Может быть, мы приветствуем свое
новое коллективное "я". Здравствуй, Боулдер.
- Леди и джентльмены. Я был бы вам очень благодарен, если бы вы
заняли свои места.
Аплодисменты понемногу стали стихать.
- Я рад, что вы пришли сюда, - сказал Стью. - Я и сам рад тому, что я
здесь.
В микрофоне раздались завывания, и Стью пробормотал: "Проклятая
штука". Его бормотание отчетливо разнеслось на весь зал. По рядам прошла
рябь смеха, и Стью покраснел.
- Наверное, нам всем придется заново привыкать к этому оборудованию,
- сказал он, и это вызвало новый взрыв аплодисментов. Когда в зале
восстановилось спокойствие, Стью сказал: - Для тех, кто не знает меня, я
представлюсь. Меня зовут Стью Редман, я родился и жил в городе Арнетт в
Восточном Техасе. - Он прочистил горло. - Я очень нервничаю, так что
извините меня...
- Извиним, Стью! - завопил Гарри Данбертон, и в зале засмеялись. Как
на загородном пикнике, - подумал Ларри. - Сейчас они запоют гимны.
Собственно говоря, если бы Матушка Абагейл была здесь, они давно бы уже
запели.
- В последний раз столько людей смотрели на меня, когда наша
маленькая, но дружная средняя школа пробилась в серию "плэй-офф" по
футболу, но тогда помимо меня у публики был еще двадцать один парень, на
каждого из которых она могла глазеть, не говоря уже о девочках в
мини-юбках.
Раздался взрыв искреннего хохота.
- Во-первых, я должен объяснить вам, откуда взялся временный
Организационный Комитет, и как я там оказался. Нас было семеро человек. К
нам и пришла идея этого митинга, чтобы мы могли хоть как-то
организоваться. Нам предстоит много работы, а пока я хотел бы предоставить
вам остальных членов нашего комитета, и я надеюсь, что часть своих
аплодисментов вы приберегли и для них. Во-первых, мисс Фрэнсис Голдсмит.
Вставай, Фрэнни, и покажись им, как ты выглядишь в своем платье.
Фрэн встала. На ней было надето красивое зеленое платье, а на шее
висело скромное жемчужное ожерелье, которое в старые времена стоило тысячи
две долларов. Ей бешено зааплодировали.
Фрэн села, красная от смущения, и прежде чем аплодисменты
окончательно затихли, Стью продолжил:
- Мистер Глен Бэйтмен из Вудсвилля, Штат Нью-Хемпшир.
Глен встал, и аплодисменты возобновились с прежней силой.
Ларри был представлен предпоследним, и он встал, чувствуя, как Люси
улыбается ему. Когда-то, - подумал он, - в прежнем мире, такие
аплодисменты доставались человеку, который завершал концерт какой-нибудь
песенкой вроде "Крошка, поймешь ли ты своего парня?"
Последним был представлен Ник, и аплодисменты в его честь оказались
самыми громкими и продолжительными.
Когда они наконец затихли, Стью сказал:
- Это не записано в повестке дня, но почему бы нам не начать с
исполнения государственного гимна? Надеюсь, мы все помним слова и мелодию.
Люди в зале снова поднялись на ноги. После паузы, когда каждый ждал,
что начнет его сосед, приятный женский голос пропел первую фразу. Это был
голос Фрэнни. Потом запели и все остальные.
Ларри тоже пел, а когда последний куплет был исполнен, и снова
раздался грохот аплодисментов, на глаза ему навернулись слезы. Умерла
Рита. Умерла Элис Андервуд. Умер Нью-Йорк. Умерла АМЕРИКА. Даже если они и
смогут победить Рэнделла Флегга, то что бы они ни сделали потом, они
никогда не смогут воскресить прежний мир темных улиц и светлых снов.
Стью зачитал первые пункты повестки дня: зачтение и ратификация
Конституции и Билля о правах. Пение гимна произвело на него сильное
впечатление, и не на него одного. Ползала было в слезах.
Никто не потребовал зачтения документов, подлежащих ратификации - что
было бы вполне справедливо с точки зрения парламентского процесса, - и
Стью был всем за это глубоко благодарен. Чтение давалось ему не так-то
легко. Глен Бэйтмен встал и предложил принять оба документа.
Кто-то закричал из задних рядов:
- Я поддерживаю!
- Предложение выдвинуто и поддержано, - сказал Стью. - Те, кто
согласны с предложением, пусть скажут "да".
- ДА! - прогремело на весь зал. Коджак, спавший рядом с местом Глена,
приоткрыл глаза, моргнул, а потом снова положил морду на лапы. Через
мгновение он вновь поднял голову, прислушиваясь к тому, как толпа
награждала сама себя очередной бурей аплодисментов. Им нравится
голосовать, - подумал Стью. - Это помогает им поверить в то, что они вновь
владеют ситуацией.
- Третий пункт нашей повестки дня гласит... - начал он, и вслед за
этими словами ему снова пришлось прочистить горло. Микрофон завыл на него,
и на лбу у Стью выступил пот. Фрэн спокойно смотрела на него и кивала,
чтобы он продолжал. - Избрание комитета из семи человек для управления
Свободной Зоной Боулдера. Это означает...
- Господин Председатель? Господин Председатель!
Стью оторвался от своих пометок и почувствовал настоящий приступ
страха, сопровождаемый чем-то вроде дурного предчувствия. Это был Гарольд
Лаудер. Гарольд был одет в костюм и галстук, волосы его были гладко
причесаны, и стоял он в середине центрального прохода. Когда-то Глен
сказал, что оппозиция может сформироваться вокруг Гарольда. Но чтобы это
случилось так скоро? Он надеялся, что пока этого не произошло. На одно
мгновение ему пришла в голову мысль просто не заметить Гарольда, но и Ник,
и Глен предупредили его, что ни в коем случае нельзя допускать, чтобы
митинг производил впечатление заранее подготовленной и тайно
спланированной акции. Он подумал о том, не ошибался ли он, когда решил,
что Гарольд начал жизнь с новой страницы. Ну, вот сейчас и представится
случай проверить.
- Слово предоставляется Гарольду Лаудеру.
Сидящие в зале повернулись и вытянули шеи, чтобы разглядеть Гарольда
получше.
- Я хочу предложить избрать членов временного Организационного
Комитета в Постоянный Комитет in toto. - Гарольд сел.
Наступила мгновенная пауза. В голове у Стью вертелся бессмысленный
вопрос: "Тото? Тото? Не так ли звали собачку из "Волшебника Изумрудного
Города"?"
Потом снова раздались аплодисменты, перекрываемые десятками криков:
- Я поддерживаю!
Раз шесть Стью пришлось постучать по кафедре молоточком, чтобы
публика успокоилась.
"Он спланировал это, - подумал Стью. - Эти люди изберут нас, но
запомнят они Гарольда."
- Поступило предложение, - громко сказал он в микрофон, на этот раз
не обращая внимания на его жалобные завывания. - Было предложено избрать
всех членов временного Организационного Комитета в Постоянный Комитет
Свободной Зоны Боулдера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238
новое коллективное "я". Здравствуй, Боулдер.
- Леди и джентльмены. Я был бы вам очень благодарен, если бы вы
заняли свои места.
Аплодисменты понемногу стали стихать.
- Я рад, что вы пришли сюда, - сказал Стью. - Я и сам рад тому, что я
здесь.
В микрофоне раздались завывания, и Стью пробормотал: "Проклятая
штука". Его бормотание отчетливо разнеслось на весь зал. По рядам прошла
рябь смеха, и Стью покраснел.
- Наверное, нам всем придется заново привыкать к этому оборудованию,
- сказал он, и это вызвало новый взрыв аплодисментов. Когда в зале
восстановилось спокойствие, Стью сказал: - Для тех, кто не знает меня, я
представлюсь. Меня зовут Стью Редман, я родился и жил в городе Арнетт в
Восточном Техасе. - Он прочистил горло. - Я очень нервничаю, так что
извините меня...
- Извиним, Стью! - завопил Гарри Данбертон, и в зале засмеялись. Как
на загородном пикнике, - подумал Ларри. - Сейчас они запоют гимны.
Собственно говоря, если бы Матушка Абагейл была здесь, они давно бы уже
запели.
- В последний раз столько людей смотрели на меня, когда наша
маленькая, но дружная средняя школа пробилась в серию "плэй-офф" по
футболу, но тогда помимо меня у публики был еще двадцать один парень, на
каждого из которых она могла глазеть, не говоря уже о девочках в
мини-юбках.
Раздался взрыв искреннего хохота.
- Во-первых, я должен объяснить вам, откуда взялся временный
Организационный Комитет, и как я там оказался. Нас было семеро человек. К
нам и пришла идея этого митинга, чтобы мы могли хоть как-то
организоваться. Нам предстоит много работы, а пока я хотел бы предоставить
вам остальных членов нашего комитета, и я надеюсь, что часть своих
аплодисментов вы приберегли и для них. Во-первых, мисс Фрэнсис Голдсмит.
Вставай, Фрэнни, и покажись им, как ты выглядишь в своем платье.
Фрэн встала. На ней было надето красивое зеленое платье, а на шее
висело скромное жемчужное ожерелье, которое в старые времена стоило тысячи
две долларов. Ей бешено зааплодировали.
Фрэн села, красная от смущения, и прежде чем аплодисменты
окончательно затихли, Стью продолжил:
- Мистер Глен Бэйтмен из Вудсвилля, Штат Нью-Хемпшир.
Глен встал, и аплодисменты возобновились с прежней силой.
Ларри был представлен предпоследним, и он встал, чувствуя, как Люси
улыбается ему. Когда-то, - подумал он, - в прежнем мире, такие
аплодисменты доставались человеку, который завершал концерт какой-нибудь
песенкой вроде "Крошка, поймешь ли ты своего парня?"
Последним был представлен Ник, и аплодисменты в его честь оказались
самыми громкими и продолжительными.
Когда они наконец затихли, Стью сказал:
- Это не записано в повестке дня, но почему бы нам не начать с
исполнения государственного гимна? Надеюсь, мы все помним слова и мелодию.
Люди в зале снова поднялись на ноги. После паузы, когда каждый ждал,
что начнет его сосед, приятный женский голос пропел первую фразу. Это был
голос Фрэнни. Потом запели и все остальные.
Ларри тоже пел, а когда последний куплет был исполнен, и снова
раздался грохот аплодисментов, на глаза ему навернулись слезы. Умерла
Рита. Умерла Элис Андервуд. Умер Нью-Йорк. Умерла АМЕРИКА. Даже если они и
смогут победить Рэнделла Флегга, то что бы они ни сделали потом, они
никогда не смогут воскресить прежний мир темных улиц и светлых снов.
Стью зачитал первые пункты повестки дня: зачтение и ратификация
Конституции и Билля о правах. Пение гимна произвело на него сильное
впечатление, и не на него одного. Ползала было в слезах.
Никто не потребовал зачтения документов, подлежащих ратификации - что
было бы вполне справедливо с точки зрения парламентского процесса, - и
Стью был всем за это глубоко благодарен. Чтение давалось ему не так-то
легко. Глен Бэйтмен встал и предложил принять оба документа.
Кто-то закричал из задних рядов:
- Я поддерживаю!
- Предложение выдвинуто и поддержано, - сказал Стью. - Те, кто
согласны с предложением, пусть скажут "да".
- ДА! - прогремело на весь зал. Коджак, спавший рядом с местом Глена,
приоткрыл глаза, моргнул, а потом снова положил морду на лапы. Через
мгновение он вновь поднял голову, прислушиваясь к тому, как толпа
награждала сама себя очередной бурей аплодисментов. Им нравится
голосовать, - подумал Стью. - Это помогает им поверить в то, что они вновь
владеют ситуацией.
- Третий пункт нашей повестки дня гласит... - начал он, и вслед за
этими словами ему снова пришлось прочистить горло. Микрофон завыл на него,
и на лбу у Стью выступил пот. Фрэн спокойно смотрела на него и кивала,
чтобы он продолжал. - Избрание комитета из семи человек для управления
Свободной Зоной Боулдера. Это означает...
- Господин Председатель? Господин Председатель!
Стью оторвался от своих пометок и почувствовал настоящий приступ
страха, сопровождаемый чем-то вроде дурного предчувствия. Это был Гарольд
Лаудер. Гарольд был одет в костюм и галстук, волосы его были гладко
причесаны, и стоял он в середине центрального прохода. Когда-то Глен
сказал, что оппозиция может сформироваться вокруг Гарольда. Но чтобы это
случилось так скоро? Он надеялся, что пока этого не произошло. На одно
мгновение ему пришла в голову мысль просто не заметить Гарольда, но и Ник,
и Глен предупредили его, что ни в коем случае нельзя допускать, чтобы
митинг производил впечатление заранее подготовленной и тайно
спланированной акции. Он подумал о том, не ошибался ли он, когда решил,
что Гарольд начал жизнь с новой страницы. Ну, вот сейчас и представится
случай проверить.
- Слово предоставляется Гарольду Лаудеру.
Сидящие в зале повернулись и вытянули шеи, чтобы разглядеть Гарольда
получше.
- Я хочу предложить избрать членов временного Организационного
Комитета в Постоянный Комитет in toto. - Гарольд сел.
Наступила мгновенная пауза. В голове у Стью вертелся бессмысленный
вопрос: "Тото? Тото? Не так ли звали собачку из "Волшебника Изумрудного
Города"?"
Потом снова раздались аплодисменты, перекрываемые десятками криков:
- Я поддерживаю!
Раз шесть Стью пришлось постучать по кафедре молоточком, чтобы
публика успокоилась.
"Он спланировал это, - подумал Стью. - Эти люди изберут нас, но
запомнят они Гарольда."
- Поступило предложение, - громко сказал он в микрофон, на этот раз
не обращая внимания на его жалобные завывания. - Было предложено избрать
всех членов временного Организационного Комитета в Постоянный Комитет
Свободной Зоны Боулдера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238