Мужчины поднялись ей навстречу. Валери не предупредила ее об их присутствии, и Джез обрадовалась, что потрудилась придать себе облик, который ни в малейшей степени не выдавал, как отчаянно ноет сердце и как она неуверенна и уязвима. Джез нарочно задержалась у дверей, отдавая себе отчет, что если она не направится к ним, то они будут вынуждены подойти к ней.
После небольшой паузы Валери поднялась и подвела мужчин к Джез, чтобы представить их друг другу.
– Привет, Джез, – произнесла Валери очень дружелюбно – на публике она всегда старалась казаться сердечной. – Ты потрясающе выглядишь!
– Спасибо, – холодно отозвалась Джез. К ее огромному удивлению, Валери наклонилась и поцеловала ее в щеку. Это получилось у нее так естественно, словно она совершенно забыла их последнюю встречу. – Это Джимми Розмонт, – представила Валери, – а это – сэр Джон Мэддокс. Моя сестра, Джез Килкуллен.
– Здравствуйте, – сказала Джез и пожала мужчинам руки так быстро, как только позволяла элементарная вежливость.
– Идем, Джез.
Валери взяла ее за руку и повела к столу, где сидела Фернанда: в ее лучистых бирюзовых глазах сияла приветственная улыбка. Все выглядело так, словно сюда спустилась волшебница-крестная, которая на этот раз проявила просто невиданную щедрость.
Ответив улыбкой на улыбку Фернанды, Джез вежливо отказалась от кофе, опустилась на единственный простой стул, держа себя так, словно она какая-нибудь викторианская дама, зашедшая с коротким визитом вежливости, и сидела прямо, не касаясь спинки.
Возле Фернанды стоял сервировочный столик красного дерева, уставленный всевозможными сандвичами, печеньями, пирожными, сосудами с чаем и кофе.
– Джез, не хочешь ли перекусить? Эти эклеры необычайно хороши, – проворковала Фернанда, ласково глядя на Джез.
– Нет, благодарю, – ответила Джез, а сама подумала: «Неужели в смокинге я выгляжу настолько мужеподобно, что Фернанда приняла меня за мужчину?» Такой взгляд Фернанда обычно адресовала только особам мужского пола.
– Как дела на ранчо? – поинтересовалась Валери.
– Мало что изменилось с тех пор, как мистер Розмонт облетал его на вертолете с инспекционными целями несколько месяцев назад, – спокойно ответила Джез.
– Так вы знали об этом?
В голосе Джимми Розмонта не было удивления, скорее это позабавило его. Джез не понравились его хитрые, веселые и, пожалуй, слишком сладкие взгляды, как не любил их и Майк Килкуллен.
Что касается сэра Джона Мэддокса, то он казался воплощенным спокойствием – только англичане способны добиться такой внешней невозмутимости. Ему было порядком за шестьдесят; его начавшие редеть седые волосы были чуть-чуть длинноваты – это говорило о том, что он мало заботится о прическе; его солидный двубортный костюм был безупречен, хотя выглядел настолько древним, что казался членом семьи; держался сэр Джон с достоинством, и его благородные черты свидетельствовали о привычке повелевать.
– Я полагал, что наилучшее представление о ранчо можно получить только с воздуха, – продолжал Джимми Розмонт, ничуть не смутившись. – А вы сами не пробовали? Небывалое ощущение! Можно увидеть такое, о чем на земле не приходится и мечтать.
Безусловно, Джимми Розмонту нельзя отказать в обаянии, подумала Джез, если, конечно, ищешь острого, хитрого, звериного обаяния. А я такого не люблю. Она даже не потрудилась ответить, а лишь молча ждала продолжения, гордо вскинув голову, заложив ногу на ногу, сложив руки на груди и глядя в пустоту. Все ее жесты были точно рассчитаны. Возможно, противник превосходил ее по численности, но вся ее поза говорила, что она производит смотр собственных войск. Ведь в конечном итоге она так или иначе узнает о цели встречи.
– Джез, – начала Валери, – тебе наверняка известно, что когда Джимми однажды приезжал сюда и говорил с отцом, то речь шла о покупке ранчо. А поскольку Джимми и его жена, леди Джорджина, наши с Фернандой добрые друзья, то мы, услышав от мистера Уайта, что ранчо все равно должно быть продано, прежде всего подумали о них. Лучше попытаться договориться с друзьями, чем с незнакомыми людьми.
– Я все это понимаю, Валери. Единственное, что мне трудно понять, так это причину такой спешки. Как объяснил мистер Уайт, о продаже и речи не может быть, пока не будет назначен постоянный управляющий, а его назначение может затянуться на многие месяцы. К тому же прошло слишком мало времени со дня смерти отца.
– Все это так, мисс Килкуллен, вы абсолютно правы, – мягко вмешался сэр Джон Мэддокс. Он слегка наклонил голову, а затем немного помолчал, глядя на Джез, тем самым как бы отдавая дань уважения покойному Майку Килкуллену, сочувствуя утрате, которая постигла Джез, и давая понять, что пора переходить к делу. – Тем не менее, – продолжал он, – вы бы получили большое преимущество, если бы все трое пришли к единому мнению относительно дальнейшей судьбы ранчо как можно скорее, не откладывая на потом.
– Вы полагаете?
Как это англичанам удается говорить так, что сам их голос вызывает доверие, подумала Джез. От этого знатного человека исходила какая-то аристократическая доброта, свойственная также сэру Джону Гилгуду и сэру Ральфу Ричардсону. Да, эти двое – превосходные артисты.
– Видите ли, мисс Килкуллен, пока дела ведет временный управляющий, судьбой ранчо по-прежнему распоряжаетесь вы. – Сэр Джон немного подался вперед, словно обращаясь к одной лишь Джез. – Вы трое, действуя сообща, можете просить суд отстранить временного управляющего. В этом случае вы можете принять самостоятельное решение о продаже ранчо и сами выбрать покупателя, человека, которому все вы доверяете. Когда же будет назначен постоянный управляющий, то вы уже не сможете так легко отделаться от него, разве что «ввиду особых причин», как сказано в законе, а это исключительно сложно и весьма маловероятно. Другими словами, неважно, что станет делать постоянный управляющий и как много времени у него это займет, но вы будете полностью у него в руках, отданы, так сказать, на его милость.
– Вы адвокат, сэр Джон? – спросила Джез.
– Да, но уже не выступаю в суде. – Он скромно улыбнулся.
– В течение многих лет сэр Джон был губернатором Гонконга, – заметил Джимми Розмонт. – В те годы он был председателем исполнительного и законодательного советов этой колонии. Выйдя в отставку, он стал признанным во всем мире экспертом по вопросам земли и землепользования.
– Так вот почему вы здесь, сэр Джон! Чтобы давать нам советы относительно землепользования? – сказала Джез. «Линкольн был убит актером», – почему-то вспомнила она.
– Не совсем так, мисс Килкуллен, хотя в каком-то смысле да. Я также представляю интересы группы людей, которых хорошо знаю вот уже более пятнадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
После небольшой паузы Валери поднялась и подвела мужчин к Джез, чтобы представить их друг другу.
– Привет, Джез, – произнесла Валери очень дружелюбно – на публике она всегда старалась казаться сердечной. – Ты потрясающе выглядишь!
– Спасибо, – холодно отозвалась Джез. К ее огромному удивлению, Валери наклонилась и поцеловала ее в щеку. Это получилось у нее так естественно, словно она совершенно забыла их последнюю встречу. – Это Джимми Розмонт, – представила Валери, – а это – сэр Джон Мэддокс. Моя сестра, Джез Килкуллен.
– Здравствуйте, – сказала Джез и пожала мужчинам руки так быстро, как только позволяла элементарная вежливость.
– Идем, Джез.
Валери взяла ее за руку и повела к столу, где сидела Фернанда: в ее лучистых бирюзовых глазах сияла приветственная улыбка. Все выглядело так, словно сюда спустилась волшебница-крестная, которая на этот раз проявила просто невиданную щедрость.
Ответив улыбкой на улыбку Фернанды, Джез вежливо отказалась от кофе, опустилась на единственный простой стул, держа себя так, словно она какая-нибудь викторианская дама, зашедшая с коротким визитом вежливости, и сидела прямо, не касаясь спинки.
Возле Фернанды стоял сервировочный столик красного дерева, уставленный всевозможными сандвичами, печеньями, пирожными, сосудами с чаем и кофе.
– Джез, не хочешь ли перекусить? Эти эклеры необычайно хороши, – проворковала Фернанда, ласково глядя на Джез.
– Нет, благодарю, – ответила Джез, а сама подумала: «Неужели в смокинге я выгляжу настолько мужеподобно, что Фернанда приняла меня за мужчину?» Такой взгляд Фернанда обычно адресовала только особам мужского пола.
– Как дела на ранчо? – поинтересовалась Валери.
– Мало что изменилось с тех пор, как мистер Розмонт облетал его на вертолете с инспекционными целями несколько месяцев назад, – спокойно ответила Джез.
– Так вы знали об этом?
В голосе Джимми Розмонта не было удивления, скорее это позабавило его. Джез не понравились его хитрые, веселые и, пожалуй, слишком сладкие взгляды, как не любил их и Майк Килкуллен.
Что касается сэра Джона Мэддокса, то он казался воплощенным спокойствием – только англичане способны добиться такой внешней невозмутимости. Ему было порядком за шестьдесят; его начавшие редеть седые волосы были чуть-чуть длинноваты – это говорило о том, что он мало заботится о прическе; его солидный двубортный костюм был безупречен, хотя выглядел настолько древним, что казался членом семьи; держался сэр Джон с достоинством, и его благородные черты свидетельствовали о привычке повелевать.
– Я полагал, что наилучшее представление о ранчо можно получить только с воздуха, – продолжал Джимми Розмонт, ничуть не смутившись. – А вы сами не пробовали? Небывалое ощущение! Можно увидеть такое, о чем на земле не приходится и мечтать.
Безусловно, Джимми Розмонту нельзя отказать в обаянии, подумала Джез, если, конечно, ищешь острого, хитрого, звериного обаяния. А я такого не люблю. Она даже не потрудилась ответить, а лишь молча ждала продолжения, гордо вскинув голову, заложив ногу на ногу, сложив руки на груди и глядя в пустоту. Все ее жесты были точно рассчитаны. Возможно, противник превосходил ее по численности, но вся ее поза говорила, что она производит смотр собственных войск. Ведь в конечном итоге она так или иначе узнает о цели встречи.
– Джез, – начала Валери, – тебе наверняка известно, что когда Джимми однажды приезжал сюда и говорил с отцом, то речь шла о покупке ранчо. А поскольку Джимми и его жена, леди Джорджина, наши с Фернандой добрые друзья, то мы, услышав от мистера Уайта, что ранчо все равно должно быть продано, прежде всего подумали о них. Лучше попытаться договориться с друзьями, чем с незнакомыми людьми.
– Я все это понимаю, Валери. Единственное, что мне трудно понять, так это причину такой спешки. Как объяснил мистер Уайт, о продаже и речи не может быть, пока не будет назначен постоянный управляющий, а его назначение может затянуться на многие месяцы. К тому же прошло слишком мало времени со дня смерти отца.
– Все это так, мисс Килкуллен, вы абсолютно правы, – мягко вмешался сэр Джон Мэддокс. Он слегка наклонил голову, а затем немного помолчал, глядя на Джез, тем самым как бы отдавая дань уважения покойному Майку Килкуллену, сочувствуя утрате, которая постигла Джез, и давая понять, что пора переходить к делу. – Тем не менее, – продолжал он, – вы бы получили большое преимущество, если бы все трое пришли к единому мнению относительно дальнейшей судьбы ранчо как можно скорее, не откладывая на потом.
– Вы полагаете?
Как это англичанам удается говорить так, что сам их голос вызывает доверие, подумала Джез. От этого знатного человека исходила какая-то аристократическая доброта, свойственная также сэру Джону Гилгуду и сэру Ральфу Ричардсону. Да, эти двое – превосходные артисты.
– Видите ли, мисс Килкуллен, пока дела ведет временный управляющий, судьбой ранчо по-прежнему распоряжаетесь вы. – Сэр Джон немного подался вперед, словно обращаясь к одной лишь Джез. – Вы трое, действуя сообща, можете просить суд отстранить временного управляющего. В этом случае вы можете принять самостоятельное решение о продаже ранчо и сами выбрать покупателя, человека, которому все вы доверяете. Когда же будет назначен постоянный управляющий, то вы уже не сможете так легко отделаться от него, разве что «ввиду особых причин», как сказано в законе, а это исключительно сложно и весьма маловероятно. Другими словами, неважно, что станет делать постоянный управляющий и как много времени у него это займет, но вы будете полностью у него в руках, отданы, так сказать, на его милость.
– Вы адвокат, сэр Джон? – спросила Джез.
– Да, но уже не выступаю в суде. – Он скромно улыбнулся.
– В течение многих лет сэр Джон был губернатором Гонконга, – заметил Джимми Розмонт. – В те годы он был председателем исполнительного и законодательного советов этой колонии. Выйдя в отставку, он стал признанным во всем мире экспертом по вопросам земли и землепользования.
– Так вот почему вы здесь, сэр Джон! Чтобы давать нам советы относительно землепользования? – сказала Джез. «Линкольн был убит актером», – почему-то вспомнила она.
– Не совсем так, мисс Килкуллен, хотя в каком-то смысле да. Я также представляю интересы группы людей, которых хорошо знаю вот уже более пятнадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161