- Не за что. Только не упоминай мое имя. Мне что-то не хочется
потерять работу. Твоим дружкам ведь не обязательно знать о том, кто
рассказал тебе все это?
- Нет, конечно, - сказал Хэп.
В тот момент, когда Джо Боб направился к двери, Хэп сказал слегка
извиняющимся тоном:
- С тебя пятерка за бензин, Джо Боб. Я не хотел бы брать с тебя
деньги, но раз уж дела обстоят так хреново...
- Все в порядке. - Джо Боб протянул ему кредитную карточку. -
Государство платит. Да и будет потом, чем оправдать свой визит к вам.
Заполняя бланк, Хэп чихнул два раза.
- Будь поосторожней, - сказал Джо Боб. - Нет ничего хуже, чем летние
простуды.
- Мне ли не знать этого?
Неожиданно Вик, стоявший позади них, сказал:
- Может быть, это и не простуда.
Они повернулись к нему. Вик выглядел испуганно.
- Я проснулся сегодня утром, чихая и кашляя так, словно мне уже
шестьдесят, - сказал Вик. - Да и голова сильно болела. Я принял аспирин, и
стало немного полегче, но я все еще набит соплями. Может быть, все мы
заразились. Той самой болезнью, которая была у Кэмпиона. От которой он
умер.
Хэп посмотрел на него долгим взглядом, и в тот самый момент, когда он
собирался изложить ему все те причины, по которым этого быть не могло, он
снова чихнул.
Джо Боб серьезно посмотрел на них и сказал:
- Знаешь, было бы нелишним закрыть станцию, Хэп. Только на один день.
Хэп взглянул на него испуганно и попытался вспомнить все свои
возражения. Но ни одно из них не приходило ему на ум. Он смог вспомнить
только то, что сегодня он тоже проснулся с головной болью и насморком. Что
ж, просто все одновременно простудились. Но ведь до случая с этим
Кэмпионом он чувствовал себя нормально. Абсолютно нормально.
Шесть лет, четыре года и восемнадцать месяцев - таков был возраст
троих маленьких Ходжесов. Двое младших спали, а старший копал яму во
дворе. Лила Брюетт сидела в гостиной и смотрела телевизор. Она затянулась
сигаретой и закашлялась. Кашель мучил ее сегодня с утра, словно кто-то
щекотал гортань перышком.
Лила оторвалась от телевизора и оглядела комнату. Ей захотелось,
чтобы ее собственный дом выглядел так же мило. У Салли было увлечение: она
рисовала по журнальным заготовкам изображения Христа, и ими была увешана
вся гостиная. Больше всего Лиле нравилась большая картина с изображением
Тайной Вечери, висевшая над телевизором. Салли сказала ей, что на картину
пошло шестьдесят разных масляных красок и работать пришлось почти три
месяца. Это было настоящее произведение искусства.
Как раз когда кончилась реклама и на экране появился фильм, крошка
Черил начала плакать - прерывистый, безобразный визг, перемежающийся со
взрывами кашля.
Лила отложила сигарету и заспешила в спальню. Четырехлетняя Ева
продолжала спать, но Черил лежала на спине в своей кроватке, и лицо ее
приобрело зловещий красный оттенок. Крики стали звучать придушенно.
Лила не боялась крупа с тех пор как им переболели оба ее ребенка. Она
перевернула крошку Черил вниз головой и сильно похлопала ее по спине.
Черил квакнула, как лягушка, и неожиданно выплюнула на пол сгусток желтой
слизи.
- Лучше? - спросила Лила.
- Да-а-а, - протянула крошка Черил. Она уже почти заснула вновь.
Лила вытерла пол бумажной салфеткой. Ей никогда не приходилось видеть
такой обильной мокроты у ребенка. Лила закурила новую сигарету, чихнула на
первой же затяжке и сама уже зашлась в приступе кашля.
4
Уже час, как стемнело.
Старки в одиночестве сидел за большим письменным столом, роясь в
ворохе телеграмм. Их содержание пугало его. Он служил своей стране уже
тридцать шесть лет, начав с роли запуганной шестерки в Вест-Пойнте. Его
награждали медалями. Он разговаривал с президентами, давал им советы, и
иногда эти советы принимались. Ему и раньше приходилось попадать в трудные
ситуации, но эта...
Он был напуган, так сильно напуган, что едва позволял признаться в
этом самому себе. Он нажал кнопку под центральным монитором. Изображение
появилось с обескураживающей быстротой, свойственной солидному
государственному оборудованию. На экране возникла калифорнийская пустыня.
Ее безлюдность выглядела жутковато из-за пурпурно-красного оттенка,
который придавала изображению инфракрасная съемка.
Вон он там, впереди, - подумал Старки. Проект Блу.
Страх вновь попытался захлестнуть его. Он полез в карман и вытащил
синюю таблетку. Дочь называла их "отрубонами". Впрочем, названия не имеют
значения, важны результаты. Он проглотил таблетку, не запивая, и
поморщился.
Проект Блу.
Он оглядел остальные, выключенные мониторы, а затем нажал кнопку под
каждым из них. Четвертый и пятый показывали лаборатории. На четвертом -
физическая, на пятом - биологии вирусов. Лаборатория биологи вирусов была
вся заставлена клетками животных, в основном - морских свинок и обезьян.
Было и несколько собак. В лаборатории физики небольшая центрифуга до сих
пор продолжала вращаться. Старки пожалел об этом. Он горько пожалел об
этом. Было что-то кошмарное в том, как эта штука весело крутилась, не
останавливаясь ни на одну секунду, в то время как доктор Эзвик лежал рядом
на полу, неуклюже раскинувшись, словно воронье пугало, не устоявшее под
напором сильного ветра.
Они объяснили ему, что центрифуга работает от того же источника, что
и освещение, поэтому если они ее выключат, то погаснет и свет. А камеры
там внутри не приспособлены для инфракрасной съемки. Старки все понял. Еще
какие-нибудь ублюдки могут заявиться из Вашингтона, чтобы посмотреть на
труп лауреата Нобелевской премии, лежащий в четырехстах футах под землей,
меньше, чем в миле отсюда. Если выключим центрифугу, выключим и
профессора. Элементарно. Дочь называла такие ситуации "Уловка-22"
[бестселлер американского писателя Джозефа Хеллера].
Он принял еще один "отрубон" и посмотрел на монитор номер два,
который ему нравился меньше всего. Ему не нравился человек, упавший лицом
в тарелку супа. Представьте, что кто-нибудь подойдет к вам и скажет: "Вы
проведете вечность с физиономией, погруженной в миску супа". Это как
старый киношный комический трюк, когда тортом попадают кому-нибудь в лицо.
Перестает быть смешным, когда этим кем-то становишься ты сам.
На первом мониторе были только электронные часы. До тринадцатого июня
все цифры на них были зеленого цвета. Теперь они стали ярко-красными. Часы
остановились. Они показывали: 06-13-90 02:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238