— Идет! — Они обменялись бирками — палочками с зарубками, — и Хват отошел.
Бойцы сошлись, напрягая бугристые мышцы. Нож Таула целил в живот сопернику. Хват вознегодовал, увидев нож другого, — он был на целый кулак длиннее положенного. Нечестная игра!
— Десять золотых на чужака в шрамах, — выкрикнул он в пространство, выражая таким образом свою поддержку Таулу.
— Подними до двадцати, и я твой, — откликнулся какой-то дворянин.
— Идет. — Новый обмен бирками, на сей раз с учтивым поклоном, — и Хват затерялся в толпе.
Силы соперников поначалу казались равными. Каждый без видимых усилий проделывал подобающие финты и выпады. Бой разгорался, и гнев придавал блеска их обоюдному мастерству. Таулу пришлось отразить ножевой удар предплечьем, и лезвие вспороло ему руку до кости. В свете фонаря блеснула густая темная кровь. Толпа взревела, и Хват, как человек дела, воспользовался своим преимуществом: теперь-то все наверняка думают, что Таул проиграет.
— Ставлю один против двух на чужака!
Бирки посыпались на Хвата, будто осенние листья. Дела в яме, однако, тем временем обернулись к худшему. Рука Таула, из которой хлестала кровь, повисла плетью. Соперник прижал его к стене, приставив нож к горлу. Напряжение было так велико, что ставки почти прекратились. У Хвата подгибались колени.
— Пять против одного на чужака, — прошипел ему кто-то на ухо. Хват, возмущенный тем, что кто-то в такой миг может думать о деньгах, лягнул незнакомца в ногу.
После этого ему пришлось удирать, и он не увидел, что было дальше. Толпа вдруг словно обезумела — все топали ногами и орали во всю глотку. Снова оказавшись у ямы, Хват понял, что весы качнулись в другую сторону. Теперь Таул прижимал противника к стене, а нож того валялся на земле. Таул держал свой клинок у его горла, и в глазах рыцаря виднелась жуткая пустота. Нож трепетал в воздухе — оба воителя боролись за него. Казалось, он вот-вот вонзится в тело — но нет, он продолжал парить на волосок от мышц и сухожилий.
Противник Таула, собравшись с силой, одним великолепным рывком отвел от себя нож. Рыцарь отшатнулся, но тут же снова шагнул вперед — и это было последнее, что видел в этой жизни его соперник. Таул отклонился вбок и распорол соперника от пупка до паха.
Пораженная толпа застыла. Все произошло слишком быстро. Где же мастерство? Где изящество? Никто не знал, как отнестись к такому исходу. Хват был потрясен зверством Таула. Боец лежал в луже собственной крови, с выпущенными внутренностями. Но даже теперь Хват знал, что нипочем не бросит друга. Это не Таул сейчас дрался в яме, а совсем другой человек. Хват набрал в грудь воздуха и завопил:
— Слава победителю!
Толпа поддержала его. Зашедшие было в тупик бренцы снова были рады приветствовать того, кто оказался сильнее.
Поднялся оглушительный гомон, засверкали монеты, и убитый скоро скрылся под грудой серебра. Хват вытащил из-за пазухи бирки и стал высматривать своих должников. Дворянин, побившийся с ним на двадцать золотых, норовил улизнуть. Хват презрительно сплюнул. Дурак он, что связался с благородными. Всем известно, что они платить не любят.
Хват собрался заняться другими спорщиками, но тут кто-то хлопнул его по плечу. Он даже оглядываться не стал — вряд ли кто добровольно захочет вернуть ему долг, — но тут же с замиранием сердца подумал, что это может быть Таул. Хват обернулся. Нет, не Таул, — однако Хвату этот человек был знаком.
— Здорово, приятель. Неплохой был бой, а? — Это его Хват первым обокрал в Брене: широкогрудый, с огромными ручищами и блестящими черными волосами.
Хват подавил естественное желание удрать. Пусть-ка докажет, что именно этот мальчик увел у него кошелек. Потом Хвату вспомнился портрет — он был заткнут за пояс и мог выдать его с головой. Но мальчик, несмотря на охватившее его смятение, и бровью не повел.
— Да, ничего себе. Хотя в Рорне я видывал и получше.
— Значит, твой дружок оттуда? — Незнакомец глянул в сторону ямы. — Из Рорна?
Хват ощетинился:
— С чего ты взял, будто он мой дружок?
— Я видел, как ты для него старался. Ты потрудился на славу — набрал кучу закладов, а под конец спас его шкуру. — Незнакомец улыбнулся, показав белые зубы. — Всегда полезно иметь в публике своего человека.
— Я вовсе не его человек.
— Ты шел за ним прошлой ночью — когда он побил того деревенского парня.
Хват решил сменить тактику.
— А тебе-то что до этого?
Человек пожал плечами, и все его тело на миг напряглось при этом движении. И Хват понял, что перед ним стоит недюжинный поединщик.
— Пожалуй, мне лучше назваться. Я Блейз, герцогский боец.
Хват оторопел, но не подал виду.
— Надо же. Но тогда тебе следовало бы охранять герцога, а не шататься по улицам.
Блейз, надо отдать ему справедливость, пропустил шпильку мимо ушей.
— Я люблю смотреть на поединки, а твой златокудрый друг — единственный приличный боец, который мне попался за долгое время.
— Тем хуже для тебя.
— Как сказать, — снова пожал плечами Блейз. — До сих пор я побивал всех пришельцев. — Он был уверен в себе, не будучи спесивым, и хорошо изъяснялся для бойца.
— Я вижу, ты хочешь сразиться, чтобы подновить свою славу? — спросил Хват.
Блейз поморщился.
— Недосуг мне точить лясы с мальчишкой, у которого язык работает быстрее, чем мозги. Говори — знаешь ты парня, который только что выиграл бой? Если нет, я ухожу.
— Его звать Таул, а родом он с Низменных Земель. — Дружба — дело хорошее, но в такую ночь, когда монеты светятся ярче фонарей, трудно поверить в то, что на свете есть что-то важнее денег. И потом, какой вред Таулу от того, что Хват назовет его имя?
— Устрой мне встречу с ним, — бросил через плечо Блейз. — На закате третьего дня, считая от нынешнего, у трех золотых фонтанов. — И, даже не обернувшись, он исчез в толпе. Через пару мгновений Хват увидел, как он идет по улице, сопровождаемый стройной фигурой в плаще с капюшоном.
Хват разломал все свои бирки. Поди сыщи теперь, кто их давал. И Таул ушел. Даже если он разыщет Таула, тот ни за что не согласится пойти на устроенную Хватом встречу. Возможно, оно и к лучшему. У Блейза вид человека, не привыкшего проигрывать: все передние зубы у него на месте, и нос не сломан — это редкость среди поединщиков. А сложен-то как! Хват даже присвистнул от восхищения. Мускулов у него больше, чем у матросов с целого корабля. Таул против него не выстоит.
А может, все же выстоит? Хват начал пробираться к улице Веселых Домов. Таул обязан своими победами скорее злости, нежели мускулам, так что еще неизвестно, чем завершился бы их с Блейзом поединок. Известно одно — на этом можно зашибить хорошие деньги. Герцогский боец против последней бренской знаменитости — Хват прямо-таки слышал звон монет вокруг ямы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149