Не дело вдовы вести хозяйство — этим она лишает законного куска хлеба кого-то из мужчин. Ее повесили бы, если бы слух о ней дошел куда следует, — и слух дойдет, уж будьте покойны, да только тогда ее поздновато будет вешать.
Трафф вылез из кустов, за которыми прятался, и направился к дому. Нож, заткнутый за пояс, льнул к бедру, как второй мужской член. Трафф вынул клинок, и тело рассталось с ним неохотно. Нож был отменный, длинный и тонкий — нож бойца или убийцы.
Трафф подобрался к дому сзади, пройдя между амбаром и хлевом. Запахло свинарником, и Трафф пожалел, что выплюнул жвачку, какой бы скверной она ни была. Свиньи, почуяв его, беспокойно захрюкали.
Он осторожно попробовал дверь: крепкие петли и прочный засов. Трафф двинулся вокруг дома, пробуя каждую ставню, пока не нашел одну с проржавевшими петлями. Если ее сломать, будет шум — ну и пускай: старуха, поди, глухая. Трафф что есть силы налег на ставню плечом, и петли треснули, как трухлявое дерево. Ставня провалилась внутрь, оборвав холщовую занавеску, и грохнулась на пол. Трафф, морщась от шума, пролез в окно.
Ну и темень, Борк милосердный! Трафф постоял, приучая глаза к мраку. Он оказался в кухне, а дверь в дальней стене вела, как видно, в спальню. Трафф, покрепче стиснув нож, направился туда. Дверь была незаперта и уступила его нажиму. В темноте он различил на кровати белую фигуру, а миг спустя разглядел, что старуха сидит на постели с ножом в руке.
— Не подходи, — сказала она. — Я купила этот нож на прошлой неделе, и мне страсть как хочется его попробовать.
Трафф рассмеялся. Забавно, право слово. Совсем, что ли, умом тронулась старая? Женщина взмахнула рукой, и что-то вонзилось ему в плечо. Эта сука метнула нож! Трафф, взъярившись, одним прыжком перелетел через комнату. Он сгреб старуху за тощую шею, вдавив большой палец ей в горло. Его охватило омерзение от прикосновения к старческому телу. Кровь брызнула на простыни и на пол — его кровь.
— Что, поубавилось храбрости-то, старая ведьма! — Трафф вдавил палец ей в гортань, другой рукой вертя нож и заставляя лезвие зловеще блистать в слабом свете из окна. Глаза женщины поблескивали заодно с ножом. Одержав верх над старухой, Трафф снова обрел спокойствие. Рана в плече, похоже, была не слишком глубока — кожаные латы не дали ножу нанести большого вреда. — Ну ладно — мне всего-то и надо, чтобы ты ответила на пару моих вопросов. Тебе ничего не будет, если скажешь правду. — Трафф говорил тоном родителя, увещевавшего непослушное дитя. — Один твой приятель сказал мне, что около пяти недель назад у тебя гостила какая-то пара. Верно это? — Трафф ослабил пальцы на горле женщины, чтобы она могла ответить, но она молчала. Трафф вдавил ей в грудь рукоятку ножа. Старуха закашлялась, брызгая слюной. — Будем считать, что это означает «да». Их звали Мелли и Джек? — Последовало новое нажатие — но на этот раз старуха сдержала кашель. Трафф быстро терял тот небольшой запас терпения, которым обладал. — Эй ты, сука, отвечай, не то я обе руки тебе отрежу, а потом подожгу твой драгоценный свинарник. — Показывая свою готовность выполнить первую из угроз, Трафф полоснул ножом по ее запястью. На коже тонкой чертой проступила темная кровь. В старухе еще порядочно юшки для ее лет. — Ну, полно артачиться. — Трафф снова обратился в снисходительного папашу. — Я хочу только знать, куда они пошли. — Трафф приставил нож к порезу, немного углубив рану.
— На восток, — со вздохом ответила женщина, и в темноте на ее щеке блеснула одинокая слеза.
— Хорошо, но может быть и лучше. — Нож Траффа царапнул по хрупким косточкам запястья. — Куда на восток?
— В Брескет.
— Нет такого места, старуха. — Нож перерезал сухожилие, скрепляющее одну кость с другой.
— Они сказали, что идут в Брескет, — крикнула старуха. Траффу показалось, что она говорит правду, и он сменил тактику.
— Может, они так и сказали, ну а по-твоему, куда они подались? Отвечай, старуха, не то твои свинки поджарятся заживо.
— Я думаю — в Брен они пошли.
— Последний вопрос, — улыбнулся Трафф. — Этот парень, Джек, трогал девушку?
— Не пойму, о чем ты.
— Сейчас поясню. — Трафф остался доволен страхом, звучащим в ее голосе. — Мелли — моя нареченная, и меня бы очень рассердило, если бы другой мужчина дотронулся до нее хоть пальцем. — Трафф снова запустил нож в рану на запястье. — Очень бы рассердило.
— Не трогал он ее, клянусь.
— Вот и славно. — Трафф взмахнул ножом и перерезал женщине горло. Потом вытер руки и нож о ее сорочку и встал. Его разбирала охота поджечь свинарник, но он пообещал «приятелю» старухи оставить свиней в целости — а Трафф держал свое слово, когда считал нужным.
Надо найти свечку и обшарить эту хибару. У старухи непременно где-нибудь золотишко припрятано. Трафф выспится, сытно позавтракает поджаренной свининой, а поутру двинется на восток. Мелли — его невеста, и он отыщет ее, где бы она ни была.
VI
Посольство Четырех Королевств поднималось к перевалу. Узкая тропа вилась вверх по горам. По обеим ее сторонам нависали молчаливой угрозой глыбы девственно-чистого снега. Воздух, и без того уже ледяной, стал редеть, и поврежденные легкие Мейбора напрягались при каждом вздохе.
Будь проклят Баралис! Это его вина. До несчастья в канун зимы Мейбор чувствовал себя наполовину моложе своих лет. И легкие у него работали, как кузнечные мехи, а теперь, из-за Баралиса и его гнусной отравы, они все в дырьях, словно сито сыродела.
Хорошо хоть ветер унялся — в первый раз за это треклятое путешествие он не впивается в тело и дает отдых усталым костям.
Если все пойдет хорошо и они достигнут перевала засветло, то до Брена останется три дня пути. Мейбору не терпелось поскорее добраться до города. Ему осточертело путешествие, опротивело глядеть на снег и лошадиные зады, а пуще всего надоела дикарская простота существования. Брен сулил все соблазны большого города: вкусную еду и крепкий эль, дешевых женщин и искусных портных. Да, портной — это первым делом. От происшествия в канун зимы пострадали не одни легкие Мейбора — ему пришлось уничтожить весь свой гардероб. Теперь он одет так, что вряд ли соблазнит даже трактирную прислужницу. Баралису за многое придется держать ответ.
Мейбор развернул коня — опасный маневр на столь узкой тропе — и поехал назад вдоль колонны. Пора им с Баралисом выяснить кое-что между собой. Здесь, среди отвесных скал и пропастей Большого Хребта, у Мейбора есть преимущество — ведь искуснее его нет наездника и никто так, как он, не умеет управлять конем. Баралис же таким искусством не обладает. Если Мейбор судит верно, советнику теперь весьма не по себе и все его внимание поглощено ездой по опасной, засыпанной снегом дороге.
Трудно подобрать лучшее время для словесной стычки с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Трафф вылез из кустов, за которыми прятался, и направился к дому. Нож, заткнутый за пояс, льнул к бедру, как второй мужской член. Трафф вынул клинок, и тело рассталось с ним неохотно. Нож был отменный, длинный и тонкий — нож бойца или убийцы.
Трафф подобрался к дому сзади, пройдя между амбаром и хлевом. Запахло свинарником, и Трафф пожалел, что выплюнул жвачку, какой бы скверной она ни была. Свиньи, почуяв его, беспокойно захрюкали.
Он осторожно попробовал дверь: крепкие петли и прочный засов. Трафф двинулся вокруг дома, пробуя каждую ставню, пока не нашел одну с проржавевшими петлями. Если ее сломать, будет шум — ну и пускай: старуха, поди, глухая. Трафф что есть силы налег на ставню плечом, и петли треснули, как трухлявое дерево. Ставня провалилась внутрь, оборвав холщовую занавеску, и грохнулась на пол. Трафф, морщась от шума, пролез в окно.
Ну и темень, Борк милосердный! Трафф постоял, приучая глаза к мраку. Он оказался в кухне, а дверь в дальней стене вела, как видно, в спальню. Трафф, покрепче стиснув нож, направился туда. Дверь была незаперта и уступила его нажиму. В темноте он различил на кровати белую фигуру, а миг спустя разглядел, что старуха сидит на постели с ножом в руке.
— Не подходи, — сказала она. — Я купила этот нож на прошлой неделе, и мне страсть как хочется его попробовать.
Трафф рассмеялся. Забавно, право слово. Совсем, что ли, умом тронулась старая? Женщина взмахнула рукой, и что-то вонзилось ему в плечо. Эта сука метнула нож! Трафф, взъярившись, одним прыжком перелетел через комнату. Он сгреб старуху за тощую шею, вдавив большой палец ей в горло. Его охватило омерзение от прикосновения к старческому телу. Кровь брызнула на простыни и на пол — его кровь.
— Что, поубавилось храбрости-то, старая ведьма! — Трафф вдавил палец ей в гортань, другой рукой вертя нож и заставляя лезвие зловеще блистать в слабом свете из окна. Глаза женщины поблескивали заодно с ножом. Одержав верх над старухой, Трафф снова обрел спокойствие. Рана в плече, похоже, была не слишком глубока — кожаные латы не дали ножу нанести большого вреда. — Ну ладно — мне всего-то и надо, чтобы ты ответила на пару моих вопросов. Тебе ничего не будет, если скажешь правду. — Трафф говорил тоном родителя, увещевавшего непослушное дитя. — Один твой приятель сказал мне, что около пяти недель назад у тебя гостила какая-то пара. Верно это? — Трафф ослабил пальцы на горле женщины, чтобы она могла ответить, но она молчала. Трафф вдавил ей в грудь рукоятку ножа. Старуха закашлялась, брызгая слюной. — Будем считать, что это означает «да». Их звали Мелли и Джек? — Последовало новое нажатие — но на этот раз старуха сдержала кашель. Трафф быстро терял тот небольшой запас терпения, которым обладал. — Эй ты, сука, отвечай, не то я обе руки тебе отрежу, а потом подожгу твой драгоценный свинарник. — Показывая свою готовность выполнить первую из угроз, Трафф полоснул ножом по ее запястью. На коже тонкой чертой проступила темная кровь. В старухе еще порядочно юшки для ее лет. — Ну, полно артачиться. — Трафф снова обратился в снисходительного папашу. — Я хочу только знать, куда они пошли. — Трафф приставил нож к порезу, немного углубив рану.
— На восток, — со вздохом ответила женщина, и в темноте на ее щеке блеснула одинокая слеза.
— Хорошо, но может быть и лучше. — Нож Траффа царапнул по хрупким косточкам запястья. — Куда на восток?
— В Брескет.
— Нет такого места, старуха. — Нож перерезал сухожилие, скрепляющее одну кость с другой.
— Они сказали, что идут в Брескет, — крикнула старуха. Траффу показалось, что она говорит правду, и он сменил тактику.
— Может, они так и сказали, ну а по-твоему, куда они подались? Отвечай, старуха, не то твои свинки поджарятся заживо.
— Я думаю — в Брен они пошли.
— Последний вопрос, — улыбнулся Трафф. — Этот парень, Джек, трогал девушку?
— Не пойму, о чем ты.
— Сейчас поясню. — Трафф остался доволен страхом, звучащим в ее голосе. — Мелли — моя нареченная, и меня бы очень рассердило, если бы другой мужчина дотронулся до нее хоть пальцем. — Трафф снова запустил нож в рану на запястье. — Очень бы рассердило.
— Не трогал он ее, клянусь.
— Вот и славно. — Трафф взмахнул ножом и перерезал женщине горло. Потом вытер руки и нож о ее сорочку и встал. Его разбирала охота поджечь свинарник, но он пообещал «приятелю» старухи оставить свиней в целости — а Трафф держал свое слово, когда считал нужным.
Надо найти свечку и обшарить эту хибару. У старухи непременно где-нибудь золотишко припрятано. Трафф выспится, сытно позавтракает поджаренной свининой, а поутру двинется на восток. Мелли — его невеста, и он отыщет ее, где бы она ни была.
VI
Посольство Четырех Королевств поднималось к перевалу. Узкая тропа вилась вверх по горам. По обеим ее сторонам нависали молчаливой угрозой глыбы девственно-чистого снега. Воздух, и без того уже ледяной, стал редеть, и поврежденные легкие Мейбора напрягались при каждом вздохе.
Будь проклят Баралис! Это его вина. До несчастья в канун зимы Мейбор чувствовал себя наполовину моложе своих лет. И легкие у него работали, как кузнечные мехи, а теперь, из-за Баралиса и его гнусной отравы, они все в дырьях, словно сито сыродела.
Хорошо хоть ветер унялся — в первый раз за это треклятое путешествие он не впивается в тело и дает отдых усталым костям.
Если все пойдет хорошо и они достигнут перевала засветло, то до Брена останется три дня пути. Мейбору не терпелось поскорее добраться до города. Ему осточертело путешествие, опротивело глядеть на снег и лошадиные зады, а пуще всего надоела дикарская простота существования. Брен сулил все соблазны большого города: вкусную еду и крепкий эль, дешевых женщин и искусных портных. Да, портной — это первым делом. От происшествия в канун зимы пострадали не одни легкие Мейбора — ему пришлось уничтожить весь свой гардероб. Теперь он одет так, что вряд ли соблазнит даже трактирную прислужницу. Баралису за многое придется держать ответ.
Мейбор развернул коня — опасный маневр на столь узкой тропе — и поехал назад вдоль колонны. Пора им с Баралисом выяснить кое-что между собой. Здесь, среди отвесных скал и пропастей Большого Хребта, у Мейбора есть преимущество — ведь искуснее его нет наездника и никто так, как он, не умеет управлять конем. Баралис же таким искусством не обладает. Если Мейбор судит верно, советнику теперь весьма не по себе и все его внимание поглощено ездой по опасной, засыпанной снегом дороге.
Трудно подобрать лучшее время для словесной стычки с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149