоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67