Он тебе нравится,
правда?
- Это не совсем подходящее слово. Нет слова в английском языке, чтобы
описать мои чувства к Гарольду.
- А как ты опишешь свои чувства ко мне? - спросил он.
Она взглянула на него и поняла, что не может сказать, что любит его,
не может произнести это прямо сейчас, хотя ей и очень хочется.
- Да нет, - сказал он, словно она в чем-то возразила ему. - Я просто
хочу прояснить ситуацию. Я думаю, ты не станешь сейчас говорить Гарольду о
том, что произошло. Так ведь?
- Да, - ответила она благодарно.
- Проблема может разрешиться сама собой. Я видел, как он смотрел на
Патти. Она примерно его возраста.
- Я не знаю.
- Ты чувствуешь себя его должником, так?
- Наверное, да. Мы остались в Оганквите одни, и...
- Это была чистая случайность, Фрэнни. Ты не должна чувствовать себя
обязанной из-за простой случайности.
- Наверное.
- По-моему, я люблю тебя, - сказал он. - Мне не так-то легко это
сказать.
- По-моему, я тоже тебя люблю. Но есть еще кое-что...
- Я знал.
- Ты спросил меня, почему я перестала принимать таблетки.
Она теребила свою рубашку, не осмеливаясь взглянуть на него. Губы ее
неестественно пересохли.
- Я боялась, что они могут повредить ребенку, - прошептала она.
Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.
- Ты _б_е_р_е_м_е_н_н_а_?
Она кивнула.
- И ты никому не говорила?
- Нет.
- Гарольд знает?
- Никто, кроме тебя.
- Господи-ты-Боже-мой-черт-побери, - выдохнул он. Он смотрел ей в
лицо очень сосредоточенно, и она испугалась. Она ожидала одного из двух:
либо он немедленно порвет с ней (как, вне всякого сомнения, сделал бы
Джесс, если бы узнал, что она беременна от другого), либо обнимет ее и
скажет, чтобы она не беспокоилась, что он обо всем позаботится. Она не
ожидала этого удивленного, внимательного осмотра, и ей вспомнился тот
вечер, когда она разговаривала с отцом в саду. Взгляд Стью был очень похож
на взгляд отца. Она пожалела, что не сказала Стью о своей беременности до
того, как они занялись любовью. Может быть, тогда они вообще не стали бы
заниматься любовью, но, по крайней мере, он не мог бы почувствовать себя
обманутым, потому что она оказалась... как это там говорили в старые
времена? Подпорченным товаром. Думает ли он так? Она не знала.
- Стью? - спросила она испуганным голосом.
- Ты никому не сказала, - повторил он.
- Я просто не знала как. - Она чуть не плакала.
- Когда ты забеременела?
- В январе, - сказала она, и на глаза ее навернулись слезы. Он обнял
ее и дал понять, что все в порядке, не произнося ни слова. Он не говорил
ей, чтобы она не беспокоилась, или о том, что он обо всем позаботится, но
он снова занялся с ней любовью, и она подумала, что никогда не была так
счастлива.
Ни один из них не заметил Гарольда, скрытного и бесшумного, как сам
темный человек. Он стоял за кустами и смотрел на них. Никто из них не
знал, что глаза его превратились в крошечные смертоносные треугольники,
когда Фрэн закричала от наслаждения, объятая бурей продолжительного
оргазма.
Когда они кончили, было уже совсем темно.
Гарольд бесшумно скользнул прочь.
Из дневника Фрэн Голдсмит
1 августа 1990
Прошлой ночью ничего не записывала, была слишком взволнована и
счастлива. Стью и я теперь вместе. Занимались любовью дважды.
Он согласился с тем, что мне лучше скрывать тайну о моем Одиноком
Ковбое как можно дольше, до тех пор пока мы, даст Бог, не прибудем на
место. Колорадо, так Колорадо, я не против. Судя по тому, как я себя
чувствую этой ночью, в горах мне будет хорошо.
Но прежде чем оставить тему моего Маленького Ковбоя, я хочу сказать
еще об одном. Это связано с моим "материнским инстинктом". Существует ли
такая штука? Думаю, да. Возможно, это имеет гормональную природу. Я
чувствую себя не в своей тарелке уже несколько недель, но очень трудно
отделить изменения, вызванные беременностью, от тех, которые были вызваны
ужасным несчастьем, постигшим мир. Но, несомненно, во мне возникло
какое-то ревнивое чувство ("ревность" - в данном случае не самое точное
слово, но этой ночью я не могу выразиться удачнее), чувство, что ты
передвинулась немного поближе к центру вселенной и должна защищать свою
позицию. Вот почему веронал кажется опаснее плохих снов, хотя мое
рациональное "я" уверено в том, что веронал - во всяком случае, в таких
маленьких дозах, - ребенку повредить не может. И мне кажется, что это
ревнивое чувство также примешивается к моей любви к Стью. Я чувствую, что
люблю, как и ем, за двоих.
Пора заканчивать. Мне надо побольше спать, независимо от того, какие
сны мне приснятся. Нам не удалось пересечь Индиану так быстро, как мы
надеялись - из-за ужасного затора в Элкхарте. В основном там были
армейские машины. Много мертвых солдат. Глен, Сюзан Стерн, Дайна и Стью
забрали с собой все оружие, которое им удалось найти. Около двух дюжин
винтовок, несколько гранат и ракетную установку. Пока я пишу, Гарольд и
Стью пытаются разобраться в ее устройстве. Прошу Тебя, Господи, сделай
так, чтобы они не взорвались.
Что касается Гарольда, должна сказать тебе, дорогой дневничок, что он
НЕ ПОДОЗРЕВАЕТ НИ О ЧЕМ. Когда мы присоединимся к группе Матушки Абагейл,
наверное, ему надо будет сказать. Что бы ни случилось, нечестно будет
дальше скрывать от него.
Сегодня он в таком веселом настроении, каким я его никогда не видела.
Он так часто смеялся, что я подумала, что у него треснет лицо! Он сам
предложил Стью помочь ему с этой опасной штукой, и...
Но они идут сюда. Закончу позже.
Фрэнни спала крепко и не видела снов. То же самое можно было сказать
и о всех остальных, кроме Гарольда Лаудера. Спустя некоторое время после
полуночи он поднялся и подошел к тому месту, где лежала Фрэнни, встал
рядом с ней и устремил на нее свой взгляд. Сейчас он не улыбался, несмотря
на то что до этого он улыбался весь день. Иногда ему казалось, что лицо
его треснет от улыбок, и оттуда выпадут его перекрученные мозги Возможно,
тогда он почувствовал бы облегчение.
Он смотрел на нее, слушая стрекотание летних сверчков. "Мы живем в
собачьи дни", - подумал он. Собачьи дни, если верить Вебстеру,
продолжаются с двадцать пятого июля по двадцать восьмое августа.
Называются они так потому, что в это время чаще всего встречаются бешеные
собаки. Он посмотрел на сладко спящую Фрэн. Под головой у нее вместо
подушки лежал свитер. Рядом валялся рюкзак.
"У каждой собаки есть свой день, Фрэнни."
Он наклонился, замерев от треска в своих коленных суставах, но никто
не пошевельнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238
правда?
- Это не совсем подходящее слово. Нет слова в английском языке, чтобы
описать мои чувства к Гарольду.
- А как ты опишешь свои чувства ко мне? - спросил он.
Она взглянула на него и поняла, что не может сказать, что любит его,
не может произнести это прямо сейчас, хотя ей и очень хочется.
- Да нет, - сказал он, словно она в чем-то возразила ему. - Я просто
хочу прояснить ситуацию. Я думаю, ты не станешь сейчас говорить Гарольду о
том, что произошло. Так ведь?
- Да, - ответила она благодарно.
- Проблема может разрешиться сама собой. Я видел, как он смотрел на
Патти. Она примерно его возраста.
- Я не знаю.
- Ты чувствуешь себя его должником, так?
- Наверное, да. Мы остались в Оганквите одни, и...
- Это была чистая случайность, Фрэнни. Ты не должна чувствовать себя
обязанной из-за простой случайности.
- Наверное.
- По-моему, я люблю тебя, - сказал он. - Мне не так-то легко это
сказать.
- По-моему, я тоже тебя люблю. Но есть еще кое-что...
- Я знал.
- Ты спросил меня, почему я перестала принимать таблетки.
Она теребила свою рубашку, не осмеливаясь взглянуть на него. Губы ее
неестественно пересохли.
- Я боялась, что они могут повредить ребенку, - прошептала она.
Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.
- Ты _б_е_р_е_м_е_н_н_а_?
Она кивнула.
- И ты никому не говорила?
- Нет.
- Гарольд знает?
- Никто, кроме тебя.
- Господи-ты-Боже-мой-черт-побери, - выдохнул он. Он смотрел ей в
лицо очень сосредоточенно, и она испугалась. Она ожидала одного из двух:
либо он немедленно порвет с ней (как, вне всякого сомнения, сделал бы
Джесс, если бы узнал, что она беременна от другого), либо обнимет ее и
скажет, чтобы она не беспокоилась, что он обо всем позаботится. Она не
ожидала этого удивленного, внимательного осмотра, и ей вспомнился тот
вечер, когда она разговаривала с отцом в саду. Взгляд Стью был очень похож
на взгляд отца. Она пожалела, что не сказала Стью о своей беременности до
того, как они занялись любовью. Может быть, тогда они вообще не стали бы
заниматься любовью, но, по крайней мере, он не мог бы почувствовать себя
обманутым, потому что она оказалась... как это там говорили в старые
времена? Подпорченным товаром. Думает ли он так? Она не знала.
- Стью? - спросила она испуганным голосом.
- Ты никому не сказала, - повторил он.
- Я просто не знала как. - Она чуть не плакала.
- Когда ты забеременела?
- В январе, - сказала она, и на глаза ее навернулись слезы. Он обнял
ее и дал понять, что все в порядке, не произнося ни слова. Он не говорил
ей, чтобы она не беспокоилась, или о том, что он обо всем позаботится, но
он снова занялся с ней любовью, и она подумала, что никогда не была так
счастлива.
Ни один из них не заметил Гарольда, скрытного и бесшумного, как сам
темный человек. Он стоял за кустами и смотрел на них. Никто из них не
знал, что глаза его превратились в крошечные смертоносные треугольники,
когда Фрэн закричала от наслаждения, объятая бурей продолжительного
оргазма.
Когда они кончили, было уже совсем темно.
Гарольд бесшумно скользнул прочь.
Из дневника Фрэн Голдсмит
1 августа 1990
Прошлой ночью ничего не записывала, была слишком взволнована и
счастлива. Стью и я теперь вместе. Занимались любовью дважды.
Он согласился с тем, что мне лучше скрывать тайну о моем Одиноком
Ковбое как можно дольше, до тех пор пока мы, даст Бог, не прибудем на
место. Колорадо, так Колорадо, я не против. Судя по тому, как я себя
чувствую этой ночью, в горах мне будет хорошо.
Но прежде чем оставить тему моего Маленького Ковбоя, я хочу сказать
еще об одном. Это связано с моим "материнским инстинктом". Существует ли
такая штука? Думаю, да. Возможно, это имеет гормональную природу. Я
чувствую себя не в своей тарелке уже несколько недель, но очень трудно
отделить изменения, вызванные беременностью, от тех, которые были вызваны
ужасным несчастьем, постигшим мир. Но, несомненно, во мне возникло
какое-то ревнивое чувство ("ревность" - в данном случае не самое точное
слово, но этой ночью я не могу выразиться удачнее), чувство, что ты
передвинулась немного поближе к центру вселенной и должна защищать свою
позицию. Вот почему веронал кажется опаснее плохих снов, хотя мое
рациональное "я" уверено в том, что веронал - во всяком случае, в таких
маленьких дозах, - ребенку повредить не может. И мне кажется, что это
ревнивое чувство также примешивается к моей любви к Стью. Я чувствую, что
люблю, как и ем, за двоих.
Пора заканчивать. Мне надо побольше спать, независимо от того, какие
сны мне приснятся. Нам не удалось пересечь Индиану так быстро, как мы
надеялись - из-за ужасного затора в Элкхарте. В основном там были
армейские машины. Много мертвых солдат. Глен, Сюзан Стерн, Дайна и Стью
забрали с собой все оружие, которое им удалось найти. Около двух дюжин
винтовок, несколько гранат и ракетную установку. Пока я пишу, Гарольд и
Стью пытаются разобраться в ее устройстве. Прошу Тебя, Господи, сделай
так, чтобы они не взорвались.
Что касается Гарольда, должна сказать тебе, дорогой дневничок, что он
НЕ ПОДОЗРЕВАЕТ НИ О ЧЕМ. Когда мы присоединимся к группе Матушки Абагейл,
наверное, ему надо будет сказать. Что бы ни случилось, нечестно будет
дальше скрывать от него.
Сегодня он в таком веселом настроении, каким я его никогда не видела.
Он так часто смеялся, что я подумала, что у него треснет лицо! Он сам
предложил Стью помочь ему с этой опасной штукой, и...
Но они идут сюда. Закончу позже.
Фрэнни спала крепко и не видела снов. То же самое можно было сказать
и о всех остальных, кроме Гарольда Лаудера. Спустя некоторое время после
полуночи он поднялся и подошел к тому месту, где лежала Фрэнни, встал
рядом с ней и устремил на нее свой взгляд. Сейчас он не улыбался, несмотря
на то что до этого он улыбался весь день. Иногда ему казалось, что лицо
его треснет от улыбок, и оттуда выпадут его перекрученные мозги Возможно,
тогда он почувствовал бы облегчение.
Он смотрел на нее, слушая стрекотание летних сверчков. "Мы живем в
собачьи дни", - подумал он. Собачьи дни, если верить Вебстеру,
продолжаются с двадцать пятого июля по двадцать восьмое августа.
Называются они так потому, что в это время чаще всего встречаются бешеные
собаки. Он посмотрел на сладко спящую Фрэн. Под головой у нее вместо
подушки лежал свитер. Рядом валялся рюкзак.
"У каждой собаки есть свой день, Фрэнни."
Он наклонился, замерев от треска в своих коленных суставах, но никто
не пошевельнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238