На ней были юбка из твида, отличного покроя, не слишком длинная, но и не слишком короткая, серый свитер из кашемировой шерсти и жемчужные подвески. Ее каштановые волосы разделялись косым пробором и просто падали на плечи: они не нуждались ни в чем, кроме хорошей щетки для волос. И если бы не ее удивительная красота, настолько удивительная, что она почти не пользовалась косметикой, то она была бы похожа на обычную женщину из... Филадельфии. Черт бы побрал всех бриттов! Когда у них все в порядке, они всегда выглядят лучше всех!
– Леди Джорджина...
– О, пожалуйста, просто Джорджина. А я буду звать вас Валери, можно? Так намного проще.
– Джорджина, ваши электропоезда...
– Вы уже слышали об этом? Должна признаться, меня очень увлекла эта идея. Она пришла мне в голову среди ночи и совершенно потрясла меня. Как только я подумала об этих поездах, я моментально поняла, что это – потрясающе! Джимми, мой муж, мечтал о такой железной дороге, когда был совсем маленьким мальчишкой, но его родители были небогаты и не могли позволить себе купить ему такую игрушку. Однако я как-то раньше не думала, что взрослому мужчине так понравится идея приобрести железную дорогу, которую ему не купили в детстве.
– Согласна, это великолепная идея, – поспешила сказать Валери, – но, боюсь, что вы, ну, если сказать прямо, совершенно уничтожите мою комнату видом и шумом вашей железной дороги.
– О, нет, Валери, совсем нет! Как я понимаю, от нас требуется, чтобы мы заполнили отведенные нам пространства всем, чем нам вздумается, пусть только это развлечет публику. И я уверена, что все, что бы вы ни придумали, будет очень хорошо смотреться на фоне моей обожаемой железной дороги.
– Я планирую сделать комнату для десятилетних девочек-двойняшек, с балетной темой, – сказала Валери, улыбаясь с такой же уверенностью, как и дочь английского графа.
– Знаете, я слышала об этом! Ваши двойняшки хотят стать балеринами, а мой мужчина мечтает стать инженером. И это прекрасно сочетается. Наши две комнаты выявят ребенка, скрытого в душах мужчин и женщин. И я не думаю, Валери, чтобы это представляло какую-нибудь проблему для нас.
– Но шум...
– Подумайте о музыкальном фоне. И почему бы вам не взять что-нибудь из «Лебединого озера» для фона в вашей комнате, чтобы никто не обращал внимания на шум железной дороги? О, вы ведь такая умница! Мне совсем не следует давать вам советы. Я знаю, что вы найдете наилучшее решение. Сейчас мне надо уехать, но завтра я буду здесь приблизительно в это же время. Я вас увижу? Да? Великолепно. Тогда до завтра.
Валери Малверн смотрела на удаляющуюся фигуру леди Джорджины Розмонт. Везде, на каждом шагу, эта Англия, угрюмо подумала она. Но на каждого из ее предков, отказавшегося подписать Декларацию независимости, приходилось, по крайней мере, двое, кто дрался, защищая Революцию. Битва еще не закончена. Мы еще даже не вступили в нее.
Как давно уже признавала Валери, у Ферни были свои достоинства, и одно из них могло принести помощь в разрешении проблем, возникших в связи с выставкой. Хейди, дочь Ферни, прошла через жесточайшее увлечение балетом, которое длилось почти четыре года, пока она не выросла. Конечно, у Ферни найдутся какие-нибудь предложения по оформлению комнаты на выставке или даже идея чего-нибудь совершенно нового, что поможет побить козырь Джорджины. Как это ни странно, но иногда легкомысленная Ферни могла выдать какую-нибудь оригинальную идею, которая не приходила в голову Валери. Она позвонила сестре и попросила ее встретиться с нею возле выставки на следующий день.
– Ты будешь работать над этим? – с испугом в голосе спросила Фернанда, оглядывая комнату, где по стенам клоками свисали обои, а под окнами торчали безобразные разбитые батареи.
– Не обращай внимания на мелочи, дорогая. Такой беспорядок бывает всегда, пока мы не начнем заниматься этим вплотную. Я все отлично представила себе: очень старая венская мебель, две дорогие золоченые кроватки с пологом на четырех столбиках, задрапированные чем-то вроде тюля, уложенного свободными складками. Масса тюля на окнах, нотные листы, разбросанные на узорчатом и лакированном полу, вокруг великолепного старого клавикорда – теперь опять очень модным становится фортепьяно, даже если ты и не умеешь играть, так клавикорд будет даже еще лучше, – и венки из засушенных цветов в глубоких рамках под стеклом на стенах. Романтично, совсем для девочек, и похоже на волшебную сказку. Но эта англичанка, которая должна была оставаться там, откуда явилась, и создавать конкуренцию у себя на заднем дворе, старается разрушить все своей игрушечной железной дорогой и вагончиками. Такая деликатная комната, как моя, моментально будет убита.
– А если сделать огромные вешалки, поставить их перед этими двумя дверями и повесить на них все одежды этих двух девочек, как будто у них нет стенных шкафов? – предложила Фернанда. – Таким образом мы могли бы устроить звуковой барьер.
– Я уже думала об этом. Это хорошая идея, но этого недостаточно.
– А почему бы не сделать комнату, которую ты хотела сделать для Кейси Нельсона, и прибавить еще механическую взбрыкивающую лошадь, как это было в фильме с Деборой Уинджер и Джоном Траволтой – помнишь, о баре в Техасе?
– Это тоже возможно, – сказала Валери. – Но мне понадобятся две механические лошади, по одной возле каждой двери, это будет слишком. И лошади без всадников не произведут впечатления. Да, это шумно и отвлекает, но тоже не пойдет.
– Это не леди Джорджина? – спросила Фернанда, кивая в сторону женщины, только что вошедшей в соседнюю комнату.
– Да. И ее муж, кажется, с нею.
– Знаменитый мистер Розмонт? – спросила Фернанда, думая о чем-то своем.
– Почему знаменитый? Из-за его манипуляций с акциями или почтовых афер с денежными переводами, или как это у них называется сейчас? Конечно, в наши дни все это простительно, если при этом не попадать в тюрьму. А у него это получается лучше, чем у других.
– Вэл, ты меня удивляешь. Человек знаменит своими любовными делами. Даже ты должна об этом знать. Похоже, он унаследовал способности Али Хана поддерживать возбуждение часами... это связано как-то с внутренним контролем. Восточная религия – мистицизм...
– Дорогая, не можешь ли ты на минутку сосредоточить свое внимание на моих проблемах?
И на самом деле, подумала Валери, ощущая полную катастрофу, неужели Фернанда не находит ничего лучшего, как только размышлять по поводу вечной проблемы, лежащей в области ее таза?
– Ферни, куда ты пошла? – вскричала она в величайшем беспокойстве, видя, как ее сестра решительно шагнула к соседней комнате; ее темно-зеленые высокие ковбойские сапоги звонко цокали по голому полу, светлые волосы с вызовом взлетали при каждом шаге, пышное тело было затянуто в жакет цвета бургундского вина и облегающие брюки, и все это щедро украшено серебром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
– Леди Джорджина...
– О, пожалуйста, просто Джорджина. А я буду звать вас Валери, можно? Так намного проще.
– Джорджина, ваши электропоезда...
– Вы уже слышали об этом? Должна признаться, меня очень увлекла эта идея. Она пришла мне в голову среди ночи и совершенно потрясла меня. Как только я подумала об этих поездах, я моментально поняла, что это – потрясающе! Джимми, мой муж, мечтал о такой железной дороге, когда был совсем маленьким мальчишкой, но его родители были небогаты и не могли позволить себе купить ему такую игрушку. Однако я как-то раньше не думала, что взрослому мужчине так понравится идея приобрести железную дорогу, которую ему не купили в детстве.
– Согласна, это великолепная идея, – поспешила сказать Валери, – но, боюсь, что вы, ну, если сказать прямо, совершенно уничтожите мою комнату видом и шумом вашей железной дороги.
– О, нет, Валери, совсем нет! Как я понимаю, от нас требуется, чтобы мы заполнили отведенные нам пространства всем, чем нам вздумается, пусть только это развлечет публику. И я уверена, что все, что бы вы ни придумали, будет очень хорошо смотреться на фоне моей обожаемой железной дороги.
– Я планирую сделать комнату для десятилетних девочек-двойняшек, с балетной темой, – сказала Валери, улыбаясь с такой же уверенностью, как и дочь английского графа.
– Знаете, я слышала об этом! Ваши двойняшки хотят стать балеринами, а мой мужчина мечтает стать инженером. И это прекрасно сочетается. Наши две комнаты выявят ребенка, скрытого в душах мужчин и женщин. И я не думаю, Валери, чтобы это представляло какую-нибудь проблему для нас.
– Но шум...
– Подумайте о музыкальном фоне. И почему бы вам не взять что-нибудь из «Лебединого озера» для фона в вашей комнате, чтобы никто не обращал внимания на шум железной дороги? О, вы ведь такая умница! Мне совсем не следует давать вам советы. Я знаю, что вы найдете наилучшее решение. Сейчас мне надо уехать, но завтра я буду здесь приблизительно в это же время. Я вас увижу? Да? Великолепно. Тогда до завтра.
Валери Малверн смотрела на удаляющуюся фигуру леди Джорджины Розмонт. Везде, на каждом шагу, эта Англия, угрюмо подумала она. Но на каждого из ее предков, отказавшегося подписать Декларацию независимости, приходилось, по крайней мере, двое, кто дрался, защищая Революцию. Битва еще не закончена. Мы еще даже не вступили в нее.
Как давно уже признавала Валери, у Ферни были свои достоинства, и одно из них могло принести помощь в разрешении проблем, возникших в связи с выставкой. Хейди, дочь Ферни, прошла через жесточайшее увлечение балетом, которое длилось почти четыре года, пока она не выросла. Конечно, у Ферни найдутся какие-нибудь предложения по оформлению комнаты на выставке или даже идея чего-нибудь совершенно нового, что поможет побить козырь Джорджины. Как это ни странно, но иногда легкомысленная Ферни могла выдать какую-нибудь оригинальную идею, которая не приходила в голову Валери. Она позвонила сестре и попросила ее встретиться с нею возле выставки на следующий день.
– Ты будешь работать над этим? – с испугом в голосе спросила Фернанда, оглядывая комнату, где по стенам клоками свисали обои, а под окнами торчали безобразные разбитые батареи.
– Не обращай внимания на мелочи, дорогая. Такой беспорядок бывает всегда, пока мы не начнем заниматься этим вплотную. Я все отлично представила себе: очень старая венская мебель, две дорогие золоченые кроватки с пологом на четырех столбиках, задрапированные чем-то вроде тюля, уложенного свободными складками. Масса тюля на окнах, нотные листы, разбросанные на узорчатом и лакированном полу, вокруг великолепного старого клавикорда – теперь опять очень модным становится фортепьяно, даже если ты и не умеешь играть, так клавикорд будет даже еще лучше, – и венки из засушенных цветов в глубоких рамках под стеклом на стенах. Романтично, совсем для девочек, и похоже на волшебную сказку. Но эта англичанка, которая должна была оставаться там, откуда явилась, и создавать конкуренцию у себя на заднем дворе, старается разрушить все своей игрушечной железной дорогой и вагончиками. Такая деликатная комната, как моя, моментально будет убита.
– А если сделать огромные вешалки, поставить их перед этими двумя дверями и повесить на них все одежды этих двух девочек, как будто у них нет стенных шкафов? – предложила Фернанда. – Таким образом мы могли бы устроить звуковой барьер.
– Я уже думала об этом. Это хорошая идея, но этого недостаточно.
– А почему бы не сделать комнату, которую ты хотела сделать для Кейси Нельсона, и прибавить еще механическую взбрыкивающую лошадь, как это было в фильме с Деборой Уинджер и Джоном Траволтой – помнишь, о баре в Техасе?
– Это тоже возможно, – сказала Валери. – Но мне понадобятся две механические лошади, по одной возле каждой двери, это будет слишком. И лошади без всадников не произведут впечатления. Да, это шумно и отвлекает, но тоже не пойдет.
– Это не леди Джорджина? – спросила Фернанда, кивая в сторону женщины, только что вошедшей в соседнюю комнату.
– Да. И ее муж, кажется, с нею.
– Знаменитый мистер Розмонт? – спросила Фернанда, думая о чем-то своем.
– Почему знаменитый? Из-за его манипуляций с акциями или почтовых афер с денежными переводами, или как это у них называется сейчас? Конечно, в наши дни все это простительно, если при этом не попадать в тюрьму. А у него это получается лучше, чем у других.
– Вэл, ты меня удивляешь. Человек знаменит своими любовными делами. Даже ты должна об этом знать. Похоже, он унаследовал способности Али Хана поддерживать возбуждение часами... это связано как-то с внутренним контролем. Восточная религия – мистицизм...
– Дорогая, не можешь ли ты на минутку сосредоточить свое внимание на моих проблемах?
И на самом деле, подумала Валери, ощущая полную катастрофу, неужели Фернанда не находит ничего лучшего, как только размышлять по поводу вечной проблемы, лежащей в области ее таза?
– Ферни, куда ты пошла? – вскричала она в величайшем беспокойстве, видя, как ее сестра решительно шагнула к соседней комнате; ее темно-зеленые высокие ковбойские сапоги звонко цокали по голому полу, светлые волосы с вызовом взлетали при каждом шаге, пышное тело было затянуто в жакет цвета бургундского вина и облегающие брюки, и все это щедро украшено серебром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161