— Что слышно о новом короле? — спросил он.
— Говорят, будто он хочет развернуть настоящую войну. Если это правда, он, думаю, будет ждать до весны. — Ровас сплюнул. — Но весь Север держит ухо востро, особенно Халькус. Кузнецы зашибают больше денег, чем нужно для их же блага, и каждый сопляк старше тринадцати лет обучается махать мечом. В гарнизонах не протолкнуться от мужиков, желающих вступить в армию и задать жару Королевствам. — Ровас огладил бороду. — Или Брену, или и тем, и другим.
Джек помог Ровасу загрузить корзины с рыбой в повозку. Солнце пробилось сквозь тучи, и ветер почти утих.
— Значит, война неизбежна? — сказал Джек.
— Как только Кайлок вторгнется в Халькус, пути назад не будет. Прочие страны поддержат ту или другую сторону, и тогда войны не избежать. Вопрос лишь в том, насколько широко она распространится. Если в ней будут участвовать только северные державы, все еще может кончиться миром, но если в дело вмешаются такие города, как Камле и Несс, они потянут за собой весь Юг. — Ровас сел на козлы и взял вожжи. — Юг уже добрый десяток лет ищет случая разделаться с рыцарями, а северная война как раз и предоставит им такой случай.
— Значит, война может перекинуться и на юг? — Джек чувствовал себя полным дураком — он и не знал, что мир в Обитаемых Землях висит на волоске. Он начинал понимать, как уединенно жили они в Королевствах.
— Не уверен. Юг будет стараться, чтобы война не вышла за пределы Севера. Им совсем ни к чему, чтобы кровь запятнала их нарядные белые города. — Ровас тряхнул вожжами, и повозка тронулась с места. — Попомни мои слова, парень. Нас погонят на бойню, словно ягнят, и те, кто это сделает, построят империю на нашей крови.
Ровас уехал. Джек весь дрожал, сам не зная почему. Слова Роваса затронули что-то внутри. Империя крови, звучало вокруг. Небо приблизилось и выгнулось над ним сводом. Джек опустился на землю, больной и растерянный. Снег обжигал пальцы, а солнце — душу. Империя крови. Зеленые, голубые, белые цвета превращались в густо-багровый. Джек прикрыл глаза рукой, защищаясь от света. Безумие заполнило пустоту. Несчетные образы бились в нем словно крылышки насекомых. Империя крови. Город с высокими стенами. Человек с золотыми волосами. Ребенок, плачущий в запертой комнате. И Мелли, Мелли — она явилась и тут же исчезла. И еще много картин, почти неразличимых, — только кровь объединяла их.
Почему его руки мокры? Паника привела Джека в чувство. Он открыл глаза и вернул небо на место. Первозданные цвета вернулись, и снег охладил тело. Руки были мокры от слез — не от крови.
Джек заставил себя встать. К горлу подступила тошнота, похожая на колдовскую, — такая же горькая. Ноги подгибались в коленях. Едва передвигая их, он поплелся к дому. Мир точно размягчился, открыв свою сердцевину. У Джека колотилось сердце от этого зрелища. Империя крови. Да, но при чем тут он? Он пекарь, а не спаситель. Он замер на месте. Как он мог подумать даже на миг, что ему предстоит сыграть какую-то роль в грядущих событиях? И все же он чувствовал, что эти видения посланы ему недаром. Быть может, это предостережение? Но ведь предостережения посылаются только тем, кто способен что-то изменить.
Тяжело вздохнув, Джек попытался выкинуть все это из головы. Бой с Ровасом, а потом окрашенная кровью рыба — вот они, истоки всех его видений. Щеколда на двери показалась ему невероятно тяжелой. Наконец она уступила, и он вошел в тепло. Магра и Тарисса подняли глаза от своей работы и, увидев его лицо, бросились к нему. Джек упал на руки Тариссе. Она подтащила его к огню, и ее нежные, успокаивающие слова были последним, что он слышал.
* * *
Мелли мерила шагами комнату, и собственное отражение, как она его ни избегала, все время попадалось ей на глаза. Она побледнела и стала выглядеть старше. Скулы заострились под кожей, и тонкие линии пролегли на гладком прежде лбу. Этой весной ей стукнет девятнадцать, но не будет ни сладостей, ни лент, чтобы отметить день рождения. Легкая улыбка тронула ее губы. Отец огорчится, что не сможет ей ничего подарить. Он любил делать ей подарки — платья, ручные зеркальца, резные шкатулки, туфельки — и за ценой никогда не стоял. Он всегда стремился сделать ей приятное — этого у него не отнимешь.
Знать бы, где он сейчас и что делает. Возможно, в своем восточном поместье — готовится к весенним посадкам. То есть это только называется так — на самом-то деле он ночами пьет, а целыми днями пропадает на охоте. Работами занимается управляющий. Мелли снова попалось на глаза ее отражение: на глаза навернулись слезы.
Она скучала по отцу, скучала по его гордой, собственнической любви.
Упрекая себя за непостоянство, она поспешно смахнула слезы. Характером она пошла в отца и не терпела слабости ни в себе, ни в других. Сила всегда привлекала ее больше, чем внешность, титулы или деньги. Теперь она понимала, почему молодые придворные кавалеры оставляли ее равнодушной: в них не было ни силы, ни опыта, ни хитрости.
Мысли Мелли помимо ее воли обратились в другую сторону. Баралис. Вот кто имеет власть над людьми. Даже теперь, несколько месяцев спустя, его дыхание присутствует в ее легких. Один лекарь как-то сказал при ней, что воздух постепенно преобразуется в плоть. Значит, она носит в себе частицу Баралиса?
Теперь она старательно отворачивается от зеркала, боясь увидеть краску на своем лице. Ну почему ей в голову лезет такой вздор? Стремясь во что бы то ни стало отвлечься от мыслей о Баралисе, она перекинулась на Джека. Что с ним? Одно верно: он жив и здоров, — она знала это так же твердо, как свое имя. Судьба не для того выбрала его, чтобы дать ему погибнуть от руки врага.
Мелли прерывисто вздохнула — ее мысли устремились в совсем нежелательном направлении. Она уже несколько дней запрещала себе думать о том, что сказала Алиша Фискелю, когда они оба думали, что Мелли спит: «В наших краях таких, как она, зовут хитниками. Их судьбы так сильны, что берут другие судьбы себе на службу, — а если не могут взять добром, то похищают». Неужто она тоже избранница судьбы?
Тихий стук в дверь пришелся кстати.
— Войдите, — бросила Мелли, вспомнив свои придворные повадки. Вошел Бэйлор, одетый много наряднее, чем в прошлый раз. Его шелковые одежды шил хороший портной, но круглое брюшко и кривые ноги портили весь вид. Он взглянул на пустой поднос у кровати.
— Я вижу, аппетит у тебя здоровый.
— Если вы беспокоитесь о моей фигуре, в другой раз приносите поменьше. Я как хорошая дойная корова — ем все, что дают. — Мелли была уже не та, что вчера, и не собиралась никому давать спуску. Обильная еда, хорошая постель, ночь в полном уединении и отсутствие Фискеля с Алишей — все это вместе взятое подкрепило ее ослабевший дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149